Педагогика – это наука о ребенке или о человеке? Специалисты в области образования часто задаются этим вопросом, особенно в современную эпоху. Недавно я подумал о том, а был ли педагогом преподобный Серафим Саровский?

Мы прекрасно знаем, что батюшка Серафим не имел никаких дипломов о высшем педагогическом образовании и с точки зрения современных требований точно бы не был допущен к детям в школе. Однако к нему ходили толпы людей: детей и взрослых, образованных и безграмотных, наделенных званиями и абсолютно далеких от почестей и наград, и он находил время для каждого жаждущего просвещения, отвечая на вопросы: для чего и как жить.

Что же такое педагогика? Изначально это слово означало детовождение к Богу, к Истине. В XX веке Януш Корчак назвал ее наукой о том, как ребенку стать человеком. А если человек уже не ребенок, ему не нужен педагог? Для взрослого человека педагогика превращается в духовничество, которое не перестает вести человека к Истине, к Богу.

Когда погружаешься в смысл современных педагогических стандартов, понимаешь, как далека теперь образовательная наука от своего изначального истока, от ваяния образа Божьего в человеке. Исключив из педагогики основополагающую основу – ведение ребенка к Богу, раскрытия в человеке образа и подобия Божьего, мы потеряли настоящих педагогов, уйдя в дискуссии о том, что важнее: методика, технологии, цели или задачи образования. Прп. Иоанн Кронштадтский назвал образование «движением ко Христу», а миссию педагога подлинным служением Богу и душе человеческой. Так был ли педагогом прп. Серафим Саровский, не закончивший никаких учительских курсов? И если был, то в чем заключается его педагогика?

Исторически любая педагогика опирается на систему, состоящую из трех главных элементов: 1.) самого учителя и его систему ценностей, которая видна в его поступках, словах и делах, в образе жизни; 2.) содержательный компонент, который используется педагогом для воздействия на ум, сердце и волю ученика; 3.) методический комплекс приемов, с помощью которых человек вовлекается в образовательное пространство.

В нынешнее время педагогика потеряла мотивированную основу, через которую ученик неосознанно вливается в педагогический процесс, и поэтому кризис старых стандартов образования очевиден. Нужна педагогика смыслов, через осознание которых человек сам поймет необходимость совершенствования своего ума, сердца и воли.

Начнем с «педагогики примера» на опыте самого учителя. Прп. Серафим никогда не называл себя учителем, памятуя слова из Евангелия: «Немногие делайтесь учителями». Если бы его назвали великим педагогом, то монах Саровской обители ни в коем случае с этим бы не согласился, искренне считая, что высшая педагогика – только в руках Божьих, а он, убогий Серафим, всего-то может помолиться Ему о просвещении духовным светом. Батюшка 15 лет находился в затворе, чтобы общаться и выстраивать диалог только с Богом, показав истинный пример не разговоров о молитве, а молитвенного делания, никого не заставляя, кроме самого себя. Разве мог Саровский старец впасть в осуждение людей, когда закрылся от них в дремучих лесах Саровской пустыни? Разве помышлял Преподобный о «еврокелье» или о монашеских льготах, к чему ныне тянется современное молодое учительство?

У него был всего лишь топор и огромное желание уйти от людей для общения с Богом. Какой пример вдохновлял старца? Из жития святых он мог знать о подвиге св. Симеона Столпника или о стоянии на камне св. Антония Дымского, жившего в XIII веке еще до нашествия на Русь монголо-татар. Антоний Дымский на озере недалеко от Тихвина нашел себе камень, к которому приплывал на лодке и сутками молился Богу. Время сохранило этот камень и озеро в 18-ти километрах от Тихвина, где находится ныне чудотворная икона Тихвинской Божьей Матери. Знал ли об этом подвиге св. Серафим, сказать сложно. Несомненно одно – перед его глазами был подлинный пример стояния перед Богом в пламенной молитве, которую он обрел за время своего бдения на камне тысячу дней и ночей. И что вы думаете, прп. Серафим побежал и стал рассказывать стране – какой он ответственный и сознательный? Нет, он переходил от одного молитвенного дня к другому. Между переходом от одной молитвы к другой почти не было промежутков, ибо всякий раз он видел перед собой Божью Матерь, святых и самого Иисуса Христа, которые подкрепляли его духовное делание во славу Божью.

Чтобы кого то привести ко Христу, надо самому знать туда дорогу, которая открылась ему во время затвора, в молчании. 15 лет он не помышлял ни о какой педагогике, потому что искренне считал себя недостойным кого-то учить. Вывела его на педагогический путь Пресвятая Богородица, приказав выйти из затвора и исполнить послушание вести беседы с людьми, приходящими к нему. Как нелепо сегодня выглядят «учителя года» три года проработавшие в школе, которые приобрели «мировую известность» от победы в почетном Всероссийском конкурсе, еще не познав и азов педагогики. Древние иудеи недаром дозволяли стать педагогом и священником человеку, который достиг тридцатилетнего возраста. В более молодом возрасте учительство было невозможно. Сам Христос вышел на проповедь после своего Крещения в Иордане в тридцать лет, не нарушив древней традиции. Преподобный Серафим позволил себе говорить и наставлять только тогда, когда почувствовал волю свыше, и когда ему было уже далеко за тридцать.

Преподобному Серафиму было что сказать людям, но он шел к ним не от своего ума, а от главных вопросов, который задает себе каждый человек: как спастись, как найти свое место в жизни, как построить ее так, чтобы душе не навредить. На этих вопросах и строилась педагогика прп. Серафима. Общаясь с людьми, он передавал им знание от своего духовного опыта, своей духовной жизни. Он сам пришел к принципу, который можно обозначить простой формулой: «Человек человеку радость». Если он говорил о благодати Святого Духа, то был сам его носителем. Если – о стяжании мирного духа, то сам его имел и поддерживал, как свет лампады в собственной келье. Если призывал к любви к Богу и людям, то сам ее являл без всякого насилия над собой, без притворства. С детской искренностью он встречал каждого, кому был нужен: от медведя до генерала. И дети, и взрослые видели в нем чистую душу. Люди ехали к нему со множеством вопросов, но увидев святого старца, забывали о них, и всеобъемлющая любовь пламенного Серафима покрывала их. Люди уезжали преображенными, увозя фаворский свет в  своих сердцах. Видя духовные свойства любви, которая исходила из сердца Преподобного, они изменялись, и его педагогика становилась действенной.

В его общении с людьми не было ничего лишнего. Чем грешит нынешняя школа? Десятки лишних предметов, которые не пригодятся в жизни, внушаются современным ученикам, и поэтому ученичество утрачивает интерес к главной науке жизни, распылив себя на изучение частных вопросов из предметной области современного многознания. В результате наши ученики умеют пользоваться Интернетом, найти в нем любую информацию, но не знают, для чего они живут и куда им направить полученные знания. Люди имеют несколько дипломов о высшем образовании, но не приучены к молитве, которая всегда была для русского человека питательной средой богообщения. Молитва старца исцелила не только физические болезни Мантурова, но и духовные недуги Мотовилова и всех, кто приходил к нему с верой в Бога. Старец из Саровского леса показывал путь, приводящий людей к Богу. А тот, кто знает дорогу к Богу, не нуждается в дипломах об образовании.

Ныне мы живем во времена оскудения молитвы, которая свершается без вдохновения, чисто формально. Молодежь перестала чувствовать Бога, зато влечение ко греху в ней развилось в геометрической прогрессии. Им не понятен выбор святого старца, который предпочел камень веры, а не комфортное пребывание в загородном домике с постоянными доходами от торговли, которая дала бы ему сносное существование. Именно поэтому мы знаем не торговца Прохора Мошнина, а прп. Серафима – великого христианского святого.

Третьим элементом в педагогике всегда было искусство правильно замотивировать человека, чтобы он усвоил то или иное знание. Батюшка Серафим предложил здесь настоящую педагогику радости. Важно было не только то, что он говорил, но и как говорил, как слушал, как встречал, как провожал, как реагировал на боль и радость человеческую. Нынешние технологии образования часто уходят в прописывании деталей всех этапов деятельности учителя, чтобы выстроить это на любом ребенке. Увы, но такой подход грешит тем, что даже если отработать хороший сценарий, но делать это без любви, то все попытки будут обречены на провал. Часто реализуя чьи-то мысли, мы не в состоянии уловить, а какой дух исходит от этих материалов, в каком духе подавать их детям. Тут-то мы и вспоминаем педагогику батюшки Серафима, ибо он явил это искусство через любовь, внимание, смирение, кротость и неосуждение. Медведя он приручает, разбойников не осуждает и даже не обороняется во время избиения, продажному генералу упавшие с мундира ордена смиренно выносит в шапке. Детей угощает малиной, монахинь наставляет с любовью, даже шаловливого мальчишку, играющего с иконами, не журит, а наставляет лаской. За всех молится и у каждого просит прощения.

Если бы современный учитель хоть немного научился этому искусству у Преподобного, то ученики бы радостно бежали в школу, а не удирали с уроков в виртуальное общение. Если бы с нашими детьми был человеческий разговор и молитва за них со стороны образованного учительства, не получили бы мы современные молодежные проблемы, связанные с наркоманией, алкоголизмом, суицидами. Если бы учителя в молитвенном правиле поминали бы своих учеников, то у тех бы резко возросли духовные качества, ибо возможности земной педагогики ограничены. В современной школе почти нет Серафимов Саровских и Иоаннов Кронштадтских. Помню хороший урок, который преподал мне когда–то схиигумен Иероним (Верендякин) из Санакскарского монастыря, сказав в наставление слова о педагогике: «Не потеряйте ни одного ребенка». А мы теряем, потому что не овладели педагогикой сердца, которую стяжал Серафим Саровский.

Недавно молодая учительница с Дальнего Востока Ольга Александровна Крылова, победитель конкурса «За нравственный подвиг учителя», рассказала мне о своей радуге слова. В этой радуге семь уровней, на которых мы разговариваем. Первый уровень – черное обидное слово, второй – слово праздное, пустое, серое; третий – теплое, ободряющее (как у няни Пушкина); четвертый – золотое, истинное, проникающее слово; пятый – красное, преображающее слово; шестой – вещее слово; седьмой – святое слово. На каком уровне общался с людьми прп. Серафим Саровский? От теплого до святого! А на каком уровне разговаривают с детьми нынешние педагоги и родители? На каком уровне находится сленг СМИ или происходит общение детей в виртуальной реальности?

Серафим Саровский знал язык молитвы и поэтому мог говорить с каждым: с ребенком и с животным, с нечестивцем и праведником, с людьми состоятельными и убогими. У него было подлинное слово, которое не позволяло ему опуститься до уровня суесловия, празднословия, осуждения, матерной брани. Вот почему педагогика Серафима Саровского и ныне показывает свою актуальность и силу. Побывав в келье святого на Дальней пустынке в Сарове, я убедился, как сильна молитва, которой обладал старец. Помолившись в его домике, увозишь с собой нечто большее, чем хорошее впечатление. Ты видишь перед собой великого педагога, который никогда себя не называл таковым.

Саров

Саровский край – ключи к небесной жизни,

Земля угодника Любви,

Тропа к неведомой Отчизне

В небесный Иерусалим.

Как долог путь к твоим просторам,

К чудесной келье, где ходил

Сам Серафим, аскет саровский,

И в каждом радость находил.

Пришел и я в твои объятья

Молитву к Богу вознести.

Здесь в тишине душой поплакать,

В лесной глуши сказать: «Прости».

Почуять силу покаянья

На месте, где стоял святой

В слезах за род людской на камне.

Ты и сейчас здесь, как живой.

Как прежде к Богу воздыхаешь

Своей молитвой за весь мир.

Ты радость в души посылаешь.

Здесь, у Саровки, твой родник.

Пью эту мощь в глотке спасенья

Из рук твоих вода, как мед,

А с неба снег летит смиренный,

Молитву белую поет.

И вот я, путник, в светлой келье,

Акафист радости со мной,

В далекой пустыньке спасенья,

Как у кувуклии святой.

В твоем лесу, в твоей часовне

У камня вечности – покой.

Паломник я или разбойник?

Зачем я здесь? Постичь любовь!