Справка. Евгений Владимирович Бунтов – гусляр, автор-исполнитель песен, поэт, народный музыкант, владеющий многими инструментами. Бережный хранитель народных традиций. Бывший воин-десантник, принимавший участие в военных действиях на территории Афганистана, ныне – казак Оренбургского казачьего войска. Директор Культурного центра "Солдаты России", член Союза писателей, лауреат московского международного конкурса армейской песни. Живет в Екатеринбурге.
Выступал в Сарове в рамках крещенских концертов IV фестиваля православно-патриотической песни «Русь Святая».
 
- Евгений, слушая ваши песни, удивляешься, откуда у вас такая сопричастность истории. Для многих людей их жизнь – всего лишь миг между прошлым и будущим. А для вас прошлое продолжает существовать, причем не где-то, а в вас самом. Вы как будто видели своими глазами то, о чем поете.
 
- Обычная сопричастность. Просто с годами я стал интересоваться историей своего рода и Отечества, историей музыкальных инструментов… Собственно, нетрудно заметить, что кроме прошлого у человека ничего-то и нет. Настоящее только формируется, будущее – неопределенно. А в прошлом есть все. Нужно брать оттуда лучшее и формировать будущее. Например, у меня сейчас нет сил. Где их взять? Я оборачиваюсь назад. Вспоминаю, как я был гвардии старшим сержантом, десантником, подтягивался на одной руке два раза. Я черпаю там силы, мудрость, необходимую для принятия верного решения, и иду дальше. Точно так же должен жить весь народ и государство. Не с оглядкой на Запад, а на свою историю, в которой столько славных страниц! Например, преподобный Серафим, путь которого можно постигать всю жизнь…. Вот такая простая жизненная позиция. Поэтому я и занимаюсь пропагандой древнерусских инструментов.
 
- Старинные инструменты поражают воображение. Хотелось бы узнать, где вы их берете, может, делаете сами?
 
- Маленькие инструменты делаю сам. Что-то делают мои знакомые мастера, их в  России совсем немного, но они есть. У меня много настоящих старинных инструментов. Первыми появились гусли и казачья колесная лира. Но мне во всем хочется достичь какой-то полноты, и я начал собирать другие инструменты. Они будто сами начали ко мне «прилипать». Сейчас в моей коллекции более 60 инструментов. Все они играют. Когда ты понимаешь богатство народной музыки, то невозможно держать его у себя за пазухой. Им обязательно надо делиться, поскольку оно не твое, а общее достояние. Это – наша культура.
 
- С чего началось ваше увлечение и каковы мотивы вашего творчества?
 
- Когда я пришел из Афганистана, собирал солдатские песни. Советский Союз тогда  рухнул, Россия стояла на перепутье. Тогда я впервые задумался о том, что можно оглянуться назад, в прошлое, чтобы взять оттуда что-то хорошее. Захотел узнать, какие песни пели солдаты раньше. Я играл на гитаре, на балалайке. Потом заговорили мои казачьи корни, и я увлекся старинной, казачьей песней.
Первые гусли ко мне попали из монастыря, что на Ганиной Яме (это - место, где были уничтожены останки убитой царской семьи императора Николая II). Гусли были разбиты и расстроены. Видимо, монахи пытались освоить их, но безуспешно. Когда появился новый инструмент, захотелось его освоить. Стало получаться, и мне предложили выступать. Я начал перекладывать на гусли сначала известные песни. Но когда общаешься с этими инструментами, душа отзывается. И у тебя появляется своя музыка, свои песни, даже если нет никакого музыкального образования (как признался Евгений, в его творчестве это скорей помогает, чем мешает. Тем более, что все равно нигде не учат играть на древнерусских инструментах).  Народ играл на всем, что может издавать звук, не имея музыкального образования, опираясь на внутреннее ощущение гармонии, лада. И для меня эти инструменты – не забытая старина, которая пылится в музее, а живой сегодняшний день. Продолжая традиции народных музыкантов, я через эти инструменты размышляю о сегодняшнем дне, о душе, о Боге, обо всем.
После каждого концерта ко мне стали подходить люди и говорить о том, что эта музыка пробуждает в них историческую память, разворачивая перед их внутренним взором картины из прошлого. Постепенно ко мне пришло понимание, что есть что-то  такое, что действует помимо меня. В старинных инструментах скрыт код, который помогает людям, исторически принадлежащим к этой культуре, сохранить себя. В любой момент мы можем прикоснуться к ним, код включается, и мы снова становимся теми, кем мы должны быть. Моя главная задача – будить в людях это ощущение.
Изучение истории музыкальных инструментов пробуждает в нас национальную гордость. Поэтому игра на древнерусских инструментах не просто развлечение или хобби, а оружие в той войне, которая сегодня очень жестко ведется против России. Ведь народ, который не имеет национального сознания, обречен. Чтобы выжить, он должен себя вспоминать. В том числе благодаря этим музыкальным инструментам, которые будоражат душу, пробуждают историческую память, заложенную на генном уровне. Все это действительно работает, что вдохновляет меня на дальнейшее творчество.
Мне приходится много общаться с современной молодежью. Я вижу, что ее лишили исторической  памяти. Например, в этом году празднуется 65-летие Великой Победы. А молодежь – не у дел. Она не ощущает себя причастной народу-победителю. И так во всем. Человек уже не советский, но и не русский. Он – никто. Поэтому с ним можно делать все, что угодно. Для чего, например, я по своей инициативе в День города выхожу играть на улицы Екатеринбурга? Не для того, чтобы прохожий бросил копеечку, а для того, чтобы его зацепило, чтобы он задумался. Выступаю со старинными инструментами везде, где только можно. Три раза ездил в Чечню, были выступления в госпиталях, воинских частях, на передовой. Бываю в школах, детских домах, исправительных колониях. Наш культурный центр «Солдаты России» тесно сотрудничает с Екатеринбургской епархией.
Много лет я пытаюсь возродить гусельное дело на Урале. Уже обучил человек 10, из них 6 священников. Почему-то именно священникам больше всего нравятся гусли…
 
- А к православной вере вы пришли во время службы в армии?
 
- Да, помню, первый толчок был в армии, во время тяжелого обстрела. Вернувшись из армии, крестился. А когда начал увлекаться историей, фольклором, я уже сознательно пришел к вере, как к стержню традиционной культуры. Например, согласно воинской традиции, пост и молитва были в системе боевой подготовки.
 
- В век всеобщей образованности и узкой специализации вы дерзаете быть самоучкой. Насколько востребованным в обществе вы себя ощущаете?
 
- Это не может быть очень востребовано. Хотя бы потому, что для восприятия пения под гусли или колесную лиру нужна определенная возрастная и духовная зрелость. Основной слушатель – это не молодежь. Хотя как-то раз молодые рокеры заявили: «Гусли – это круче, чем электрогитара». Я ответил: «Кто вам мешает? Введите в свой оркестр гусли». Но никто этого не делает, просто смотрят со стороны как на экзотику.
Меня приглашают проводить семинары по народным инструментам в Екатеринбургской консерватории и музыкальном училище. А знакомые музыканты говорят: «Тебе уже больше 40 лет, а до сих пор нот не знаешь. Выучи хотя бы ноты». Я отвечаю: «Поймите, я - народный музыкант, и это – не мой путь». Если я буду знать ноты, как играть можно, а как нельзя, то в этом нет никакого постижения…
А еще я познал опытным путем, что традиция способна возрождаться сама по себе, если ее специально не топчут ногами. Я думаю, что Бог через людей, настроенных определенным образом, посылает нужную информацию.
 
- Наверное, вам  тяжело быть первопроходцем? Ведь по проторенной дорожке идти-то легче…
 
- Я не боюсь этого (У меня даже фамилия - Бунтов, которая уходит корнями в Пугачевский бунт). Такое мое служение. Как говорит апостол Петр в моей любимой фразе: «Служите друг другу, каждый тем даром, какой получили». Я это делаю, и я – счастлив. Если бы я во главу угла поставил мысль «Чем я буду кормить семью?», то никогда бы не стал заниматься народными инструментами. Но для меня мысли о деньгах и достатке – на краю сознания.  
 
- Если говорить о полученных дарах, то у вас, видимо, таких даров много. Может быть, вы назовете хотя бы то основное, чем занимаетесь?
 
- Я давно для себя решил, что я - человек творческий, и ничем другим не занимаюсь. Но творчество оказалось многообразным: съемки в фильмах, сочинение стихов и музыки, музыкальное продюсирование, концерты. Я был режиссером на телевидении, художником-графиком (теперь рисую меньше, перешел на компьютерный дизайн печатной продукции). Выпустил три книжки стихов, пишу сказки, являюсь членом Союза писателей. Все, чем я занимаюсь, освоил сам, специально нигде не учился.
А в последнее время я больше выступаю как поэт-песенник, работая в гусельной традиции. Это определяет содержание текстов, гусли мне помогают открывать себя. Мощным толчком к творчеству также являются посещения таких мест, как Саров. У меня внутри накопилось столько чувств и впечатлений! Дай Бог, чтобы все это вылилось в новую песню или духовный стих. Ведь творческое осмысление всего того, с чем ты соприкасаешься, - это и есть живая эпическая традиция.