Что из себя представляют семейные клубы трезвости? Об этом мы побеседовали с руководителями Международного общественного движения в поддержку семейных клубов трезвости (МОД СКТ) психиатром-наркологом Андреем Магаем и психологом Алексеем Бердичевским (г. Москва).

— Движение семейных клубов трезвости было учреждено в 2011 году, почти 10 лет назад. В чем особенность вашей деятельности?

Андрей Магай:

— Русская Православная Церковь выработала Концепцию по утверждению трезвости. Согласно этому документу, работа на епархиальном и приходском уровне направлена на формирование трезвых сообществ в рамках трех направлений трезвеннического движения. Это: сообщества анонимных алкоголиков (АА), работающие по т. н. 12-шаговой программе; организации, работающие по методу Шичко, и семейные клубы трезвости (СКТ). Т. о. мы представляем одну из трех официальных программ помощи людям, имеющим проблемы зависимого поведения, принятых в Русской Православной Церкви.

Во-первых, наша работа осуществляется амбулаторно (не стационар и не реабилитационный центр) в терапевтических семейных сообществах или клубах, которые действуют на приходах Церкви. Вторая специфика СКТ — их семейный характер. Например, у АА существуют изолированные группы для зависимых, созависимых и др. А мы сосредоточены именно на работе с семьей. И третье — использование единых методологических принципов: общенаучный подход в работе терапевтических сообществ по методу Владимира Худолина, который в России был адаптирован к конфессиональной среде Русской Православной Церкви. В нашей стране это движение уже 25 лет возглавляет протоиерей Алексий Бабурин, являясь его духовником.

Мы не делим программы на хорошие и плохие. Любая программа работы с людьми, имеющими проблему зависимости, это — вклад сердца; труд, который достоин уважения. Но отец Алексий Бабурин всегда говорит: зачем питаться суррогатом, если есть естественная здоровая пища? Мы эту аллегорию интерпретируем следующим образом. В основе программ СКТ лежат традиции, по духу близкие Русской Православной Церкви. Эти сообщества погружены в приходскую жизнь, люди получают духовное окормление, и каждая семья рассматривается как Малая Церковь.

— У современных людей развито технологичное мышление, им хочется иметь четкую инструкцию, как избавиться от зависимости. На первый взгляд, 12-шаговая система АА больше соответствует такому запросу. А в СКТ рассматривают зависимость как био-психо-социо-духовное заболевание. Это звучит пугающе сложно.

Алексей Бердичевский:

— На самом деле это очень близко православному человеку. Согласно христианской антропологии, мы состоим из тела, души и духа. Био-психо-социо-духовный подход говорит о том же, но научным языком. Выздоровление от зависимости идет через работу на телесном уровне (био) и душевном (психо). А социо-духовная составляющая подразумевает существование человека в любви к Богу и ближним. Идет комплексная помощь на всех уровнях бытия. У нас в движении очень много специалистов: врачи наркологи, психологи, социальные работники. Все они окормляются православным духовенством. Но у нас нет цели, чтобы клубы вели именно специалисты. В основном это обычные волонтеры, прошедшие обучение методам клубной работы. Часто эти люди получили помощь в клубе, и теперь готовы делиться с другими своим опытом и знаниями.

Мне кажется, что любая четкая технология оказывает влияние на человека. И на выходе мы получаем людей, чем-то схожих друг с другом, они шаблонно мыслят и действуют. При этом теряется индивидуальность, которую нам дал Господь. А когда мы соблюдаем свободу выбора человека, пытаемся соединить его жизнь с Богом в Таинствах Церкви, стараемся решить его психологические проблемы, которые мешают спасению, это как раз помогает раскрыть Богом данный потенциал в человеке, помочь ему преодолеть трудности на пути преображения.

Андрей Магай:

— Недавно одна из участниц клуба, который я возглавляю, рассказала, что знакомый молодой человек посещает группу АА, приходит домой и с воодушевлением говорит о шагах этой системы и их достижимости. «Делаем шаг первый, шаг второй и стремимся к 12-му шагу...» Казалось бы, как замечательно и просто! Спрашивается, зачем же тогда ходить в СКТ? Мы знаем ответ на этот вопрос. Технологичность и понятность часто создают иллюзию простоты и доступности. Но за этим стоит подмена, когда ответственность за свое состояние переносят на некие шаги программы.

Сущностное, глубокое познание внутренней свободы и своих возможностей является результатом множественных выборов, которые должен сделать человек. СКТ удовлетворяют именно таким условиям развития личности. Это происходит за счет создания определенной среды, территории смыслов, духовно-насыщенного пространства, в котором действует Бог. Участники клубов не просто взаимодействуют друг с другом, а взаимодействуют с Богом. Конечно, это сложнее для восприятия, потому что лишает человека возможности переложить ответственность за свою жизнь на какие-то технологии и побуждает к живому общению с Богом, но от этого происходят качественные изменения.

Если участник клуба захочет в эмоциональных выражениях кому-то рассказать, что происходит во время клубных встреч (какие все хорошие, и как друг друга любят), его попросту не поймут. Скажут: ты посещаешь секту. Тут нужен не эмоциональный, а сущностный язык, описывающий происходящие процессы. Его изучают те, кто хочет заниматься этим профессионально, это уровень руководителей клубов. Мы часто встречаем естественное желание человека, посещающего клуб и уже умеющего справляться со своей проблемой, научиться помогать другим.

— Я помню, как на школьном родительском собрании, которое было посвящено теме наркозависимости, клинический психолог говорил, что это неизлечимо. Члены сообщества АА тоже считают зависимость пожизненной и если воздерживаются от употребления психоактивных веществ, про себя говорят: «У меня столько-то лет чистоты». А вы считаете, что зависимость можно излечить?

Алексей Бердичевский:

— Да, и в этом проявляется наше отличие от других трезвеннических движений. Мы по-разному осмысливаем ценность трезвости. Конечно, на медицинском уровне сохраняется предрасположенность к употреблению психоактивных веществ. Но зависимость от ПАВ имеет и духовную составляющую. И как православные мы верим, что Господь может преобразить жизнь кающегося человека. Если он будет вести трезвый образ жизни, бороться со своими помыслами, решать психологические проблемы, то он не вернется к употреблению ПАВ.

— Есть немало воцерковленных прихожан, которые молятся, каются и не могут избавиться от алкогольной зависимости.

Андрей Магай:

— Тут вопрос в серьезности намерений и подходов, которые использует человек. Так и в православии есть некие знания и опыт, используя которые, человек может достичь уровня святости, обожения. Но святоотеческое учение и то, как оно преломляется в жизни людей, это не одно и то же. А почему с проблемой зависимости должно быть по-другому? Существует путь к решению проблемы зависимости. И есть люди, которые ее преодолели. Значит, это в принципе достижимо. Конечно, мы не утверждаем, что это единственный возможный путь.

Если духовник говорит: молись, постись, но не говорит о необходимости работать над внутренними проблемами, искать биологические причины зависимости и корректировать их, обращаться к специалистам, то человек может не достигнуть цели. Поскольку это проблема био-психо-социо-духовная, то недостаточно опыта какого-то одного специалиста: психиатра, нарколога или священника.

И, конечно, мы имеем опыт медицины, которая пытается решать проблему зависимости изолированно от духовной стороны жизни человека. Люди, которые идут по такому пути, чаще не достигают желаемых результатов, становясь постоянными клиентами наркологических клиник. И мы видим своего рода бизнес-технологии, когда пациента завлекают скидками на вторую и третью госпитализацию, а не сущностным решением проблемы. На такое лечение никаких денег не хватит.

— Сейчас возрождается дореволюционная практика принятия обетов трезвости. Это обязательно в работе семейных клубов трезвости?

Андрей Магай:

— Обетная практика бывает не только среди зависимых людей, но имеет более широкое применение. Она используется как в православии, так и в других конфессиях. Этой обширной теме мы обычно посвящаем целый цикл встреч. Если же говорить о себе, то я более 15 лет профессионально занимаюсь решением проблем алкоголизма и наркомании. Являюсь консультантом на церковных приходах, веду научную работу. И только в этом году я принял обет трезвости, осознав его необходимость в моей жизни.

С какой целью он необходим человеку? Я не употребляю алкоголь и наркотики, не страдаю от зависимости. Но обет трезвости является внутренней потребностью человека, который сталкивается с этой бедой и вкладывает в ее решение свои душевные силы. Для человека наиболее значима духовная поддержка, ведь дух занимает в нас главенствующее положение. Поэтому человек прибегает к средствам духовного врачевания. И я не исключение. В этом вопросе я воспользовался опытом старших коллег и в первую очередь — известного общественного деятеля и основоположника трезвеннического движения в России Сергея Александровича Рачинского. По его словам, все, что он делал и говорил о трезвости, часто оставалось красивыми рассуждениями, больше затрагивая ум слушателей. И только когда он принял обет трезвости как духовное делание, движение трезвости стало развиваться и приобрело массовый характер.

— Люди кодируются от алкоголизма под угрозой смерти, а что будет, если сорваться и нарушить обет трезвости?

— Как показывает практика, люди, давшие обет трезвости и сознательно нарушающие его, получают тяжелые необратимые последствия. Если мы несерьезно относимся к нашим ценностям, это опасная игра.

— Удается ли придерживаться единых принципов в разных клубах МОД СКТ?

Алексей Бердичевский:

— Как я говорил об индивидуальности человека, это же применимо и к индивидуальности клубов в рамках движения, потому что все люди — разные. У них разный опыт личной и духовной жизни, решения психологических проблем и стиль ведения клубов. Люди, стоящие у руля клубов, имеют разные профессии, среди них есть педагоги, психологи, журналисты, врачи. Клубы не могут быть одинаковыми, но в их основе лежит единая методология, хоть и не жестко структурированная. Когда вы приходите в клуб, сразу бросается в глаза его отличие от таких структурированных программ. Они больше опираются на методы убеждения человека или систему ограничений и запретов. У нас этого нет. Мы уважаем свободу выбора человека, поэтому предлагаем ему возможный путь, а он может следовать ему или нет, принимать тот опыт, которым делятся другие участники клуба или нет. Конечно, мы стараемся его мотивировать принимать актуальные в его ситуации выборы. Но как ведущие это делают, зависит от них. Главное, чтобы это был семейный подход Владимира Худолина и духовно-ориентированный диалог в Православной Церкви.

— Современные люди разобщены даже в рамках одной семьи. Как направить семью в общее русло?

Андрей Магай:

— С нами несколько лет сотрудничает известный семейный психолог Елена Николаевна Машкова, преподаватель в Сретенской духовной семинарии и в Православном университете им. свт. Иоанна Богослова. Она последовательно развивает семейный подход с позиции православного вероучения. Очень интересны ее рассуждения, касающиеся места мужчины и женщины в этих отношениях, о стратегии, тактике и характерных особенностях отношений. Если рассматривать семью как систему, то существуют законы, по которым она функционирует. Не всегда физическое участие человека в клубном общении является необходимым условием для того, чтобы в семье начали происходить изменения. Согласно одной современной научной теории, семья это — система, имеющая свой гомеостаз, то есть процессы, поддерживающиеся на постоянном уровне, независимо от предпочтений каждого отдельного члена семьи.

Изменение семейного гомеостаза возможно через работу с представлениями одного из членов семьи. Если СКТ посещает созависимая мать, а ее зависимые дети находятся в другом месте, неправильно полагать, что она просто занимается чаепитием, и в жизни этой семьи ничего не происходит. Работа ведется со всей семьей в целом. Также мы наблюдаем в клубе незаметное для окружающих, но тем не менее вполне реальное явление групповой динамики.

— По высказыванию основателя семейных клубов трезвости Владимира Худолина, «Алкоголизм является семейной проблемой и связан со стилем поведения или образом жизни семьи». Как это следует понимать? И возможно ли исправить в рамках клуба образ жизни семьи?

— Мне вспоминается один из героев произведения Николая Лескова «Очарованный странник». Он говорил: «…если я эту привычку пьянствовать брошу, а кто-нибудь ее поднимет да возьмет: рад ли он этому будет или нет?» По логике этого человека, бросить пить будет не по-христиански. Странные рассуждения? Да. Но подобная система верований и ценностей присуща любому человеку, даже если этого не осознает и не считает себя христианином. Проблема зависимостей во-многом связана с искаженной системой верований. Религиозные культы, использующие психоактивные вещества с мистической целью, для достижения измененного состояния, имеют под собой ценностные принципы. Почему сегодня алкоголизм и наркомания — смертельные болезни? Потому что ценности, которыми руководствуется человек, приводят к смерти.

Алкоголик или наркоман — раб своей страсти. Он одержим страстью, но ограничивает свою решимость преодолеть ее, а, значит, разделяет искаженные ценности, которые не могут приводить человека к Богу. Наша задача — работать с этими ценностями.

— А еще некоторые говорят: «Если не будет этой страсти, разовьется другая. Пусть уж эта будет...»

Алексей Бердичевский:

— Безусловно, когда мы в своей душе освобождаем место от алкоголизма, наркомании, гнева или какой-то другой страсти и не заполняем его, а оставляем пустым, то приходят, как в Евангельской притче, «семеро злейших». Богатство нашей православной традиции именно в том и состоит, что человек на протяжении всей своей земной жизни борется со страстями. Мы в семейном клубе трезвости помогаем человеку решить проблему алкоголизма, наркомании, семейных взимоотношений, но мы не можем взять бремя лечения всех проблем человека и заполнить пустоту в его душе. Можем лишь выступать как некая буферная зона между решением проблемы алкоголизма и проблемы спасения души, которую осуществляет Церковь. Мы только помогаем своими трудами батюшкам и прихожанам, поэтому СКТ обязательно должен интегрироваться в работу православного прихода.

— Насколько популярны в России семейные клубы трезвости?

Андрей Магай:

— На сегодняшний день мы видим, что слова Святейшего Патриарха Кирилла направленные к чадам Русской Православной Церкви, оказываются услышанными. И на многих приходах, во многих епархиях ведется работа по укреплению трезвого образа жизни и помощи людям, столкнувшимися с проблемами алкоголизма и наркомании. Мы видим интерес священников и активных мирян к поиску адекватных способов решения этих проблем. Появляются новые трезвеннические организации. И мы очень рады интересу епархий именно к семейному направлению работы. Наш опыт подтверждает, что у тех, кто обратился за поддержкой в семейные клубы трезвости, не только уходит проблема зависимости, но наблюдается развитие личности и всплеск творческой энергии. Вчерашние зависимые занимаются исследовательской и научной деятельностью, защищают диссертации, песни поют — открывают в себе новые возможности. А самое главное — создаются семьи. Долгие отношения наконец-то заканчиваются браком, у бездетных (по причине зависимости одного из супругов) родителей рождаются дети, в сердцах поселяется любовь. Если человек искренне пытается разобраться в решении проблемы, его семья обязательно будет развиваться. Это наиболее простой и эффективный способ, чтобы мы становились обществом счастливых людей, которые живут в мире с собой и окружающими.

— Согласно статистике, в России пьют все меньше. Если мы окончательно победим алкоголизм, то вы будете работать с дисфункциональными семьями?

— Если статистика говорит, что мы побеждаем алкоголизм, с этим не поспоришь. Но мы видим, что в окружающем мире становится так много негатива, что, думается эта проблема не будет так легко решена. И мы никогда не превратимся в общество, где алкогольная зависимость окончательно побеждена.

— И к вам как врачу-наркологу не зарастет народная тропа...

— Если человек отзывчив к чужой боли, к нему народная тропа не может зарасти. Идет война между добром и злом. Мы уверены, что победит добро, но прекрасно понимаем, что неизбежны жертвы и что нам предстоит много потрудиться ради этого.