Ничто в этом симпатичном человеке с добрыми глазами не выдает алкоголика. Уже много лет он с переменным успехом борется со своей страстью. Срывается, встает и продолжает бороться снова. Многое потерял, но обрел православную веру. А вера дает силы, укрепляет  и вселяет надежду…

N. посещает саровский приходской семейный клуб трезвости (ПСКТ). Мы попросили его рассказать о своей жизни. Надеемся, это поддержит таких же как он больных людей. Впрочем, сам N. называет себя «выздоравливающим». В отличие от больного выздоравливающий что-то делает, не опускает рук. И Бог помогает такому человеку, если тот призывает Его на помощь….

История болезни

Первый раз я выпил в 13 лет. Экспериментировали с одноклассником, причем из хорошей семьи, его отец занимал высокую должность. У нас возникло чумное состояние, беспричинная веселость. А через год я связался с дворовой компанией, где собирались по субботам и выпивали уже систематически. Также употребляли наркотики.

Дальнейшая жизнь у этих ребят сложилась по-разному. Кто-то с возрастом остепенился, создал семью, и все у него хорошо; другие покатились вниз, у них сформировалась алкогольная или наркотическая зависимость; а иных приятелей по этой причине уже и нет в живых.

Я же, как теперь понимаю, изначально находился в группе риска, имея генетическую предрасположенность к алкоголизму. У меня пил отец, из-за чего и умер, когда мне было девять лет. Пили дед с бабкой со стороны отца. Я рос без отца, и две женщины — мама и бабушка — справиться со мной не могли.

Пошел учиться в профтехучилище на теплотехника. Особо ничего не делал, поднажал только к концу четвертого курса. Но все сложилось удачно, и я защитил диплом. Сразу меня призвали в армию и направили служить в хорошую часть под Москвой. Но я по дороге напился, и меня в г. Дзержинске сдали в вытрезвитель, а потом отправили обратно, в Саров. Тогда я нашел человека, который сдал за меня вступительные экзамены в местный вуз, и я поступил на вечернее отделение. Но мне не удалось найти работу в дневное время, чтобы оплачивать учебу. Поэтому я снова собрался в армию. Полгода не работал, жил в свое удовольствие, и в это время у меня уже случались запои до месяца.

Я попал во Вторую чеченскую кампанию, отслужил и вернулся домой живой-здоровый, да еще при деньгах (боевые выплаты). С первых же дней на «гражданке» стал пить и гулять с женщинами напропалую. Через пару месяцев мама не выдержала и велела мне устраиваться на работу.

В Центре занятости сразу предложили хороший вариант — должность начальника участка на крупном предприятии. Нужно было срочно провести подготовку к отопительному сезону. Но там я продержался недолго. Как только дали тепло, меня уволили, потому что за два месяца у меня случилось два загула.

После этого я сменил много мест работы. Был монтажником, грузчиком, машинистом-обходчиком, нигде не задерживаясь больше трех месяцев. Пытался завязать, давал себе обещания, что брошу пить, но срывался. В 2003 году впервые лег в наркологию лечиться от алкоголизма. Но это ничего не изменило. Запои стали чаще; за месяц я пропивал все, что у меня было, и влезал в долги. В 2005 году совершил кражу, желая раздобыть средства на выпивку, и меня поймали. Дали полтора года исправительных работ. После этого я закодировался сроком на пять лет.

Я надеялся, что уж за пять лет все исправлю. Устроился на автостоянку, зимой подрабатывал грузчиком, а в теплое время — подсобным рабочим в авторемонтной бригаде. Зарабатывал неплохо. Но подвела моя нетерпеливость и импульсивность. Стремясь наверстать все упущенное, я сменил одну зависимость на другую — стал трудоголиком, стараясь заработать побольше денег. Я не понимал, что не пить, и жить по-настоящему трезво это — разные вещи. Теперь я убегал от реальности не с помощью спиртного, а уходя с головой в работу.

Через год я решил, что уже пора наладить серьезные отношения и создать семью. Ничего из этого не получилось, и я искренне недоумевал, почему. Теперь-то я знаю, что неправильно выстраивал отношения, ставя другого живого человека, женщину, на место бутылки, из-за эгоцентризма формируя еще одну, страстную зависимость.

Неудача на личном фронте породила тоску, уныние, я стал терять смысл жизни. Самый простой выход для больного человека это — снова начать пить, но я боялся, поскольку был закодирован. Тогда я начал употреблять наркотики. В силу особенностей моего организма, они не вызвали у меня привыкания. А потом снова переключился на более дешевый и доступный алкоголь, который всегда предпочитал. В пьяном виде я не был агрессивен, но крал и блудил — делал то, чего никогда бы не сотворил на трезвую голову. Опустился до такого состояния, что уже крал и ни о чем не задумывался. Сначала был осужден на два года условно, а потом — на три с половиной года строгого режима. В тюрьму я попал уже серьезно разрушенным человеком. И так получилось, что там я обратился к вере.

Присутствие Бога

С детства помню, что дома на кухне висели бабушкины иконы, и я знал, что Бог есть. В начале 1990-х годов по телевизору начали показывать детские мультики про Иисуса Христа, и я очень заинтересовался ими. Мы тогда с другом написали письмо, и нам прислали по почте Евангелие в картинках. В 14 лет меня крестили в только открывшемся в Сарове храме Всех Святых, но дальше крещения моя вера не продвинулась. В пьяном виде мне было тяжело носить нательный крест, и я его неоднократно снимал. А когда отходил от запоев, без конца твердил молитву «Господи, помилуй».

Попав в тюрьму, я уже не знал, для чего жить, и не видел никаких перспектив. Но там я встретил сильных и по-настоящему верующих людей, которые меня поддержали в трудное время.

В том социуме оказалось востребованным мое умение перерисовывать портреты с фотографий. Однажды меня попросили скопировать икону свт. Николая Чудотворца. На два дня я погрузился в работу и полностью выпал из реальности, находился в каком-то другом месте. Когда полицейский велел строится на проверку, я неожиданно начал кричать и скандалить — как будто бесы из меня поперли. Хорошо, он заметил, что я не в себе, и меня не не избили, а положили в лазарет. Я пришел в себя только недели через две.

Во время проверок я говорил про себя молитву «Отче наш», использовал свободное время, чтобы помолиться. Стал читать православную литературу, приобщаться к вере и вести внутреннюю борьбу. До этого я жил на уровне животных инстинктов, алкогольное мышление требовало какого-нибудь кайфа, а тут я понял, что у человека бывает внутренняя жизнь. Я учился сдерживать негативные эмоции, исполнять заповеди Божии, не осуждать и прощать людей. Все свое внимание я направлял к Богу, и Господь посылал мне хороших людей. В тюрьме была молельная комната, там я впервые после крещения причастился — за две недели до освобождения.

Первый год на свободе дался очень трудно. У меня было четыре срыва, причем после первого же запоя случился эпилептический припадок. Хотя я три года вынужденно воздерживался в тюрьме, алкоголизм никуда не делся, а со временем все бывает только хуже. Я читал книжки про то, «как быстро бросить пить», но быстро у меня не получалось. Зато первый раз дошел до храма. Я уже знал, что Бог есть. Не вообще, а конкретно — в моей жизни.

Один бывший приятель привлек меня в строительную бригаду, которая занималась ремонтами. Однажды я делал ремонт у священника и разговорился с ним. Батюшка направил меня исповедоваться и причащаться. Так я стал чаще бывать в храме. Почти два года я оставался трезвым, пытался бороться с грехами. Раньше бы, не задумываясь, мог стащить с работы саморез или другую мелочь, а теперь я за собой следил. Моя «правильность» вызывала непонимание среди коллег, которые прозвали меня «ОТКшником» и «комсомольцем». Хотя у меня и было искушение сребролюбием, когда я пытался взять побольше выгодных подрядов. Мне не с кем было поговорить о вере, обсудить свое духовное состояние. К духовнику я обращался крайне редко, из-за своей гордыни стесняясь его беспокоить. Недаром говорят, что алкоголизм это — болезнь гордецов.

Я заслушивался лекциями А. И. Осипова, зачитывался его книжками и даже пытался других учить, не осознавая своей немощи. Я стал прихожанином Саровского монастыря, благодаря вере мир вокруг меня изменился. Появились трезвые знакомые, пошло выздоровление, и многое стало исправляться, но случались срывы. Тогда я начал посещать общество анонимных алкоголиков (АА). По мнению духовника, эти программы мне были не нужны, поскольку у меня уже была вера, но я туда пошел, чтобы преодолеть одиночество.

В группе АА оказалось много православных людей, которые очень поддержали меня. Надо было что-то с собой делать, и я начал заниматься силовой физкультурой, в интернете просматривать вебинары по самосовершенствованию. Меня Бог от рождения наделил хорошим здоровьем, но я до этого беспробудно пил и не развивал свои физические способности.

Со временем я ощутил какую-то уверенность в себе, поэтому решил возобновить попытки создать семью. Я думал, что у меня все нормально: я работаю, не пью и многому научился. С женщинами я был честен. И когда им сообщал, что страдаю алкоголизмом и отсидел в тюрьме, они сразу пугались и исчезали. Но я все-таки женился на женщине с детьми, с которой познакомился в группе АА. Наша совместная жизнь продлилась до первого срыва, после которого я был вынужден уйти из семьи. Еще один я как-то держался, но брак оказался для меня слишком сложным испытанием, и я понял, насколько еще далек от нормального состояния. А в начале года я потерял младшего брата, который трагически ушел из жизни на почве алкоголизма. Это событие и тяжесть расставания с женой — все это привело меня к новому срыву.

К тому времени я уже посещал приходской семейный клуб трезвости (ПСКТ). Благодаря ему я отправился в московский Центр психиатрии и наркологии имени В. П. Сербского, где бесплатно пролечился в течение трех месяцев. Там проходили занятия с психологами и различными консультантами, всевозможные программы. Я посещал при Центре домовый храм блж. Матроны Московской, исповедовался и причащался. Благодаря реабилитации я успокоился, больше разобрался в своей болезни. Но я чувствую упадок сил, мне трудно наладить режим дня и регулярную молитву. Страшно начинать строить свою жизнь заново, чтобы опять не наступить на те же грабли. Боюсь переступить порог своей стрессоустойчивости, после чего запускается механизм срыва.

11 сентября я вместе с другими членами ПСКТ поехал в Нижний Новгород на мероприятия, посвященные Всероссийскому дню трезвости. И попал на экскурсию в реабилитационный центр «Трезвение» в с. Семеть, Кстовского района. Посмотрел, как там живут, и понял — это именно то, что мне сейчас нужно. У этой малой общинки отсутствует связь с внешним миром. Храм, молитва, работа — простая аскетичная жизнь. Там не курят, может, и я брошу курить. Войду в неспешный и спокойный ритм жизни.

Я знаю, что просто на сжатых зубах, на силе воли невозможно справиться с алкоголизмом. И после детоксикации организма только начинается работа над собой. Без этого нереально оставаться трезвым. Разные группы поддержки, программы и методы реабилитации — костыли на этом пути. А мой путь ведет к Богу, потому что только Он мне может помочь.