О священнике Владимире Алясове вспоминает первый председатель приходского совета Алексей Валерьевич Кондрашенко, начальник  лаборатории теоретического отделения РФЯЦ-ВНИИЭФ, канд. физ.-мат. наук:

– В конце марта 1992 года меня пригласили в канцелярию Нижегородской епархии и выдали распоряжение, где священнику Владимиру Алясову предписывалось оставить руководство приходом Никольской церкви с. Казаково и приступить к обязанностям настоятеля прихода церкви Всех Святых г. Сарова (хотя мы тогда еще носили название Арзамас-16). Эту бумагу мне выдала многолетний секретарь митрополита Николая Валентина Михайловна Силина, которая сразу сказала: «Вам очень повезло. Идите на улицу, батюшка вас ждет». Я вышел. Возле Карповской церкви прогуливался высокий представительный мужчина, он сразу понял, что я и есть его будущий работодатель. Я не оговорился. Тогда приход по отношению к священнику официально являлся работодателем. И я впоследствии, например, в распоряжениях о премировании так и писал: «В связи с успешной работой и праздником Преображения Господня премировать…» И дальше шел весь список клирошан во главе с настоятелем…

 Мы разговаривали с о. Владимиром часа два, и беседа была очень настороженной с обеих сторон. Я не имел никакого понятия, что ждет приход, и как нужно выстраивать отношения со священником. А он так же не понимал, куда его посылает Господь, как не понимал этого и сам владыка. Ведь наша инициативная группа, с которой он общался, была не похожа на прочих прихожан: совершенно нецерковные люди, не знающие, как себя вести в присутствии архиерея, но которым нужен настоятель прихода... Известно легендарное напутствие митрополита Николая о. Владимиру: «Ты там продержись хотя бы три месяца, а дальше видно будет…»

В первом же разговоре о. Владимир стал выяснять, что у нас есть для того, чтобы начать совершать богослужения. А у нас практически ничего не было. Тогда еще даже не упоминался храм Всех Святых, т. к. планировалась передача приходу храма Иоанна Предтечи, где предстоял неизмеримо большой объем работ, и даже выгородить какой-то уголочек было непросто. И была маленькая часовня на кладбище, где не помещался даже хор. Богослужения в ней начались только с 5 мая, а в ремонтируемый храм Всех Святых мы переместились в июле...

Батюшка прибыл в наш город 1 апреля, поселился у будущей активной прихожанки, а вскоре по распоряжению главы администрации Г. З. Каратаева ему дали скромненькую квартирку из служебного фонда.

О. Владимир предложил идею проводить выездные богослужения на дому. Мы при помощи объявлений широко оповестили горожан, и они стали приглашать батюшку совершать требы, по 12-15 вызовов в день. Было очень много крещений: взрослые крестились сами, крестили детей и внуков. Причем, по словам о. Владимира, эти люди еще побаивались или стеснялись приходить в церковь, и с ними батюшка провел огромную невидимую работу. По моим подсчетам, еще до открытия храма он окрестил до двух тысяч человек. Также проводились соборования и просто беседы. У нас тогда не было приходской машины. Договаривались, чтобы за батюшкой приезжали на своем транспорте, а если такового не имелось, я подвозил его и матушку на своем обшарпанном «Запорожце», куда все помещались с трудом.

Тогда единственным источником дохода православного прихода была эта деятельность. Других денег у нас не было, как их в 1992 году не было и в городе, и в институте. Саров погружался в нищету. Батюшка  скрупулезно каждый день под расписку сдавал выручку казначею Жене Тарасову. Сразу же проявились его основные качества. Ответственность, трудолюбие, исключительная самоотверженность в служении – служебный долг был для него превыше всего. Это меня поразило, хотя осознание этого пришло уже позже. Впоследствии я узнал многих представителей духовенства, но среди них немногие отличались таким же рвением в своей священнической деятельности, рассматривая ее именно как служение.

Тем более подобные качества совершенно нетипичны среди людей в ученом мире. А о. Владимир Алясов до принятия священнического сана был руководителем лаборатории в Нижегородском госуниверситете, кандидат хим. наук. Конечно, это ему очень помогло в его служении в Сарове, придало авторитета. Высокооборазованный, интеллигентный, поздно рукоположенный из ученых – он был уникальным священником в нашей епархии. Я думаю, что и в науке он был таким же. Наверное, эти качества о. Владимир вынес из семьи, а он был из семьи потомственных священников.

В воскресенье во ВНИИЭФ не подписывают приказы, но директор В. А. Белугин демонстративно подписал приказ о передаче здания храма Всех Святых, где размещался хозяйственный магазин, 14 июня, в день Святой Троицы. Батюшке стало полегче, люди приходили в храм, и он уже реже ездил по домам.

Если пролистать городские газеты того времени, мы увидим повышенный интерес к барабашкам, полтергейсту и прочим аномальным явлениям. Тогда же были очень активны различные секты, например, последователи Порфирия Иванова. Считаю, что это удалось преодолеть с помощью православного прихода. И со временем наш город оформился именно как центр православия, как это и должно было быть.

Постепенно стало выправляться материальное положение в городе и, как следствие, возросли церковные доходы, три года подряд шло их удвоение. Мне трудно судить, как мы организовывали хозяйственную деятельность, но создание лидирующего духовного центра невозможно переоценить. Когда же приход встал на ноги и материально окреп, настоятель старался держаться в стороне от его хозяйственной жизни, что было очень необычно. Он демонстративно дистанцировался от этого, подключаясь только в самые важные моменты, например, просьбу разрешить проведение богослужения на Монастырской площади мы подписывали вдвоем. Тогда настоятель и председатель приходского совета были равноценными фигурами. И, конечно, очень скоро на приходе возникли нестроения: без них не бывает, а уж в Сарове – тем более. Это если бы мы ничего не делали, то никого бы бесы и не тревожили…

Отец Владимир никому не говорил, что практически сразу по прибытии в Саров у него началось ухудшение здоровья. Батюшка – почечник с детства, а у нас – место аномальное, с непонятными скачками давления. В Сарове он начал делать гемодиализ, тут у него отказала одна почка.

Было очень обидно за батюшку. В 1992 году он уехал из сытого Казакова, где сельчане одаривали священника домашними продуктами питания. В советское время это было очень зажиточное село, там процветал завод по выпуску филиграни. Оттуда он приехал в голодный Саров, где все было по талонам. А когда в 1995 году наш город начал становиться богатым городом, а приход – богатым приходом, о. Владимир вернулся в Казаково, где за три с половиной года производство развалилось, и народ обнищал.

Спустя время у него отказала и вторая почка. Нужно было иметь невероятное мужество и волю к жизни, чтобы выдержать восемь лет без обеих почек. Это совершенно уникальный случай. И при этом батюшка продолжал служить и окормлять своих духовных чад. Мне не понадобилось никаких усилий, чтобы бросить клич среди ученых помогать о. Владимиру столько, сколько понадобится. Ежемесячно ему отсылали деньги на дорогие лекарства.

Сарову, действительно, очень повезло с первым настоятелем. Он здесь оставил о себе добрую память и воспитал двух священников: о. Владимира Кузнецова и о. Германа Здорова.