Александр Липницкий – директор коллекции Фонда Андрея Первозванного (которая насчитывает более 600 памятников), начальник Управления по культурному наследию. Он присутствовал на открытии в Городском музее выставки "Образы православного монашества: от преподобного Антония Великого до преподобного Серафима Саровского"

– Большую часть жизни я прожил в эпоху, когда советская власть умудрялась настолько искусно разделять людей, что даже икона становилась яблоком раздора. С одной стороны, режим за бесценок продавал памятники за рубеж. С другой стороны, большую их часть уничтожил, и не давал людям их сохранять и собирать. Слава Богу, что это закончилось. И эта выставка, можно сказать, – итог последних 25 лет, когда русская икона просияла в единстве интересов общества. Во многом это стало возможно благодаря подвижнической деятельности Музея им. А. Рублева, который сумел в годы хрущевских гонений на церковь сохранять и собирать эти памятники. Музей пережил трудные годы и в XXI веке, когда часть общества хотела передавать бережно сохраняемые в музее иконы в еще неподготовленные приходы и монастыри.

– Главная цель этой выставки – рассказать о том, что такое монашество, или показать людям красоту, художественную и культурную ценность иконы, в том числе людям верующим?

– Образование – дело наживное, возможно и самообразование. Меня больше тревожит то, что в некоторых епархиях торопятся побыстрее воспользоваться ситуацией, когда руководство страны в целом очень расположено к Церкви, и просят вернуть ту или иную коллекцию икон из музеев (– «Пусть это будет церковная коллекция!»), будучи профессионально не готовы сохранять ее.  И это происходит повсеместно. Одно дело – люди со специализированным высшим образованием как у сотрудников Музея им. Андрея Рублева, которые знают, насколько хрупка структура иконы, а другое дело – батюшка, который хочет, чтобы эти иконы висели у него в храме, люди радовались и жгли перед ними свечи.

Вчера мы заехали на праздник Вознесения Господня в Успенский собор города Владимира и увидели безобразную ситуацию с точки зрения мирового искусствоведения и музейного дела, когда даже в отсутствие службы, когда в храме никого нет, горят свечи, разрушая фрески Андрея Рублева. А ведь это – единственный храм с  фресками Рублева! Их с большим трудом сохранили в период гонений на Церковь, они чудом дожили до наших дней. В Европе в музейных  храмах чад запрещен, там используют электрические свечи – человек платит и включает такую свечу. Богу нужна наша душа, а не то, чтобы обязательно горел огонь. Раньше просто не было электрического освещения. Теперь дома люди пользуются электричеством, а в храмах по-прежнему жгут свечи. Конечно, я говорю не про новые храмы, а именно про те, где этого делать нельзя. Я хочу, чтобы люди об этом задумались (прим. – В нашем городе – это храм Всех Святых, в котором продолжают коптиться уникальные фрески).

– Доводилось слышать мнение, что истинно верующий человек не должен увлекаться эстетикой иконы, предпочитать одну икону другой за художественные достоинства. Главное – не красота образа, а духовная красота первообраза…

– Это какое-то невежественное заявление. Все равно, что сказать про «Слово о полку Игореве»: неважно, что там – просто сухое изложение фактов о походе князя Игоря или великое русское поэтическое произведение… Так же и икона. Есть иконы, написанные на потребу дня, те же раздаточные образки во время церковных торжеств. Но в эпоху расцвета русской святости настоятели монастырей доверяли писать иконы лучшим иконописцам. Такие шедевры мы должны хранить как зеницу ока.

– Со временем меняется отношение к иконе?

– Конечно. Такая выставка как раз и говорит о слиянии усилий музейного сообщества, частных коллекционеров и Русской Православной Церкви. Это замечательный пример мирного сотрудничества...

Но я вижу, что не все посетители выставки знают, что на ней нельзя целовать иконы. Почему в Музее им. Андрея Рублева иконы закрыты стеклом? Потому что если к ним люди будут прикладываться, то через пять лет все на губах унесут. Я видел такие иконы – со вмятинами, на них не только красочного слоя не осталось, но даже левкаса.

Икона – это самое драгоценное, что осталось от русской культуры. И даже если она должна вернуться в храм, где когда-то была, для этого нужно создать все необходимые условия. Есть примеры, когда иконы были переданы из музеев в храмы Москвы, где они за несколько лет разрушались. Давайте все вместе объединим усилия, чтобы то, что нам досталось от таких  подвижников, как Серафим Саровский и Сергий Радонежский (чья замечательная икона присутствует на выставке, и не одна), сохранить для наследников, для тех, кто будет жить после нас.