Мы попросили рассказать о себе нового настоятеля приходов храма Всех Святых и храма вмч. Пантелеимона протоиерея Михаила Мельничука.

Черновцы

Я  родился 3 ноября 1963 года на Западной Украине и был назван в честь архангела Михаила. Мы с двумя сестрами росли без отца. Наша мама была глубоко верующей женщиной. Она нас водила в кафедральный собор г.Черновцы, где служили правящие архиереи Черновицкой и Буковинской епархии. Помню, когда мне было 3-4 года, епископ Феодосий (Процюк) отличался строгостью. Если владыка выходил на амвон, а дети шумели, он стучал жезлом об пол, и мы от страха не знали, куда бежать. После службы нас мать за это наказывала, ставила коленями на сухие зерна кукурузы. Так она нас смиряла. Мама никогда не разрешала пропускать воскресную литургию, а дома строила детей в ряд, и мы должны были пересказать всю проповедь…

Когда я подрос, для меня и моего друга, который сейчас служит священником в Германии, стал образцом во всем епископ Варлаам (Ильющенко). Он нас по-отцовски пригрел, всегда опекал и передал много духовных и житейских качеств. Когда мы с другом учились в 8 классе, нас взяли в иподьяконы. В соборе нам служить не разрешалось, а во время поездок по деревням мы с гордостью надевали стихари. Епископу прислуживали старые, пятидесятилетние иподьяконы, и мы в их глазах были выскочками. Теперь я понимаю, что таким образом владыка старался привлечь молодежь в церковь.

После окончания десятилетки я пошел в армию, служил в г.Десногорске Смоленской области. А когда демобилизовался, епископ Варлаам устроил меня делопроизводителем в епархиальную канцелярию, там я проработал год. Меня часто посылали с бумагами к уполномоченному по делам религий. В советское время это был большой начальник. Все священники в Черновцах его боялись. И я, когда шел туда, трясся от страха. Владыка Варлаам учил меня трижды читать 90 псалом – «Живый в помощи…», чтобы не бояться. Однажды я повторял псалом всю дорогу, и уполномоченный впервые молча взял у меня документацию и отпустил. А до этого он всегда вызывал меня в кабинет на проработку: «В семинарию хочешь, на белый хлеб? На комсомольскую стройку пойдешь! Даю тебе 24 часа на то, чтобы уволиться из канцелярии». Владыка меня ободрял: «Я тебя взял на работу, я и уволю, когда будет нужно». Кстати, секретарем епархиального управления тогда был протоиерей Николай Кантарян, ныне митрополит Кишиневский и всея Молдовы. Мы с ним вместе работали, а потом учились в Московской семинарии.

Загорск

Когда я в 1984 году поступал в духовную семинарию, их в СССР было всего три: в Одессе, Ленинграде и Загорске (ныне – Сергиев Посад). Конкурс – 5-7 человек на место. У меня, правда, была рекомендация архиерея, но и это не гарантировало поступление. Но Господь управил. Возможно, помогло то, что я с детства пел в церкви, причем «в тройке», т.е. мы втроем могли пропеть литургию. Поступление было большой радостью! Каждый день семинаристы ходили в Лавру к мощам прп. Сергия. Многие потом приняли монашеский постриг, так и остались в Лавре. Помню, как в 1986 г. случился пожар, где сгорели живьем пятеро моих одноклассников. Горел Покровский храм, актовый зал и помещение, в котором жили студенты третьих классов. В эту глухую комнату без окон должен был переехать и я. Тогда вытащили всего двоих ребят. Один из них – митрополит Павел, викарий блаженнейшего Владимира, Предстоятеля Украинской Церкви.

После пожара я стал старостой класса, пел в семинарском и академическом хоре, которым управлял архимандрит Матфей (Мормыль). А в 1988 году мы записали потрясающую пластинку с каноном и акафистом Божией Матери, которые гармонизировал о.Матфей. В МДА приезжала премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер. Когда она слушала пение студентов, то чуть ли не плакала, ушла восхищенная, всем нам пожала руку. А через год сказала в интервью, что в России достаточно оставить 15 млн населения (тогда в СССР было 286 млн жителей). Да, любите враги ваша…

У нас преподавали профессор Алексей Осипов и архиепископ Владимирский и Суздальский Евлогий. Каждый год в Лавру приезжал читать Великий канон прп. Андрея Критского Святейший Патриарх Пимен, он оставил в моей душе глубокий след. Ему шел восьмой десяток, но он читал так отточенно, как лучшие дикторы, и его звонкий тенор можно сравнить с тембром голоса Ивана Козловского, которого мы однажды слушали в Большом театре. Конечно, я вырос без телевизора, и мне все было в диковинку, но это я запомнил на всю жизнь. Удивительно, что Святейший не окончил даже семинарии, но он был уникально духовным человеком, пройдя путь от простого монаха Псково-Печерского монастыря до патриарха. Он умел своим голосом расположить людей к молитве…

Во время празднования 1000-летия Крещения Руси в 1988 году часть хора поехала во Францию с концертной программой. Мы выступали в Нотр-Дам-де-Пари, Страсбурге, во многих храмах и на светских площадках. Пели только церковные песнопения. Для русских эмигрантов это было настоящим потрясением. Они давали нам деньги, подарки, принимали так, как больше никто и никогда в жизни. Мы возбудили дух русского человека, который жил в них. Несмотря на невероятный успех, через неделю пребывания в Париже я почувствовал духовный голод. Мой друг неожиданно высказал мои чувства в словах: «Что-то домой тянет, больше ничего неохота». Там настолько остро ощущалась тоска по Родине, что душа успокоилась только тогда, когда пересекли границу. Это было  уроком на всю жизнь. Как бы ни было тяжело жить в России, но то, что мы здесь имеем от Бога, ни на что не променяешь. В Европе – духовный вакуум. Некоторые люди, уехавшие за границу, от тоски и безысходности хватаются за Бога, начинают ходить в храм…

В 1989 году меня рукоположил в Черновцах епископ Антоний (Москаленко), ныне – архиепископ Уральский и Гурьевский в Казахстане. Жаль, что в Академии Господь учиться не судил, я бы с удовольствием поучился. Это – не напрасная трата времени…

Призвание в Дивеево

В Дивееве жили монахини из Черновцов, они пригласили меня в гости. Впервые я туда приехал в сентябре 1991 года. Еще не было матушки игуменьи, она прибыла позже, в ноябре. Я сразу понял, что в мире нет ничего лучше Дивеева. Для себя решил, что буду жить хоть под забором, но в Дивееве. Поехал в Нижний Новгород к митрополиту Николаю (Кутепову) с просьбой о переводе. Тот посмотрел на меня с сомнением и сказал, что просятся многие священники, но реально не остаются. «Ладно, – решил  владыка, – дам я тебе какую-нибудь деревушку в 20 верстах от Дивеева». Я вернулся домой к своей матушке и сказал: «Ты как хочешь, а я еду в Дивеево». Она согласилась с моим желанием, и мы с ней стали ежедневно читать акафист прп. Серафиму. Причем с такой великой надеждой, так горячо, как мы уже не читаем.

После Пасхи 1992 года я вновь был у митрополита Николая, и тот сильно удивился: «Я не думал, что вы приедете». Владыка попросил секретаршу напечатать указ, я его сложил в карман, не глядя. А потом подумал, что нужно посмотреть название деревни и спросить, как туда добраться. Развернул бумагу и прочитал место назначения:  Серафимо-Дивеевский монастырь. Я был ошеломлен и, не веря глазам, все смотрел в указ. – «Владыко, тут написано Дивеево?»  – «Ты – слепой, что ли? Или уже не хочешь туда?» Перед уходом я попросил его преподать мне пастырское наставление, как правильно вести себя в монастыре. И все то, что он мне сказал, в точности сбылось. Конечно, он был удивительным человеком. Это хорошо показано в книге Ольги Буковой «Святитель земли нижегородской – митрополит Николай (Кутепов)», которая была признана лучшей духовной книгой 2010 года. В моей жизни было всего два человека, которых я одновременно так любил и боялся. Это – владыка Николай и о. Матфей (Мормыль). К владыке Николаю мы все 10 лет бежали как к родному отцу. Он умел так отогреть душу человека, обнять без рук, одним лишь ласковым словом. Это – намоленный опыт, Божий дар старцам, обладающим великой любовью. Но он был и духовным руководителем, который при этом соблюдал всякую строгость.

Как на крыльях я прилетел в монастырь 25 мая 1992 года. Тогда там были только матушка игумения с келейницей и несколько сестер. Уже при мне в Дивееве происходил первый постриг. Нас было трое священников: я, о.Александр, сейчас он служит под Арзамасом, и о. Владимир Семенов. Через полгода приехал о. Андрей Торопов, остальные священники. До этого у меня не было ни одного выходного дня, но на каждую службу я бежал так, как будто завтра – Пасха. Не могу забыть первые годы, проведенные в Дивееве. Матушка Сергия в своих интервью и многие сестры тоже говорили о том, что эти годы были отмечены какой-то несказанной, необъятной, ничем не заслуженной радостью. Видимо, Господь ее давал нам в залог, чтобы поднять и одухотворить. 

Народу в монастыре было во много раз больше. Сейчас, наверное, приезжает процентов 30 от того числа паломников, что в 1990-е годы. Как только таял снег и до глубокой осени в Дивееве тогда было больше людей, чем теперь бывает на 1 августа. И мы исповедовали всех. Причем фактически исповедовал один священник, потому что другой проводил богослужение, а третий был на требах. Как такое возможно, я до сих пор не могу понять. Сейчас поисповедуешь до ста человек и валишься с ног, а тогда Господь как-то укреплял, давал силы. Может быть, мы были более горячими, а по мере охлаждения уменьшилась и подаваемая благодать? Я могу засвидетельствовать, что Дивеево – не просто святое место, но все, что сказано про него в «Летописи» прп. Серафима Чичагова – чистая  правда. На моих глазах исполнились многие пророчества. В том числе, слова Божией Матери о том, что кого надо, она приведет в Дивеево, а кого не надо, иже веси судьбами, отправит оттуда. В этом я убедился на примере многих прихожан и священников…

В нашей семье растет четверо детей. Первый сын родился в январе 1992 года, когда мы готовились приехать в Дивеево. Мы очень любили батюшку Серафима и, естественно, назвали сына в честь него. Второму сыну дали имя моего любимого святого – прп. Силуана Афонского. Третий сын был рожден в ночь под праздник Крещения Господня, это – Иоанн. А потом Господь услышал матушкины молитвы, и четвертой родилась дочь – Ксения, ей 11 лет.

В этом году 25 мая исполнилось 20 лет со дня моего назначения в Дивеево. И в эти же дни меня вызвал митрополит Георгий и сообщил, что я еду в Саров. С новым призванием Божиим трудно внутренне согласиться, смириться. Но это называется послушанием Церкви и Богу.

Добавим, что протоиерей Михаил Мельничук остается настоятелем приходского храма во имя преподобномученицы великой княгини Елисаветы Феодоровны в Дивееве, который им был построен с нуля в 2002 году. В том же храме служит иерей Вячеслав Гусихин из Сарова. Там каждый день совершается литургия. И раз в неделю наш новый настоятель служит в Дивеевском монастыре, без которого уже не представляет своей жизни. О.Михаил: «Посмотрим, как войдет в мое сердце Саров, а Дивеево – это мое дыхание».