8 марта на женщин со всех сторон сыплются пожелания счастья. Но в чем оно, женское счастье? Ответ на этот вопрос точно знают Татьяна Приходько и Наталья Семенко, прихожанки храма прп. Серафима Саровского. У обеих подруг по четверо детей. Они дружат семьями: дети-сверстники ходят друг к другу в гости с ночевками, у мужей – взаимовыручка.

Мое место – дома

С чего православная женщина начинает рассказ о семье? Конечно же, со своего любимого мужа, главы семейства. Наталья преобразилась на глазах, с гордостью рассказывая о супруге Леониде Васильевиче: какой он мастер на все руки; какой выдержанный и уравновешенный; какой, несмотря на внешнюю суровость, отзывчивый и заботливый; как он относится к деткам. Воодушевление Натальи перешло ко мне. Да и какое сердце не дрогнет, видя такую любовь? Ведь это – отголоски рая на земле. К сожалению, порой можно увидеть жен, злословящих мужа или пренебрежительно отзывающихся о нем. Они вызывают жалость, поскольку сами уничтожают возможность семейного счастья…

Наталья по образованию психолог, была продавцом в ювелирном салоне, а затем – социальным работником. После рождения старшей дочери Настеньки (ей сейчас десять лет) еще немного поработала. А потом детки пошли подряд, поэтому Наталья на работу уже не выходила. Сейчас Ульяне – пять лет, Сергею – три года и Христине – 7 месяцев. Пока дети малы, о работе не думается, трудно представить, как ее совмещать с домашними обязанностями. Все привыкли, что вкусно пахнет свежеприготовленный обед, мама всегда дома и она поможет решить любые проблемы. Муж Леонид – единственный добытчик в семье, он – технический руководитель по отопительным системам в УМИАТ.

А Татьяна Приходько с мужем Дмитрием – оба строители, отделочники. Татьяна  периодически показывается на работе между декретными отпусками. Свою работу любит, но испытывает чувство вины, когда оставляет детей дома. Жалко детей и бабушку, которой уже тяжело справляться с ними. Татьяна чувствует, что ее место дома.

Когда в семье рос один ребенок, Татьяна с Дмитрием работали в паре, бросив все силы на зарабатывание денег, а сына Алешу больше воспитывали бабушки-дедушки. Но через восемь лет после рождения первенца появилась дочка Сашенька, и взгляды на жизнь изменились. Сейчас Алеше тринадцать лет, Саше – скоро шесть, Ване – три с половиной, Лизе – два месяца.

Татьяна: «Сейчас наш папа один содержит семью. И чем больше детей, тем он серьезней относится к жизни. Раньше я брала на себя решение многих вопросов, а теперь этим занимается муж. С одной стороны, ему очень трудно, а с другой, я чувствую, как у него вырастают крылья. Вечерами после тяжелой физической работы он строит дом, а потом еще старается мне хоть чем-то помочь. Когда я вижу поддержку, у меня тоже вырастают крылья. Причем это произошло, когда наша семья выросла. С одним ребенком все было по-другому. Тогда муж считал, что хозяйство и воспитание ребенка – только мое дело... Я знаю, что любовь растет. Она из семечка может вырасти в дерево. И дети в этом – большая поддержка. Когда муж приходит домой, они бегут, его обнимают, целуют: «Папочка, папочка». Если же их нет дома, он спрашивает: «А где толпа»? Когда детки не радуются тебе, то сразу становится как-то неуютно».

Дети должны ходить в сад. Кому должны?

У обеих подруг дети находятся на домашнем воспитании, трое младших никогда не посещали детский сад. Как такое возможно?

Наталья: «Когда я была беременна Сережей, начала оформлять Ульяну в сад, уже взяла путевку. Мне казалось, что после рождения третьего малыша будет очень тяжело, я не справлюсь. Но наш папа терпеливо отговаривал меня от этого шага. Последний аргумент был самым сильным: «Получается, что ты рождаешь малыша, и это становится наказанием для старшего ребенка. Его отводят в сад, потому что он мешает…» Я послушалась мужа и преодолела страхи. А дальше, как говорится, глаза боятся, а руки делают. Все оказалось не так страшно, учитывая достижения цивилизации – машина стирает, плита готовит, да и помощники находятся…»

Я слушала рассказ Натальи и вспоминала свой горький опыт в аналогичной ситуации. Когда я родила малыша, то устроила старшего двухлетку в ясли. В результате, он стал болеть сам и заражать младшенького, который на первом году жизни перенес две тяжелые пневмонии и обструктивный бронхит. Поистине, мы сами себе создаем проблемы...

Татьяна: «Второго ребенка мне уже было жалко отдавать в сад. Я помню, как в детстве радовалась, когда заболевала и оставалась дома. Даже если мама занималась своими делами, ее присутствие успокаивало. Потом шла в сад и сильно тосковала. Никто меня не обижал, но мне было лучше дома». Наталья: «Когда меня мама повела в детский сад, я месяц стояла у окна и плакала. А моего мужа были вынуждены отдать в ясли вообще с пятимесячного возраста, так как маме надо было идти на работу. Разве это нормально? Почему так силен стереотип, что дети должны ходить в сад? Только потому, что это было общепринято? Если родителей все устраивает, нет никаких веских причин отправлять дитя в сад. Надо исходить из особенностей ребенка, ведь дети – разные: одни просятся в садик, а другие не хотят туда ни в какую…

Сначала я думала, что без детского сада мои дети чем-то обделены. Со временем я поняла, что  это не так. Дома у нас есть режим дня и развивающие занятия, а общения в большой семье и так хватает».

Наталья и Татьяна занимаются со своими дошколятами дома и, кроме того, водят их три раза в неделю в Студию раннего развития «Родничок». Сашенька в пять лет уже читает. Старшие дети тоже не хуже сверстников: Алеша играет на скрипке, а Настя занимается в ДШИ на отделении керамики.

Свой дом – мечта большой семьи

Семья Семенко живет в своем доме на земле. Именно там Леонид и раскрылся как мастер на все руки, сейчас он делает пристройку. Под окнами разбит огородик, есть кошки-собаки, детей можно выпустить во двор. Татьяна: «Конечно, детям нужен простор, чтобы побегать и порезвиться, заниматься творчеством. Квартира для этого не приспособлена». Семья Приходько тоже готовится к переезду из тесной квартиры в настоящий дом. Они об этом давно мечтают. Дмитрий сам выбрал дом и теперь обустраивает его. А дети увлечены книгой «Папа, мама, бабушка, восемь детей и грузовик» Анне-Кат Вестли. Там описана жизнь бедной по нашим саровским меркам семьи. Причем в конце книги они тоже покупают дом и переезжают в него из однокомнатной квартирки. Наталья: «Эта книга как будто про нас. Мы так же любим свой старенький «Рафик». Там 12 посадочных мест, но два кресла мы вынимаем, чтобы загрузить коляски. Умещаемся в нем со своими и Таниными детьми».

Четверо детей – это немного

Татьяна: «Бывает, что посторонние люди поздравляют с рождением очередного ребенка и, говорят: «Этот уже все, последний?» А однажды санитарка в роддоме сказала: «У тебя какой по счету ребенок? Четвертый? Тебе обязательно нужен пятый». У меня почему-то потеплело на душе от ее слов. Хотя каждые роды – это серьезное испытание, с годами все тяжелее восстанавливаться. Но ничего. Я думаю, что четверо – это не предел, ведь моя прабабушка родила последнего, шестого, ребенка в 49 лет».

Наталья: «У меня самыми трудными были первые роды, все остальные, милостью Божией, были легче. Но все равно, когда идешь рожать, не знаешь, что тебе предстоит. Всегда страшно, и нужно перебороть этот страх, проявить твердость характера».

Когда подруги выходили замуж, они не думали, что у них будет много детей. Татьяна так намучилась с первенцем, который без конца болел и не спал ночами до трех лет, что не представляла, как можно решиться на второго ребенка. Но с Божьей помощью с остальными детьми все было гораздо проще. Когда Татьяна носила вторую девочку, постоянно понуждала себя ходить в храм, причащаться, брала с собой старшего сына, и это положительно сказалось на нем. Татьяна: «Я боялась, что по моим грехам родится больной ребенок. Но Господь сделал мне подарок. Сашенька родилась такой спокойной, что пока она спала, можно было переделать дела и еще отдохнуть. Она всем нравилась, на ней была благодать Божья. С остальными детьми я уже закрутилась, стала себя оправдывать домашними делами. Но все равно, теперь легче, чем с первым ребенком». 

Наталья: «Официально у нас считается многодетной семья с тремя детьми. Но когда у тебя рождаются детки, ты понимаешь, что трое и даже четверо – немного, это  нормальная семья. Когда я была беременна третьим ребенком, мы жили в двухкомнатной квартире. И окружающие люди реагировали на мою беременность так, как будто мы падаем на какой-то ужасный уровень бедности. Они спрашивали, как мы сможем прокормить, выучить и одеть столько детей. Тогда меня поддержал прочитанный в газете рассказ о семье из Дивеево, в которой девять детей. На недоуменный вопрос журналиста, как они живут, отец семьи ответил: «А что? Еще один ребенок – еще один черпак воды в кастрюлю с супом». На самом деле, нет этих надуманных проблем, которые представляют люди».

Татьяна: «Некоторые говорят, что сейчас время тяжелое. А какое оно тяжелое? Нет войны, в магазинах все есть. Добрые люди всегда предлагают детскую одежду. Я никогда не отказываюсь, благодарю. Беру не по бедности, а из-за разумной экономии, благодаря этому бережется хорошая одежда. Конечно, мы бы сами столько вещей не купили... 

Помню, в детстве одна девочка «гадала», у кого сколько будет детей. Мы сжимали кулачок, и она считала складки на руке. Своим лучшим подружкам она насчитала по десять детей, а тем, кого недолюбливала, по одному ребенку. Мне посулила пять детей, и я расстроилась, что так мало. Понимаете, дети видят мир совершенно по-другому. Они рады, когда в доме много ребятишек. От рождения моего младшего брата у меня осталось ощущение счастья, сблизившего семью. Все в доме изменилось к лучшему, стало чище, светлее, появились приятные заботы».

Высокая планка для мамы

Однажды во время декретного отпуска я встретила коллегу. «Ну что, деградируешь?» – сказала она, скорей не спрашивая, а констатируя факт. Людям кажется, что сидя дома, женщина многое теряет, непременно перестает за собой следить и опускается.

Татьяна: «Маме в семье надо держать высокую планку. По крайней мере свободно ориентироваться в школьной программе. Нужно готовить детей к школе. Хотя в большой семье младшие тянутся за старшими, дети самоорганизовываются. Мне кажется, что даже двухмесячная Лиза уже пытается гукать. Она смешно складывает губки, стараясь вклиниться в разговор старших деток. Поэтому если появится пятый-шестой малыш, в воспитателях недостатка не будет. Но это – как Бог даст. Планирование семьи – не наше дело». Наталья: «Да, мы выглядим проще. Но это не умаляет женского обаяния и красоты. С возрастом ненужный внешний антураж становится только помехой для общения, на первый план выходят доброжелательность и мягкость. Почему мы быстро говорим? Потому что у нас очень мало времени, и мы его ценим. Также мы начинаем ценить общество других людей, возможность чему-то научиться у них, испытываем радость общения. Но наше домашнее «затворничество» тоже полезно, чтобы как-то собрать мысли, учиться анализировать свои поступки».

Татьяна: «У каждого своя тяжелая работа: у балерины, бизнесмена, кого ни возьми. То же самое и у мамы, которая должна выкладываться по полной программе, чтобы добиться успеха. А нас начинают жалеть: «Ой, да у тебя бессонные ночи. Да ты никуда не выходишь. Когда же ты поживешь для себя?» Если послушаться и пожалеть себя, все развалится. Но в отличие от балерины, неуспех которой скажется только на ней самой, мои неуспехи отразятся на будущем моих детей. А это – настолько серьезно, что даже сравнивать не приходится. Конечно, в идеале, я должна выкладываться на все сто. Другое дело, выкладываюсь ли я? И как часто делаю себе поблажки»?

Дети укрепляют в вере

Почему многодетные родители, как правило, приходят в храм?

Наталья: «В какой-то момент понимаешь, что твои силы настолько малы, а твои переживания за детей настолько велики, что только Бог может это хоть как-то уравновесить… Мы пришли в Церковь через старшую дочь. Она была болезненным ребенком, и мы решили ее окрестить. Как люди маловерные, относились к этому как к обряду, который нас ни к чему не обязывает. Но оказалось, что муж не крещен. Поэтому ему пришлось походить на огласительные беседы, вникнуть в суть происходящего. Да и двухлетняя Настенька однажды спросила: «А почему мы не ходим в церковь? Ведь там так красиво». Я подумала: «Действительно, почему»? И мы начали туда ходить, интересоваться верой. Еще у меня на работе был один человек – кришнаит, который активно пропагандировал свою религию. Он невольно заставил меня задуматься: «А я-то во что верю»? Меня в детстве крестили, но воспитывали по-советски, в атеизме. В молодости я увлекалась всевозможными учениями. Душа искала веру истинную, а куда приткнуться, не знала. И вот, произошла встреча с Православием, и первая исповедь – самое колоссальное событие в жизни… Деток мы называли по святцам. Каждое имя я примеряла к ребенку еще в роддоме, пытаясь понять, его ли оно. Удивительно, что когда рождается ребенок, проходит месяц-два, и возникает такое ощущение, что он был всегда. И так повторяется с каждым из них».

Татьяна: «Меня поражает смирение младенцев. Оно – совершенно естественное их состояние. Они не различают лица и не понимают сложных взаимоотношений, но все чувствуют. Когда им плохо, они плачут, не умея объяснить, что беспокоит. Так же смиренно они воспринимают наши эмоции. Младенец ощущает, что я злюсь, но он терпеливо ждет, что я сделаю, ведь он не может возразить или уклониться от общения. И если от усталости изнутри темной волной накатывает раздражение на весь мир, и я вдруг ловлю его взгляд, то мне делается стыдно. Дети удерживают нас от многих ошибок. Мы бы сами распустились, но из-за них учимся сдерживаться, мобилизуемся, как солдаты. Ведь если Господь дал ношу, то дал и силы, чтобы ее понести».

Наталья: «Неужели у малодетных родителей есть минуты такой же радости, которая перекрывает любую усталость? Ничто в жизни меня так не радовало, как общение с детьми, их маленькие достижения, нелепости, все их проявления. Например, трехлетний Сережа – лучшая нянька для семимесячной сестренки, она смеется только с ним. Бывает, устанешь с младенцем, но он тебе улыбнется, и ты об этом забыл».

Татьяна: «Дети копируют наши недостатки, тем самым вскрывая их. Мы от них с ужасом слышим все свои словечки и интонации. Они нам открывают глаза на самих себя. А иногда мы страдаем от детских шалостей, но вспоминаем, что родители от нас терпели то же самое. Значит, и нам нужно потерпеть. Значит, мы это не до конца в себе изжили. Претензии должны быть не к детям, а к себе. Дети – это дополнительный стимул работать над собой. Мы должны быть для них идеалом. Взять те же молитвенные правила. Так порой хочется отложить молитву на потом, ведь всегда столько неотложных дел. А дети тут как тут. С утра норовят на кухню. – Куда? А просфорку? Без них, может быть, сама бы забыла про нее. – Давайте, скажем хотя бы правильце батюшки Серафима. Так начинаешь себя подбадривать, а иначе бы отложила  молитву на потом, хотя прекрасно знаю, что потом не получается, суета закручивает. Есть время утром и вечером, и иногда в обед, если дети спят…»

В тихий послеобеденный час мы и побеседовали. Младенцы – два кулечка – дружно спали на свежем воздухе. Женщины по старинке завернули малышей в одеяла, предпочитая их комбинезончикам. Так детишкам теплее и спокойнее, они лучше спят…

Наталья: «Раньше я испытывала гордость, когда шла по улице с тремя детьми, один в колясочке, двое по краям. И папе приятно. Наверное, это идет от предков, которые считали детей проявлением благословения и милости Божией. А теперь я смотрю на это как на что-то естественное. Дети приходят в мир, семья растет, и в этом нет никакого подвига и никакой ущербности. Есть полнота жизни».