Наша прихожанка Ольга Потемкина откликнулась на призыв Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению и начала ездить волонтером на Донбасс. Мы попросили ее рассказать об этой деятельности.

– После начала СВО мне хотелось как-то помогать жителям Донбасса, но я не знала, как туда попасть. Поэтому, когда увидела информацию о наборе волонтеров, обрадовалась. Одна волонтерская смена – от 7 до 10 дней. Записаться можно на любое удобное время. Кто-то для этого берет отпуск, кто-то зарабатывает отгулы, ну а мне было проще – я самозанятая. Первый раз поехала на 10 дней и осталась еще на 10, и во второй раз получилось точно так же.

До Москвы волонтеры добирались своим ходом, а оттуда группой ехали в Донецк на рейсовом комфортабельном автобусе. Все волонтеры – из разных городов, люди разных профессий, среди них были даже монашествующие. Некоторые добровольцы поехали в качестве строителей – восстанавливать дома в Авдеевке, а женщины – готовить еду для строителей. Мне предложили работу в пункте временного размещения (уход за больными и престарелыми, обеспечение людей продуктами и вещами) или в больнице в качестве сестры милосердия. Я выбрала второе, поскольку это для меня знакомо. Я по профессии массажист и, кроме того, начинала свой трудовой путь в госпитале ветеранов войн в г. Иваново. Хотя в волонтерском служении главное не профессия, а желание потрудиться там, где нужна помощь.

В итоге, в Донецке мне удалось поработать сначала в РКБ имени М.И. Калинина, а потом в Институте неотложной и восстановительной хирургии имени В.К. Гусака. В этих больницах лечатся как военные, так и мирные жители.

Про самое трудное

– В чем заключалась ваша работа?

– Сначала меня направили в «санпропускник», по-нашему это приемное отделение. Волонтеры помогали принимать пациентов, возили их на снимки, относили анализы, протирали полы – что попросят, то и делали. Также волонтеры угощали вновь поступивших с передовой раненых. В больнице имени Калинина воду давали через день, поэтому мы набирали и разносили воду для технических нужд, а питьевую воду в Донецке покупают на розлив – 3,5 руб. за литр. Девочки рассказывали, что раньше вообще водопровод не работал, и они разносили воду по этажам. В санпропускнике мне понравилось, что санитарки веселые, любят посмеяться-пошутить, но стоило поступить раненому бойцу, и у них сразу делались каменные лица. Конечно, люди устали от войны. В этой больнице есть нейрохирургическое отделение, поэтому туда везли бойцов с черепно-мозговыми травмами, порой без сознания или на аппарате искусственного дыхания. Очень тяжело видеть молодых искалеченных ребят.

Потом меня поставили в операционную в родильном отделении, где делали операции женщинам, в т. ч. кесарево сечение. Я помогала одевать-раздевать врачей, подавала необходимое, обрабатывала инструменты, мыла полы – больше трудилась как санитарка. Также вместе с другими волонтерами работала в пищеблоке – чистила овощи в больших объемах. Но и мои профессиональные навыки тоже пригодились. Врачи были уставшие, ходили сгорбившись, и я предлагала им сделать массаж. Там я доработала первую смену, а затем меня перевели в ожоговое отделение ИНВХ имени В.К. Гусака. Это огромная больница – внутри нее, не выходя на улицу, можно пройти 10 тыс. шагов за день.

– Какие бытовые условия проживания волонтеров?

– Синодальный отдел оплачивает дорогу от Москвы, на месте предоставляют питание и место проживания, на это тратиться не надо. Бытовые условия нормальные – жить можно. Единственно, проблема с водой, мылись в тазике или под портативным душем. Но самое трудное в этом служении – переживания за бойцов, а все остальное – мелочи.

Как матери бойцам

Сестры милосердия как матери бойцам, а те – как наши дети. Мы помогали раненым одеться, умыться, кормили их, сопровождали до перевязочной, операционной. Кто умел, подстригал ребятам волосы и ногти. Мы беседовали, спрашивали, кто из них крещеный и, если были желающие причаститься, приглашали священника. В последнюю смену поступил молодой боец с обморожением ног, он захотел покрестился «хоть сейчас». Мы сходили в храм на воскресную службу и договорились с батюшкой. Также мы покупали то, что просили раненые. А если у кого-то из бойцов не было денег, покупали на свои. Ребятам, особенно выздоравливающим, хочется поесть что-то кроме больничной пищи (шашлык, шаурму).

Ребята рассказывали про чудесные случаи помощи Божией. Например, один боец показывал пробитую осколком пластиковую карту. Она была у него в нагрудном кармане, а под ней лежала бумажная иконка, и осколок ее не повредил. У него осталось просто красное пятно под сердцем – как гематома. Другой боец ехал на машине, и прямо в нее влетел дрон. Водителя убило на месте, а он был без сознания. Вдруг услышал женский голос, похожий на голос умершей матери: «Ты сейчас сгоришь». Это привело его в чувство, он сумел выползти из автомобиля и остался жив. И таких случаев происходит много.

Раненые – это 20-летние мальчишки с обгоревшими лицами, по которым трудно определить их возраст. А когда корочки сходят, видишь, что перед тобой ребенок. Они очень мужественные и терпеливые, на перевязках даже не услышишь вскрика. Бывает, что попадают в больницу уже несколько раз, но они готовы снова идти в бой, особенно донецкие ребята. Удивительно, что у многих молодых уже есть семьи и дети. Дай, Бог, всем им выжить в этой войне!

Люди, радуйтесь мирной жизни!

– Ольга, какие чувства у вас вызвал город Донецк?

– Мне хотелось дать понять защитникам и жителям Донецка, что они не одни, как-то поддержать их. Там люди пережили много горя, потеряли близких, и не знают, что будет дальше. До войны Донецк был городом-миллионником, а теперь численность населения менее 500 тысяч. У многих разъединились семьи, кто-то уехал на территорию Украины, и родные люди не общаются. Нас проинструктировали всегда быть начеку, с каждым разговаривать осторожно и внимательно смотреть под ноги, чтобы не наступить на мины-лепестки, поскольку их раскидывают до сих пор. В машинах местные жители едут, не пристегиваясь, чтобы успеть быстро выскочить при атаке дрона. Еще в Сарове я смотрела документальный фильм «Донецкая вратарница», а в последнюю поездку побывала на богослужении в полуразрушенном Иверском монастыре возле Донецкого аэропорта, который первым подвергся обстрелу еще в 2014 году. За монастырем до сих пор кладбище заминировано – туда нельзя ходить. Вообще там совсем другая жизнь…

– Что изменилось в вашей жизни после поездок на Донбасс?

– Я осознала, что у меня вообще нет проблем, они перестали существовать. Стала смотреть на жизнь другими глазами. Хочется сказать: «Люди, радуйтесь мирной жизни!» У нас есть горячая и холодная вода, дети ходят в садики и школы, родственники живы. Нужно беречь и ценить каждый момент нашей жизни. Возвращаюсь домой и, кажется, сил не хватает, а в Донецке с Божией помощью трудилась весь день, с утра до вечера. За ночь восстанавливалась и наутро снова трудилась с новыми силами и большим желанием что-то сделать для солдат.

– Поедете снова?

– Записалась поехать в мае, меня уже ждут. Сердце мое осталось там, и все мысли там. Переписываемся с волонтерами. Когда приехала домой, все звонила в больницу, спрашивала о раненых: «Дали таблетки одному бойцу? Не забыли подстричь другого? Третьему купите от меня мороженое». Другие девочки окончили в Москве курсы сестер милосердия. Мне бы тоже хотелось. Сейчас такие курсы открылись в Донецке, может, получится совместить волонтерство с учебой.

На вопрос о вере, Ольга ответила: «Господь меня ведет по жизни, только я медленно иду – шаг вперед, два назад. Поэтому мой путь к Богу продолжается. Верую, Господи! Помоги моему неверию» (Мк. 9:24).

Вот уже три года Русская Православная Церковь организует помощь пострадавшим мирным жителям на Донбассе. Открыты центры помощи, свыше 3000 добровольцев со всей страны уже съездили в пострадавшие города, чтобы помочь местным жителям. К сожалению, гуманитарная обстановка будет требовать внимания еще долго. Давайте помогать вместе! Чтобы стать добровольцем, нужно заполнить анкету на сайте помочьвбеде.рф или позвонить на горячую линию 8-800-70-70-222. Также можно пожертвовать посильную сумму на работу проекта на сайте mirom.help.