Историк Ольга Викторовна Букова, автор книги «Святитель земли Нижегородской. Митрополит Нижегородский и Арзамасский Николай (Кутепов)»:

– Владыка Николай меня благословил заниматься церковной историей. Я была его личным референтом в течение 13 лет, с 1988 до 2001 года. Влияние владыки я вижу и в том, что в последние годы много занимаюсь военной тематикой. Владыка прошел всю войну. 18-летним мальчиком по окончании ускоренного курса Тульского оружейно-пулеметного училища, даже не лейтенантом, а как рядовой он попал под Сталинград, где был тяжело ранен. Я его допекла расспросами, как это было, и он рассказал, что сам не знает, какая сила заставила его выскочить из окопа за мгновение до того, как туда попал снаряд. Он был оглушен, контужен и засыпан землей заживо, наружу торчали только ноги. Была зима, подошвы сапог были срезаны. Через какое-то время его нашли санитары. Они искали раненых, увидели, что его ноги дернулись, и откопали его. У владыки были обморожены и ампутированы на треть обе ступни. Врачи его тогда пожалели, оставив часть ступней с косточкой, на которую можно опереться при ходьбе. Все долгие службы, особенно в дни Великого поста, он стоял в обуви, пропитанной кровью. От долгого стояния были мозоли, открывались старые раны на ногах. Но никогда я не видела на его лице раздражения или недовольства.

А впервые я пришла к владыке Николаю в 1988 году за Библией, потому что ее невозможно было купить даже в букинистических магазинах. Я была преподавателем истории в пединституте, мы открывали новую кафедру мировой культуры. Культура – производное от слова «культ», каков культ, такова и культура. Мы хотели начать говорить студентам о православии, показать через культуру величие христианской веры.

Я надела платочек, то даже не умела взять благословение. Владыка пожал мне руку своей большой рабочей рукой и сказал: «Ну, радость моя, присаживайтесь». Откуда мне было знать, что это выражение батюшки Серафима?! Мы беседовали три часа, и я почувствовала, что я, посторонний нецерковный человек, ему интересна и дорога как личность. На тот момент Библии у него тоже не было, но он пообещал, что при первой возможности оставит ее для меня.

Все лето я проходила за Библией, и владыка пригласил меня на работу. Я удивилась: «Так я же член партии!» – «Ну, это ты по работе. А так-то ты ведь крещеная, значит, христианка. Так и будем считать». И сразу стало легко и свободно оттого, что владыка все расставил на свои места. Вскоре я положила партбилет на стол. Начались работы по восстановлению храмов, поиску документов, юридической передаче церковного имущества. Будучи референтом владыки, я стала старостой Строгановской церкви, потом – начальницей Нижегородского духовного училища, при этом преподавая в трех вузах. Одновременно трудилась на шести работах, и на церковные службы успевала, год следила по книжечкам Всенощное бдение и Литургию. Выматывалась страшно, но, видимо, Господь помогал, как всем новоначальным. Благодаря владыке в 1991 году я попала в Саров без пропуска, вместе с архиереями. Побывала на Дальней пустынке.

Я, преподаватель вуза с завышенной самооценкой, рядом с владыкой чувствовала себя глупой девчонкой. Это был человек энциклопедических знаний. Первые годы после смерти владыки я никак не могла к этому привыкнуть. За 13 лет он научил меня отличать обрядовость от веры, выдержке и терпению. Я жила как за каменной стеной, вернее, за горой из базальта, которую не взорвешь.

Записано в Маяковке на встрече 26.10.2016