Протоиерей Владимир Кузнецов две недели был в служебной командировке в зоне проведения специальной военной операции. Проехал 5,5 тысяч километров, пообщался с более чем 500 военнослужащих. Привез благодарственные грамоты от командования группировкой войск «Запад» и от командиров отдельных подразделений. Мы попросили батюшку рассказать о поездке…

– Синодальный отдел по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами в рамках соглашения с Росгвардией направляет желающих священников из епархий для духовного окормления военнослужащих, участвующих в СВО. Туда уже ездили священники из Нижегородской епархии, как правило, ответственные в благочиниях за духовное окормление военнослужащих и силовиков. А сейчас открыли еще одно направление деятельности духовенства – по духовной и моральной поддержке раненых в госпиталях ДНР и ЛНР, где священники будут бойцов соборовать, исповедовать и причащать...

Мне хотелось все увидеть своими глазами, лично пообщаться с людьми в зоне СВО. Я готовился к командировке в мае, после Пасхи, ждал ее со дня на день. Собрал снаряжение, прошел в Саровской дивизии необходимый инструктаж и курс тактической медицины. Но мне прислали уведомление, что командировка откладывается на неопределенный срок. Прошло почти три месяца, и неожиданно меня вызвали. Слава Богу, сын сумел в последний момент купить мне билет на поезд из Арзамаса до Ростова-на-Дону, что весьма непросто в сезон летних отпусков.

Собрал я все необходимое для священнического служения в полевых условиях, и багаж оказался очень большим, ведь заранее не знаешь, что понадобится. В итоге, какие-то вещи мне вообще не пригодились, а другими пользовался постоянно. Также меня попросили привезти икону св. равноапостольного вел. князя Владимира, небесного покровителя войск Росгвардии, а времени на поиски иконы не было. Хорошо, что это мой святой, и у меня оказалась такая икона, довольно тяжелая, размером 40 на 50 см. Взял ее, много нательных крестиков и маленьких икон карманного формата (в основном Пресвятой Богородицы и св. Георгия Победоносца).

В Ростове-на-Дону меня встретил вооруженный замполит, на бронированном УАЗике, и мы с ним сделали крюк по территории ДНР порядка 500 км до места дислокации бойцов. Это была группировка войск Росгвардии «Запад». И сразу же с места в карьер я приступил к своим обязанностям. Первые встречи были с контрактниками, которые уже не раз были в зоне СВО.

Программа моего пребывания была рассчитана не на постоянное духовное окормление, а на разовое посещение военнослужащих. Священников не хватает. Бойцы говорили, что батюшка был у них в прошлом году. Может, сейчас почаще будет. Думаю, это необходимо, так как надо молитвенно поддерживать бойцов. Дышать озоном полезнее, чем дымом пожара. Так же и священник, который приходит к воинам, своим присутствием и молитвами очищает атмосферу. Военнослужащие вместе с ним молятся за себя и сослуживцев, родных и близких. Эта духовная связь и поддержка необходимы. По слову полководца А. В. Суворова: «Молись Богу, от Него победа!»

Сеял слово Божие

– Как обычно проходил ваш рабочий день?

– Я постоянно перемещался от одного подразделения к другому, в среднем проезжал около 200 км в день. С утра меня привозили на новое место. Как десантник я спрыгивал с бронемашины (что в моем возрасте уже непросто), и меня оставляли там. График работы был очень плотным, без выходных. Стояли очень жаркие дни, свыше +30 градусов, пот лился ручьем – как говорил Суворов: «Больше пота на учении – меньше крови в сражении».

Я проводил групповые и индивидуальные беседы, совершал молебны о воинах, освящал казармы, боевую технику, автомобили и оружие. Всего за время поездки мне удалось пообщаться примерно с полутысячами военнослужащих. Из них только несколько человек были некрещеными. На мое предложение их окрестить, они отвечали, что сделают это, когда вернутся домой. Исповедь и причащение бойцов не были предусмотрены, хотя я имел с собой Святые Дары.

Бойцы были рассредоточены небольшими группами. Я их обходил, знакомился, рассказывал, кто я такой, откуда и зачем нахожусь здесь. Интересно, что мне довелось встретить с десяток человек, которые бывали в Сарове или жили в нашем городе, среди них был даже бывший одноклассник отца Сергия Скузоваткина. Я говорил бойцам о батюшке Серафиме, о церковных Таинствах, о духовных ценностях, которые они защищают, о верности воинскому долгу. Говорил о необходимости защищать Родину, сограждан, своих родных и близких. Воины добра защищают людей, а те, кто воюет на стороне зла, прикрываются простыми людьми, как живым щитом.

Мое дело – сеять слово Божие, как в Евангельской притче о сеятеле. У кого не было крестика, объяснял, что нам необходимо себя ограждать крестом от воздействия сил зла. Я всегда говорю бойцам, что есть бесовские силы, которые на нас воздействуют постоянно, и днем, и ночью. Во всех молитвах мы просим Бога оградить и защитить нас от козней бесовских. К сожалению, некоторые даже понятия об этом не имеют и не понимают происходящее.

Также я знакомил бойцов с книгой «Война и Библия» свт. Николая Сербского, который объясняет духовные причины возникновения войн и бедствий. Военные живо реагировали на эту информацию, задавали вопросы, и всегда находились те, кто хотел побеседовать с батюшкой с глазу на глаз.

– Где вам довелось побывать, и как вас встречали?

– Был в разных населенных пунктах. Например, пришлось немало походить по Мариуполю, в том числе по руинам металлургических комбинатов «Азовсталь» и «имени Ильича», это были одни из крупнейших в мире производств стали. Оказывается, и там стоят росгвардейцы. Вместе с ними мы молились. Площадь каждого комбината свыше 10 кв. км. Как мы помним, в 2022 году это были места наиболее ожесточенных боев. Теперь комбинаты хотят восстанавливать, что очень непросто. Меня поразили их фантастические размеры и масштаб разрушений.

Росгвардейцы контролируют эти и прочие территории, противодействуют диверсионным разведгруппам противника, охраняют мосты, дороги и другие важные объекты инфраструктуры. Руководство подразделений положительно реагировало на появление священника, понимая, что мы с ними делаем одно общее дело.

Это не скоро кончится

– Батюшка, было ли вам страшно? Все-таки с начала боевых действий погибли шестеро священников. Они – одна из приоритетных целей для ВСУ.

– Я находился во втором эшелоне, но, конечно, понимал, что может прилететь в любой момент. Однажды мы переместились на несколько сот метров, и неподалеку был прилет – стреляли прицельно и уничтожили нашу РЭБ. Там есть диверсанты и т. н. «ждуны», которые сообщают врагу, где что находится. В другой раз взорвали вертолет, на котором собирались вывозить раненых, и погибли люди – тоже кто-то навел. Но бывают и чудесные избавления от гибели. Например, когда наши росгвардейцы впервые ездили на СВО, передвигались колонной по открытой местности, и их чудом не обстреляли…

Конечно, в поездке случались неожиданности, сложности с ночлегом и пропитанием. Бытовые условия везде были разные: в одном месте – избушка на курьих ножках об одном окошке, а в другом – трехэтажный коттедж. В ряде подразделений бойцы сами себе готовили, но встречались и офицерские столовые с обслуживающим персоналом. Проблемы были с поддержанием личной гигиены. Даже если бойцы размещались в многоэтажках или брошенных частных домах, там часто не было воды, сантехника не работала. Однажды я заночевал в избушке, где кишели неизвестные мне насекомые, и я не мог уснуть, опасаясь, что они укусят или заползут в ухо. Военнослужащие привыкли ко всему и безропотно принимают то, что есть, а мне порой, признаюсь, было не по себе.

– Что еще стало для вас неожиданным?

– Меня поразило количество и разнообразие моделей вражеских БПЛА. Я даже видел у военных музей, экспонаты в котором – сбитые коптеры противника.

Обратно я ехал один в купе. Это для меня было удивление, возможность отдохнуть и спокойно помолиться. Я воспринял это как Божественное вспоможение, потому что я перед этим сутки не спал. Вообще там очень трудно, я это ощутил на себе. Примерно три тысячи километров я намотал в зоне СВО плюс дорога туда-обратно около 2,5 тысяч километров. Я, конечно, такого не ожидал.

– В передачах наших бойцов часто показывают православными верующими, на шевронах Спас Нерукотворный, но в непрофессиональных видео много мата. Как одно сочетается с другим?

– Да, некоторые военные носят шевроны с иконами, даже мне такой шеврон подарили. Но надо понимать, что бойцы бывают как верующие, так и не очень, а сквернословие – болезнь всего нашего общества. Об этом мы тоже говорили с военными. О том, что мат – это антимолитва, обращение к нечистой силе.

Однажды после такой беседы и молебна прилег отдохнуть. Вдруг сквозь полудрему услышал нецензурную брань. Я встал и cказал: «Братья! Лишь час назад мы с вами молились Господу и просили, чтобы Он нас защитил от сил бесовских. А вы эту бесовщину опять сюда тащите! Оскверняете то, что мы очистили». Виноватый боец притих: «Ладно, батюшка, простите…» Конечно, если человек привык так разговаривать, ему сложно себя контролировать. Но я верю, что в душе человека есть положительный эффект от таких бесед, пусть его и не видно сразу…

– Отец Владимир, вы увидели войну своими глазами. Что вы поняли для себя?

– Побывав на СВО, я убедился, что ситуация гораздо сложнее, чем мы ее воспринимаем через телевизор. Понял, что это не скоро кончится. Последние события в Курской области показали, что враг способен на все, на откровенный терроризм. Бойцы готовы защищать нас. Дай Бог им сил, здоровья и помощи Божией!

А нам нужно ценить то, что у нас есть; возможность ходить в храм, молиться, исповедоваться, причащаться. Военное противостояние побуждает нас вести более внимательную духовную жизнь и совершать добрые дела; молиться за наших защитников и за тех, кто погиб; помогать фронту кто чем может. Это касается каждого из нас.