28 марта исполнилось 70 лет Алексею Федорову. Это человек, который активно участвует в жизни православных приходов Сарова более 30-ти лет – с момента их образования и до настоящего времени. Мы попросили Алексея Викторовича немного рассказать о своей жизни.

— Алексей Викторович, вы приехали в Саров или родились здесь?

— Я учился в МИФИ, и меня в 1976 году из Москвы направили писать диплом в 3 отделение ВНИИЭФ, теперь это Институт физики взрыва. Через год я защитил диплом и до сих пор работаю здесь, даже сижу в одном и том же кабинете. Потом защитил кандидатскую диссертацию, со временем стал ведущим научным сотрудником. Был начальником сектора и лаборатории, а последние четыре года больше занимаюсь наставничеством, веду дипломников, аспирантов, поскольку у нас в лаборатории молодежный коллектив.

Родом я из г. Дзержинска. Мой отец работал на Чернореченском химическом заводе мастером смены в цехе серной кислоты. Кислота шла на завод имени Свердлова для производства взрывчатых веществ. И дед мой работал там же, так что я причастен к взывному делу уже в третьем поколении. Когда в МИФИ было распределение, выбрал Арзамас-16, чтобы жить поближе к дому.

— Как вы пришли к православию? Может, у вас в роду были верующие?

— В этом отношении мне повезло. Мать, бабушки и множество родных были верующими. Наш род по линии матери, из крестьян Белгородчины, пострадал во время репрессий. Прадеда расстреляли как врага народа. Дед Иван сидел с 1932 по 1936 год в Бутырке, его два раза должны были расстрелять. Первый раз приговорили к расстрелу в 1932 году. Бабушка собрала ему продукты и прошла 40 км пешком до тюрьмы г. Белгорода, но передачу не приняли. Это означало расстрел. Уже ночью она пришла домой, на хутор Прудки, и поставила всех детей на молитву. В итоге, в полночь заключенных вывели из камеры и всех расстреляли, а про деда как будто забыли и даже дверь в камеру оставили незапертой. Всю ночь дед ждал расстрела и поседел. Наутро сменилась охрана, стали делать обход и увидели его. — «А ты что здесь делаешь?» — «Меня арестовали». — «За что?» — «Не знаю». Думаю, просто пришла разнарядка, и его подвели под раскулачивание.

Охранники не знали, что с ним делать. А тут этап отправляли в Москву. Его туда и включили, не стали расстреливать. В Москве ему дали пять лет. А в 1933 году случился голод. У деда умерли двое младших детей, а трое старших и жена остались живы. Деда за ударную работу на стройках Москвы отпустили из тюрьмы на год раньше, в 1936 году. А второй раз его должны были расстрелять в 1937 году. Тогда летом и осенью в деревне забрали всех, кто уже отсидел. Но один родственник в мае уговорил деда поехать в Дзержинск, где строились химзаводы. Это спасло ему жизнь. Он на Чернореченском химическом заводе возил грузы на подводе с лошадью. Через год-другой он построил домик и перевез семью в Дзержинск.

И отец мой, считаю, чудом остался жив. Он родился в 1921 году, это выбитое войной поколение. В 1939 году он пришел в военкомат добровольцем. Был высокого роста, и его взяли на Тихоокеанский флот. Там стояли военные корабли на случай нападения японцев. Отец прослужил там 7 лет, до 1946 года. А моя мать во время войны пошла работать в госпиталь медсестрой и закончила войну в Кенигсберге…

— Какими были верующие люди старшего поколения?

— Я запомнил наших деревенских бабушек из-под Белгорода, которые пережили ужасы фашистской оккупации, многие потеряли мужей на войне. У них была крепкая вера, доброта к людям, необыкновенные приветливость и гостеприимство. Это о них Господь говорит в Евангелии: «...алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне». (Мф. 25, 35-36)

Помню, как в 1980-е годы я приезжал на Пасху в Дзержинск. Тогда там не было храмов. И я вместе с древними старушками на электричке ездил на ст. Войковская Владимирской области. Мы шли 5 км пешком, там в лесу был действующий храм Вознесенский погост.

— А как возник интерес к православию среди саровской интеллигенции?

— Скажу о себе. В 1984 году я познакомился с замечательными людьми: Владимиром Карюком и Иваном Сидоровым. Они уже тогда были воцерковлены. Я тогда жил в общежитии и медленно шел к вере. Когда я повесил в своей комнате иконы Спасителя и Божией Матери, Владимиру Михайловичу и Ивану Ильичу сообщили, что появился православный человек. Они захотели познакомиться со мной, и мы подружились на всю жизнь. Тогда был страшный духовный голод. Первые магазины православной литературы появились только в начале 1990-х годов, и то — в больших городах. А у них уже были православные библиотеки, и они ездили на службы в несколько действующих храмов в округе. Они давали мне читать книги, но чтобы я их никому не показывал. Одну прочитал, только потом давали другую. Тогда ведь еще был атеизм, и органы безопасности следили за верующими.

Я увлекался туризмом и в 1984 году с товарищами ходил в поход на Тянь-Шань. В походе заболел и остался лечиться в г. Пржевальске. Там увидел православный храм и познакомился со священником. У него была богатейшая библиотека. Книги он не разрешал выносить, и я каждый день, пока ждал ребят, просиживал, конспектируя литературу. В 1984 году он прислал мне по почте мои первые Библию и молитвослов.

В 1987 году мы с Анатолием Агаповым создали Историко-философский клуб при Доме ученых благодаря поддержке Адольфа Даниловича Шевцова, который тогда возглавлял его. Мы там изучали историю Саровского монастыря и труды русских православных мыслителей Ивана Ильина, Владимира Соловьева, Павла Флоренского, Николая Бердяева и др. В клуб приходило много молодежи. А потом мы разделились по интересам. Часть членов клуба организовала историческое объединение «Саровская пустынь», а часть — вошла в православную общину.

В 1988 году мы с Алексеем Кондрашенко познакомились с архиепископом Нижегородским и Арзамасским Николаем, ездили брать у него интервью. По приглашению владыки 20 горожан поехали на празднование 1000-летия Крещения Руси в Арзамас, он нам передал билеты. Службу в Воскресенском соборе возглавлял митрополит Ленинградский и Новгородский Алексий. Мы свободно прошли в собор, а после службы сразу уехали домой. А потом нам звонили из Арзамаса, т. к. нас искал владыка Николай. Оказывается, эти билеты были на праздничную трапезу, но мы этого не поняли.

С 1990 по 1993 год мы провели семь Саровских чтений на базе отдыха «Дубки». Там познакомились с патриотическими изданиями, писателями и деятелями культуры. А потом, чтобы привезти их в закрытый город, собирали подписи известных ученых ВНИИЭФ. Это: редколлегии журналов «Москва» во главе с Владимиром Крупиным и «Наш современник» во главе со Станиславом Куняевым, газеты «Литературная Россия», редактор — Юрий Лощиц, актер Николай Бурляев, писатель Вадим Кожинов и др. Послушать их собиралось множество людей. Зал кинотеатра «Россия» был забит до отказа, люди стояли в проходах.

— Как возникли катехизаторские курсы для взрослых?

— Сначала мы собирались в притворе храма Всех Святых, потом нам дали для занятий деревянный домик ниже храма. Хотелось получить основательные знания о православии и, будучи в командировках в Москве, я каждый понедельник посещал лекции в ЦДК железнодорожников, которые читали знаменитые священники, потом мы их привозили в Саров с помощью Ивана Ситникова. Лекторий проходил рядом с Казанским вокзалом. Я успевал на наш поезд и утром шел на работу. В 1993 году эти люди создали Свято-Тихоновский богословский институт, и на следующий год мы вместе с Александром Брюховцом поступили туда на заочное отделение. В Москву на сессии съезжались удивительные люди со всей России. Учиться было трудно, но очень интересно. 70 лет в стране было одно мировоззрение, а тут оно было совсем другое — православное. Мы сами учились и преподавали другим...

Конечно, надо сказать, что в нашем городе жили верующие люди старшего поколения. Николай Комаров и Александр Ломтев ходили молиться на Дальнюю пустынку. Были пожилые женщины, которые умели проводить службу без священника — обедницу. Знали богослужебный устав, песнопения. Но первая церковная двадцатка, куда в основном входили сотрудники ВНИИЭФ, смогла в 1991 году зарегистрировать приход и вывести православную жизнь из подполья. В 1992 году в наш город приехал первый священник — протоиерей Владимир Алясов, а в 1993 году освятили храм Всех Святых.

— В 1996 году саровские прихожане впервые организовали крестный ход в Дивеево и обратно, а в 2001 году — вокруг Сарова. Как это получилось?

— Кто-то из саровчан узнал, что из с. Богоявление, которое находится на полпути между Арзамасом и Нижним Новгородом, верующие ходят крестным ходом в село Оранки с Владимирской Оранской иконой Божией Матери — это одна из самых почитаемых святынь Нижегородской земли. В Оранках до 1920 года был знаменитый монастырь, в годы Великой Отечественной войны и сразу после нее — лагерь для военнопленных. Там даже сидел командный состав 6-й армии Вермахта во главе с генералом-фельдмаршалом Паулюсом. Потом здания Оранского Богородицкого монастыря в разное время использовали под колонию для несовершеннолетних, мужской лечебно-трудовой профилакторий, где лечили от алкоголизма, исправительно-трудовую колонию для женщин. Поэтому когда в 1993 году монастырский комплекс вернули Церкви, там все было в ужасном состоянии.

Старые люди рассказывали, что крестным ходом в Оранки ходили до начала хрущевских гонений на Церковь, до середины 1950-х годов. К жителям Богоявления присоединялись верующие из окрестных сел, и шествие было таким многолюдным, что растягивалось на несколько километров. Больших икон с собой не брали, а только такие, что вешали себе на грудь. Поскольку в монастыре была тюрьма, люди шли на источник рядом с монастырем. А когда в 1988 году началось возрождение Православия, возродился и этот крестный ход, в нем участвовали паломники из Нижнего Новгорода, Арзамаса, других городов и сел. Мы, саровчане, на автобусе приезжали в Богоявление и догоняли крестный ход, а на следующий вечер транспорт забирал нас обратно из Богоявления.

Помню, как на крестном ходе из Богоявления в Оранки у нашей прихожанки Анны Рудаковой замироточила икона святого праведного воина Феодора Ушакова. Его прославили 5 августа 2001 года, а это событие случилось через месяц, 7 сентября. Икону два раза вытирали полотенцем, никто не верил. Когда пришли в Оранки, Анна поставила свою икону вместе с другими на окно. Я увидел на иконе каплю и машинально вытер ее пальцем. А потом подумал, откуда она могла взяться? Выступили новые капли, показали молодому священнику. Он вытер полотенцем и сказал, если опять покажутся капли, тогда она на самом деле мироточит. Икону поставили на место, и наши женщины приуныли. А капли показались в третий раз. Тогда уж ее поставили рядом с храмовой Владимирской иконой Божией Матери. И наша храмовая икона прп. Серафима Саровского из храма Всех Святых тоже мироточила на крестном ходе в 1998 году, миро стекало по иконе и по стеклу… Но все это было позже.

Я рассказываю об Оранках, потому что там мы научились ходить крестным ходом, узнали, что это такое. Мы поняли, что для этого нужны хоругви, походные киоты и шесты. Стали думать, где все это взять. Нашли людей в Москве, они сшили нам большие хоругви, которыми пользуемся до сих пор. Киоты и крепления переделывали, пока не добились снижения веса конструкции. А в 1996 году мы взяли благословение митрополита Нижегородского и Арзамасского Николая, чтобы самим провести крестный ход по маршруту Саров — Дивеево — Саров. С тех пор этот крестный ход стал ежегодным: 31 июля ходим в Дивеево, и 1 августа — обратно.

Прошло пять лет, и в 2001 году мы стали проводить еще один крестный ход — вокруг Сарова. Дело в том, что престольный праздник храма Всех Святых всегда выпадает на выходной день, воскресенье перед Петровым постом. А во многих городах люди отмечают престольный праздник молитвенным шествием — обходят родной город с молитвой о здравии и благополучии всех его жителей. Владыка Николай опять нас поддержал и благословил, и мы пошли…

Люди полюбили крестные ходы, и они у нас прижились. На самом деле, мы даже не задумываемся, в каком святом месте живем, и как душе радостно здесь жить! Здесь и Дивеево, и Саров, и Четвертый удел Божией Матери, и место подвигов прп. Серафима, и прекрасная природа — леса и реки.

Вот уже два-три года, как я передал организацию крестных ходов более молодому прихожанину Алексею Китину, он очень ответственно к этому относится. А сам уже только на машине могу помочь — доставить флягу с водой или кого-то подвезти.

— Как православные саровчане помогали восстановлению храмов и монастырей округи?

— Началось с того, что мы стали ездить на богослужения по округе. В 1991 году образовалась Мордовская и Саранская епархия, открылся Санаксарский монастырь. Там появились три великих старца: схиигумен Иероним (Верендякин), схиархимандриты Питирим (Перегудов) и Феофан (Даньков). Саровские прихожане по воскресеньям арендовали автобус, ездили туда на литургию, причащались. И, конечно, помогали, чем могли.

В Санаксарах мы познакомились с молодым иеромонахом Лазарем. А в 1993 году первый епископ Саранский Варсонофий направил старца Феофана и иеромонаха Лазаря на восстановление мужского монастыря в с. Большое Чуфарово. До революции там был женский монастырь, а в советские годы — лагерь особого режима, страшная расстрельная тюрьма НКВД, а уже потом — детский дом, ПТУ, колхоз... Когда эта территория стала бесхозной, тут же все растащили местные жители. Церкви были разрушены, из пяти жилых корпусов лишь один был кое-как пригоден для жилья. Монахи расчистили себе одну комнату, с нее началось восстановление Свято-Троицкого Чуфаровского монастыря.

Мы видели холмики над местами массовых захоронений репрессированных людей, потом там поставили крест. В 1995 году начали строить храм Новомучеников и Исповедников Российских в память o невинно убиенных людях в годы террора. Этот храм освятили 13 августа 1996 года, у меня накануне родилась дочь.

Нам это место понравилось, нас тянуло туда. Это незабываемо — как буквально из ничего, из разрухи и мерзости запустения постепенно возрождалась обитель. Мы ездили на двух-трех машинах, помогали монахам, оставались на сенокос и другие сезонные работы. В Сарове собирали средства для братии, поминальные записки и пожертвования за молитву. Помню, что для одного братского корпуса обители мы здесь валили лес, делали на пилораме доски, и из них плотники изготовили полукруглые оконные рамы, которые отвезли в Чуфарово.

Похожие истории можно рассказать и про другие храмы и монастыри. Саровчане ездили помогать в разные места.

— Алексей Викторович, у вас с супругой четверо взрослых детей. Расскажите, чем они занимаются.

— Старший сын Василий — физик. Даниил — агроном, кандидат сельскохозяйственных наук, он разрабатывает и внедряет новые технологии выращивания овощей в тепличных хозяйствах. Дочь Даша тестирует компьютерные программы, а младшая дочь Нина — студентка биофака ННГУ. Для верующего человека семья — это малая Церковь. Родители стараются привить детям веру, которая дает опору в жизни и, конечно, сами молятся о них.

Справка. А. В. Федоров стоял во главе многих приходских инициатив: катехизаторские курсы для взрослых, газета «Православный Саров», два больших ежегодных крестных хода. С 2000 по 2019 год был старостой прихода храма Всех Святых. И все это – без отрыва от основной работы в РФЯЦ-ВНИИЭФ. Алексей Викторович был удостоен благодарственной грамоты от Святейшего Патриарха Кирилла.