Гуманитарную помощь для фронта собирают не только волонтерские организации, но и отдельные люди. Моя собеседница Наталья Черкасова — молодая женщина, по профессии парикмахер. На нашу встречу пришла с ребенком. Ее облик никак не вяжется с войной. Трудно поверить, что она уже четыре раза отвозила гуманитарную помощь в Лисичанск, на передовую. Лично ездит туда раз в два месяца, начиная с ноября 2022 года, и передает бойцам все из рук в руки. Рассказывает Наталья:

Это затягивает

— Все началось с того, что я увидела пост ВКонтакте, что бойцы мерзнут, им нужны теплые вещи, носки. Возникло желание помочь нашим ребятам. Что я носки не свяжу? Отправила посылку. Дальше больше. Началась мобилизация, которая коснулась многих. Женщины стали вязать носки, шапки, шить толстовки, и я познакомилась с саровчанками, которые шили на дому. Мы объединились, и теперь мы — команда. Я бросила клич среди клиентов, и они откликнулись. Собирали по знакомым, потом те привлекли своих знакомых — круг людей расширился. Люди оказали мне доверие, давали деньги и приносили вещи, продукты. Но, конечно, некоторые опасались обмана. Поэтому мне захотелось съездить к бойцам, лично передать им помощь, своими глазами увидеть и понять их нужды.

Нам хотелось побольше всего привезти ребятам, и когда мы поняли, что своих сил уже не хватает, вышли на волонтерское движение. Продуктами и лекарствами помог центр «Радость моя!», один саровский предприниматель делает печки на фронт. Собрали груз уже не на посылку, а на машину.

В ноябре прошлого года я первый раз съездила, увидела жизнь солдат и гражданского населения. Все время езжу в одно и то же место — в Лисичанск. Это передовая, и туда вообще мало едут с гуманитарной помощью. Во-первых, боятся, во-вторых, не всех пускают. Помогло знакомство с местным жителем, бывшим ополченцем, который после ранения перебрался с семьей жить Россию. В Лисичанске у него остались родители и родственники, поэтому его к родным пропускают беспрепятственно.

Первый раз, на пробу, поехали втроем на моей машине. Солдаты смотрели на нас изумленными глазами, т. к. мы были первыми, кто к ним приехал. Они подумали, что это — разовая акция, но когда мы стали выходить с ними на связь, во второй приезд привезли ГАЗель гуманитарки, они стали нас воспринимать всерьез.

Вообще люди там недоверчивые, потому что там много «ждунов» и предателей. В ноябре 2022 года только месяц прошел, как эти территории присоединились к России, и для бойцов наше появление было неожиданным, они не понимали наших намерений, что мы тут делаем с российскими номерами. Это было для них в диковинку. Когда мы ждали команды разгружаться, рядом все крутился один солдатик. Потом мы узнали, что он с Нижегородчины. Подойти стеснялся, но увидел знакомые номера и вроде как дома побывал.

На блокпостах долго разглядывали мой паспорт с российской пропиской. Говорили: «Как приятно видеть российские паспорта!» А какая у ребят была радость, когда мы раздавали печенье на блокпостах! Первая мысль: «Нужно привезти больше, ведь это капля в море». Хочется всем помочь. Это затягивает, потому что видишь, как нужна наша помощь.

Другая реальность

Мы увидели разбитые в ноль деревни, где не осталось ни одного целого дома. Хорошие, добротные дома, в которые люди вкладывались всю жизнь, после обстрела превратившиеся в решето. Проезжали неразорвавшиеся снаряды, застрявшие в асфальте. Сейчас все это уже убрали. А тогда по обочинам дорог запрещали ходить, они были заминированы. Там другой мир со своими правилами, их надо четко выполнять. Вечером комендантский час. Все движение до полудня — за водой, в магазин или за гуманитаркой, а дальше люди прячутся по подвалам. Вечером нельзя выходить с фонариком, потому что это — мишень, и может быть прилет.

Местные жители уже привыкли, а дети даже и не знают, что бывает мирная жизнь. Они радовались, что привезли гуманитарку, раздали по две баклажки воды. Там не было питьевой воды. Когда в первый раз остановились у женщины, она обрадовалась, что ночью прошел дождь, наполнив ванну во дворе: «Я сегодня постираю!»

Постоянные обстрелы там обыденный фон. Я ехала за рулем, была занята дорогой и не обращала внимание на свист пуль. Не умела оценить опасность. А мои попутчики обратили внимание, что сзади ехал велосипедист, а потом он сошел с дороги в кусты. Но, как шутят: «Если пуля просвистела, значит все нормально!»

В тот, самый первый раз, мы на ночь машину прятали от мародеров в соседнем дворе, а как только рассвело, бегом бежали из Лисичанска. Когда я наконец приехала домой, в Саров, сутки проплакала. Было невыносимо жалко тех людей. Мы-то приехали и уехали, а у них каждый день борьба за выживание.

Наш проводник навестил родителей, с которыми не виделся восемь лет. Они его не ожидали, ведь связи там нет. Мама сначала не узнала сына, потом стала переживать, что с ним что-то случится: «Зачем приехал?» Он говорит: «Вареников твоих поесть». Шутка шуткой, а она принесла вареники со словами: «Почему-то сегодня мне захотелось сделать вареники». Нас потчевала, а сама отказывалась и говорила: «У нас все есть». А когда увидела шоколадные конфеты, не выдержала и заплакала. Под звуки обстрела отец записывал видео для своих родных: «У нас все хорошо. У меня большая радость. Сын приехал». И не мог больше ничего сказать, тоже заплакал. Ну как туда еще не поехать?

Сначала мы все время ездили с этим мужчиной, Александром, и его женой, вместе собирали груз. А сейчас, когда нас в Лисичанске уже знают, ездим сами, напрямую.

Уже во второй приезд военные нас взяли под охрану. Очень хорошо нас приняли, предоставили жилье и везде сопровождали. Конечно, спокойнее, когда знаешь, что тебя в обиду не дадут. Там все уже знают, что если наши наступают, будет ответка по мирным жителям. Один раз я уезжала, и были обстрелы, грохот ужасный. Меня выпроводили и полностью закрыли переправу, город закрыли на две недели. Если бы я не уехала, осталась бы там на это время, без связи. Родители просто с ума бы сошли, ведь они сначала не знали, куда я еду. Дочку оставляла дома…

Обстрелы ведутся из шахт. За восемь лет, пока все думали, что Украина соблюдает Минские соглашения, там готовились к войне, возле Лисичанска создан мощный укрепрайон протяженностью до 60 км, там ж/д вагоны забетонированные. Оттуда по ночам выходят диверсанты, с ними борется комендатура. Только поставят сотовые вышки, как их взрывают.

Там очень страшно жить. Но люди, особенно пожилые, не хотят уезжать в неизвестность, жить в общежитии, бросать свои дома, хозяйство. Они прекрасно понимают, что если уедут, то возвращаться будет уже некуда.

Жизнь в Лисичанске постепенно налаживается. Появились вода, электричество, начинают проводить газ, разминировали обочины, сами дороги привели в порядок, ремонтируют мосты и переправы, люди начали получать выплаты. Но все равно страшно, потому что «ждуны» сдают на украинских сайтах координаты наших подразделений, госпиталей. Однажды приехала машина с водой. Кто-то сдал координаты, и пока люди стояли в очереди, их обстреляли. Известно, что всушники целенаправленно бьют по мирным жителям. Откуда берутся «ждуны»? Когда до июля 2022 года в Лисичанске была украинская армия, там принудительно мобилизовали мужчин. И если у мамы забрали сына в ВСУ, за кого она будет? Там члены одной семьи могут воевать с разных сторон.

Некоторые саровчане предлагали закупить конфет и раздавать их детям на улицах Лисичанска. Я объясняла, что там не то что детей, но и взрослых на улицах не увидеть. Дети прибегают в школу пару раз в неделю, получают домашние задания, и снова домой. Местные дети не представляют, что бывает жизнь без грохота снарядов, что бывает вдоволь еды, они никак не могут наесться, их преследует страх голода.

Как я узнала потом, среди мобилизованных оказались мои двоюродные братья из Дивеево. Один погиб под Кременной, другой с ранением попал в госпиталь. Брат рассказывал про бытовые условия. За пять месяцев жизни в блиндаже они два раза сходили в деревню помыться. Купили кофту у местных жителей за 5 тыс. рублей. Он подтвердил, что все, что мы везем бойцам, нужно. Конечно, местных тоже можно понять, ведь там деньги были только у военных, но, с другой стороны, как можно брать деньги с тех, кто за тебя воюет? Там все выживают, как могут.

Ребята нас ждут

Сначала везли все, что удалось собрать, а теперь — то, что просят. С едой у военных наладилось. Просят беспилотники, тепловизоры, летние маскхалаты, форму, обувь, разгрузки, которые быстро выходят из строя, кровоостанавливающие жгуты и губки. Когда бойцы выходят на слаживание, неделю ползают, и формы нет. В основном все просят одно и то же. Также берем пакеты с вещами, консервами, чаем, кофе и вкусняшками на блокпосты. Кладем кремы, ветра там страшные, пробирают насквозь. Этих ребят тоже жалко, они ведь живут на блокпостах, работают посменно, никуда не отлучаясь. Не имеют права покинуть блокпост, сходить в магазин и что-то купить. Они нас ждут.

Сейчас там уже служат и местные, и россияне, причем, очень много земляков из Сарова и в целом из Нижегородской области. Поскольку связь уже налажена, на нас стали выходить командиры подразделений с просьбами, что привезти, и бойцы просят адресные посылки.

В марте везли груз трем подразделениям в Лисичанске, плюс адресные посылки саровским бойцам в Старобельске, которые собрали православные волонтеры. Те радовались даже тому, что просто увидели земляков! Тогда нам помогли наши саровские водители ГАЗели, мы только бензин оплатили. Груз у нас забирают в Лисичанске, а дальше гражданских не пропускают, там уже линия фронта.

Мы передали священнику лисичанского храма в честь свт. Митрофана Воронежского от дивеевских волонтеров движения «Золотые руки ангела» резной семисвечник, иконы, облачения, литературу, свечи, много церковной утвари. Батюшка был счастлив, сказал, что раздаст прихожанам крестики, освященные в Дивеево. Этот храм обстреливали, причем, во время богослужений, и он разбит полностью год назад. Теперь службы идут в обычном помещении.

Нам много помогают волонтеры центра «Радость моя!» и девочки из швейной мастерской «СВОим». Давали толстовки, белье и другие вещи, блиндажные свечи, пятиточечники, носилки из Дивеево, а также консервы, мед, сладости, продукты, лекарства. На пожертвованные средства мы закупали тепловизоры, рации, берцы. Некоторые люди сами закупают дорогостоящую технику. Мы чувствуем ответственность и передаем все из рук в руки. Бойцы записывают видеоотчеты для благотворителей.

Сильно поменялись ценности

После второй поездки у меня возникла мысль: «Где же настоящая жизнь — там или здесь?» Здесь жизнь порой кажется лицемерной, с ненужной суетой и ложными ценностями. Базовые потребности у человека, на самом деле, очень маленькие. Там люди радуются, когда поели-попили, им тепло и нет обстрела. Ценим ли мы то, что всегда можем купить хлеб? А там хлеб привозной, и даже если у тебя есть деньги, но ты не успел его купить, то останешься без хлеба.

У меня ценности сильно поменялись. Я лучше откажу себе в том, что не важно для жизни, и отправлю сэкономленные деньги туда. Это реально нужнее. Я осознала ценность жизни, которая совершается здесь и сейчас. Стала отличать необходимое от лишнего и отсеивать то, без чего можно запросто прожить. Может быть, когда-нибудь потом я дома сделаю ремонт или куплю новую плиту, но не сейчас, когда идет война. Для жизни нам мало нужно, но мы привыкли к комфорту...

Бывает, с нами едут наши спонсоры. Сейчас много мошенничества, поэтому стало трудно доверять людям. Им важно увидеть, как мы работаем, убедиться, что все доставлено из рук в руки. Это, конечно, повышает доверие и желание помогать.

Когда меня спрашивают, откуда я все это знаю, говорю, что я там была. И приглашаю всех на пассажирское сиденье рядом с собой. Желающих мало… Еще люди часто интересуются: «Наташа, а ты не боишься туда ездить?» Боюсь, конечно. Но надо фокусироваться не на страхе, а на цели. Ведь я знаю — то, что мы делаем, очень нужно!