Об этом размышляет директор Саровской православной гимназии Наталия Суздальцева. Публикация в газете «Вести города» № 28 от 15.07.2020.

У Захара Прилепина в одном из рассказов есть такие строки: «…доносился здоровый матерок», словно можно разделить мат на здоровый и нездоровый. Однако мы понимаем, что, используя такой эпитет, писатель лишь подчеркивает, что люди не ругались, не оскорбляли друг друга, а просто разговаривали. И в сознании героя нет табу на мат, он из того социального круга, где использование его в речи допустимо. И это как раз беда нашего времени, что мат как явление речи, выражающее прежде всего негативные эмоции, становится частью языка. Ведь и великие его не гнушаются!

В русскую литературу мат пришел в XVIII веке, как поэтическое хулиганство, как протест против несвободы классицизма. Так явился Барков, как родоначальник традиции в дворянской среде. Потом Пушкин в «Телеге жизни» и пр. Потом «чернокнижники» (Жемчужниковы, Григорьев и др.). Самое сложное - ответить здесь на вопрос: почему Баркову, Пушкину и Есенину можно, а мне нельзя? Ведь их мат – это не художественное средство создание эпохи или характера, как у того же Прилепина. Тем более Прилепин пишет предупредительно на обложках своих книг «содержит нецензурную брань» и пишет, не чтобы привлечь читателя, а чтобы предупредить, он считается с его культурой и принципами, а изрекающие «здоровый матерок» на улицах, во дворах, а то и в школе - нет.

Некоторые скажут, что мат часть народной культуры, посмотрите на фольклор! Но на какой фольклор? Где мы встречаемся чаще всего с матом в фольклоре – в частушке. Но это поздний жанр, вторая половина XIX века, когда из крестьян, ушедших после отмены крепостного права в город, стал формироваться рабочий класс. Ведь крестьянской революции в XIX веке не получилось тоже не случайно, русские крестьяне были людьми православными и в крестьянском фольклоре мат не преобладал. Православный человек осознает, что мат – это грех. Бог есть Слово и сознательная нечистота в словах – это хула на Святого Духа. Мат - это дитя революций, дитя разбоя и тюрем. Этим же мы можем объяснить частично и всплеск мата в 90-х годах. Частично, потому что вместе со скабрезностью мыслей и желаний и внутренней агрессией в мате в извращенной форме вообще содержится протест. Ругающийся подросток из приличной семьи – всегда протестует. Он требует исправления мира, изменения его отношения к себе (о собственном исправлении, конечно, он не думает).

Повышение социального уровня жизни людей и их культуры, с одной стороны, способствует чистоте речи. Ведь культурный, образованный человек всегда мыслит, процесс мышления непрерывен и мысль не существует вне слова, а матерная лексика – она вне смысла, это недостаток мысли. Но, с другой стороны, мат – это прежде всего эмоция. Эмоция разрушающая. Счастливый человек никогда не будет ругаться матом, ему не надо протестовать и разрушать. Поэтому лекарство от мата – счастливые люди, создающие счастливые семьи и воспитывающие счастливых детей. Вот такая утопия. «Кто научится любить, тот и будет счастлив, - говорит архимандрит Гавриил (Ургебадзе). - Только не думайте, что любовь – это врожденный талант. Любви можно научиться и мы должны это делать». Вот в этом, пожалуй, и главная педагогическая задача и ответ на вопрос, как бороться с матом, потому что мат – это не столько показатель социального и культурного неблагополучия, сколько духовного.