Статья помощника благочинного Саровского окуга по культуре Романа Сванидзе в газете «Ведомости Нижегородской митрополии» 2 (110) о фильме «28 панфиловцев».

Когда я ознакомился с тем, что по поводу фильма Андрея Шальопы было написано до меня, то понял, что добавить мне особенно нечего. Все подробно разобрано, акценты расставлены, причем, на мой взгляд, в целом верно. Однако захотелось еще раз обозначить некоторые аспекты, которые относятся не только к обсуждаемой кинокартине, но и к картине состояния всего нашего общества.

Глас народа

Сам феномен возникновения фильма «28 панфиловцев» как народного проекта показателен и интересен. Малоизвестный молодой режиссер собирает через интернет средства на создание ленты о героях обороны Москвы. Люди жертвуют более 30 миллионов (что уже беспрецедентно), и только тогда к финансированию проекта подключаются крупные спонсоры, в том числе и государственные. В результате фильм снят за 150 миллионов. Зрительский успех проката очевиден. Кинотеатры полны. Фильм не только окупился, но и принес доход.

И небывалая активность в сборе средств на народное патриотическое кино, и популярность фильма у зрителя — в одном ряду с другими радостными симптомами духовных изменений в обществе. Вероятно, наши СМИ и дискуссии в социальных сетях не так уж верно отражают существующую картину.

Уже казалось, что ругать последними словами священство стало хорошим тоном, как вдруг на четвертом проекте «Голос» побеждает иеромонах Фотий. И побеждает исключительно благодаря зрительскому голосованию — ведь профессиональное его превосходство над соперниками очень спорно…

На проекте «Синяя птица» в 2015 году (тоже в результате зрительского голосования) побеждает девочка, поющая с Юрием Бутусовым песню о Христе, хотя удивительных номеров и одареннейших детей на проекте очень много…

Митинги в защиту выставки с фотографиями обнаженных детей или «Тангейзера» выглядят смехотворными по сравнению с очередями на Серова и Айвазовского…

Демонстрации «майданщиков» и «антимайданщиков» на 9 Мая сметены из информационного пространства неиссякаемым потоком «Бессмертного полка», и так далее. Конечно, картина в обществе далеко не благостная. Но возникающая тенденция вселяет надежду.

Что есть в фильме, и чего в нем нет

Что «цепляет» в картине с эстетической точки зрения, так это отсутствие в ней «голливуда». Фильм очень зрелищный, с использованием самых современных операторских приемов, средств монтажа, с замечательной музыкой и удивительно качественным звуком. Но при этом нет ощущения, что происходящее на экране просто суперреально, вот только реальность эта — из какой-то параллельной вселенной.

Я не увидел фантастических пейзажей русского «средиземья», где из-под каждого куста может выскочить то ли гоблин, то ли Воландеморт. Передо мной был до боли знакомый вид с оврагами и ложбинками, и значительную часть фильма я с интересом наблюдал, как выстраивается оборона на реальной местности.

Я не увидел безумства компьютерной графики. И благодаря тому, что все детали были воспроизведены в реальности, эффект присутствия потрясает. Недаром первые возникающие параллели с фильмом — это советские картины «Горячий снег» и «Они сражались за Родину», которые даже в чем‑то уступают «28 панфиловцам» в передаче ощущений солдата на передовой и в окопе под обстрелом.

Я не увидел сжатого до двух часов сериала, где меня знакомят с любовными историями и довоенными похождениями каждого мало-мальски значимого персонажа. Герои фильма очень индивидуальны, за каждым из них чувствуется судьба и характер, но используемые средства предельно скупы — нам дается в лучшем случае намек, ниточка, торчащая из клубка, за которую каждый волен потянуть или нет. Потому что авторы фильма четко знают, о чем говорят и что для них главное.

Фильм как памятник

Я долго не мог сформулировать свое отношение к фильму, пока от одного умного сердцем человека не услышал определение, которое лежало на поверхности, но сразу расставило все по местам. Это фильм-памятник! И ведь авторы с самого начала откровенно об этом заявляют. «Память о войне — это не только боль и скорбь. Это память о битвах и подвигах. Это память о победе!» — этими словами командира стрелкового батальона Панфиловской дивизии Бауыржана Момыш-Улы начинается картина. А заканчивается — превращением оставшихся в живых солдат в мемориальную скульптурную композицию. Да и люди жертвовали свои деньги, скорее всего, именно на возведение кинематографического памятника.

В понятие фильма-памятника вписываются и лаконичность выразительных средств, и сочетание точности в деталях с предельной обобщенностью. Относится это и к языку персонажей. Я раньше не понимал, что смущает меня в речи героев многих современных фильмов о войне. После «28 панфиловцев» стало очевидно — то, что говорят они, не по-русски. Большинство шуточек, которыми они подбадривают себя и товарищей, — либо пошлый лубок, либо русифицированная калька с голливудского солдатского и суперменского юмора. Мы не замечаем этого, потому что в жизни сами слишком часто говорим на чуждом наречии. В «панфиловцах» звучит живой суворовский язык, может быть, иногда даже слишком густой, но для фильма-памятника это плюс. И ведь что удивительно: фильм, в котором показана исключительно война, причем очень реалистично и честно, в котором на экране только мужчины, причем в самой экстремальной обстановке, — вписывается в возрастной ценз 12+! И чего стоят все заявления наших любителей поматериться в искусстве, что «из песни слова не выкинешь» и «нельзя лакировать действительность»!

Обман или образ?

Большинство попыток предъявить претензии к фильму, назвать его ура-патриотическим, некачественно сделанным и прочее, выглядят настолько беспомощными, что на них не стоит даже обращать внимания. Остается только один, зато убийственный аргумент — «Не было никаких 28 панфиловцев!», «У них даже герои — липовые!» Или более патриотично: «Неужели нельзя было рассказать о настоящем, реальном подвиге?»

Признаюсь, в исторической науке я недостаточно компетентен, чтобы вести споры о том, было или не было. Пусть не было. Но оборона Москвы была? Панфиловская дивизия была? Сражалась героически? Бывали случаи, когда малое число защитников задерживало наступление больших вражеских формирований? В конце концов, остановили наши солдаты фашистов под Москвой или нет? Пусть не было именно 28 панфиловцев, пусть были другие герои, чьи имена нам остались неизвестны. Конечно, надо узнавать и увековечивать их подвиг. Но за 70 лет 28 панфиловцев стали знаком, символом нашей победы под Москвой. Пусть над рейхстагом знамя Победы водружал не Мелитон Кантария (есть и такие версии), но его водружал советский солдат, не важно, какой национальности. Кроме исторической правды есть еще правда духовная. И, согласно ей, 28 панфиловцев — были. Пусть как памятник, пусть как герои современного былинного эпоса. Ведь и реальный Илья Муромец, прославленный в лике преподобных, с исторической точки зрения не совершал приписываемых ему подвигов, но в духовной памяти народа остался воплощением всех безымянных героев своего времени.

Источник: http://nne.ru/pravda-istoricheskaya-i-duhovnaya/