10 февраля (29 января ст. ст.) отошел ко Господу поэт Александр Сергеевич Пушкин. Мы выросли на его стихах и сказках, а теперь сами читаем его детям. Это – сокровищница русской культуры. Тем удивительнее узнавать его с новой стороны.

Недавно я встретился с неизвестным мне произведением Пушкина «Путешествие из Москвы в Петербург», которое, очевидным образом, было ответом Радищеву на знаменитое «Путешествие из Петербурга в Москву». Если Радищев подчеркивает нищету и убожество крестьянской жизни, то Пушкин спорит с ним, говоря: «Очевидно, что Радищев начертал карикатуру». Он пишет: «Взгляните на русского крестьянина: есть ли и тень рабского уничижения в его поступи и речи? О его смелости и смышлености и говорить нечего. Переимчивость его известна. Проворство и ловкость удивительны… Наш крестьянин опрятен по привычке и по правилу: каждую субботу ходит он в баню; умывается по нескольку раз в день... Судьба крестьянина улучшается со дня на день по мере распространения просвещения...» Об этом произведении Пушкина в наше время не упоминалось на уроках литературы. Видимо, оно не вписывалось в идеологему «тюрьмы народов».

Есть другие примеры красноречивых умолчаний. Например, мы «проходили» стихотворение:

Дар напрасный, дар случайный,

Жизнь, зачем ты мне дана?

Иль зачем судьбою тайной

Ты на казнь осуждена?

Кто меня враждебной властью

Из ничтожества воззвал,

Душу мне наполнил страстью,

Ум сомненьем взволновал?..

Цели нет передо мною:

Сердце пусто, празден ум,

И томит меня тоскою

Однозвучный жизни шум.

Но ничего не говорилось об ответном стихотворном послании митрополита Московского Филарета (Дроздова):

Не напрасно, не случайно

Жизнь от Бога мне дана;

Не без воли Бога тайной

И на казнь осуждена.

Сам я своенравной властью

Зло из темных бездн воззвал;

Сам наполнил душу страстью,

Ум сомненьем взволновал.

Вспомнись мне, Забытый мною,

Просияй сквозь сумрак дум!

И созиждется тобою

Сердце чисто, светел ум.

Пушкин высоко оценил ответ и написал «Стансы», посвящая их митрополиту Московскому Филарету:

В часы забав иль праздной скуки,

Бывало, лире я моей

Вверял изнеженные звуки

Безумства, лени и страстей.

Но и тогда струны лукавой

Невольно звон я прерывал,

Когда твой голос величавый

Меня внезапно поражал.

Я лил потоки слез нежданных,

И ранам совести моей

Твоих речей благоуханных

Отраден чистый был елей.

И ныне с высоты духовной

Мне руку простираешь ты

И силой кроткой и любовной

Смиряешь буйные мечты.

Твоим огнем душа согрета

Отвергла мрак земных сует,

И внемлет арфе Филарета

В священном ужасе поэт.

В школе о свт. Филарете не упоминалось, хотя если не знать об этом диалоге, смысл стихотворения не понятен. Интересно, что есть даже икона, изображающая этот диалог, которую написал архимандрит Зинон (Теодор) в 1990 году. Также свт. Филарет облагодетельствовал поэта после его смерти, когда настоял на христианском погребении Пушкина. Дело в том, что дуэлянты приравнивались к самоубийцам, которых нельзя было отпевать в храме...

Показательно, как проводил поэта «Николай Палкин», как называли в учебниках царя Николая I: «Умирающему Пушкину император написал: «Если Бог не велит нам уже свидеться на здешнем свете, посылаю тебе мое прощение и мой последний совет умереть христианином. О жене и детях не беспокойся, я беру их на свои руки». Государево прощение – за государственное преступление, именно так тогда квалифицировалась дуэль. Николай I не только простил Пушкина за поединок, но и постановил после кончины поэта: «1. Заплатить долги. 2. Заложенное имение отца очистить от долга. 3. Вдове пенсион и дочери по замужество. 4. Сыновей в пажи и по 1 500 рублей на воспитание каждого по вступление на службу. 5. Сочинения издать на казенный счет в пользу вдовы и детей. 6. Единовременно 10 000 рублей» (Александр Сегень, статья «Святитель Филарет и Пушкин»).

Эти частные примеры показывают, что из школы мы вынесли очень упрощенный и идеологизированный образ Пушкина. Поэт прошел большой путь от юношеской легкомысленности до зрелой мудрости. Школьниками мы не могли этого оценить в полной мере. И это – повод возвращаться к его творчеству снова и снова.