Совершенно неожиданно я обнаружила, что мой трехлетний «мамошник» боится темноты.

Оказалось, что он не просто так держится за материнскую юбку преимущественно в темное время суток. Когда я попыталась выяснить, чего же конкретно он боится, всплыли какие-то чудовища. Неведомые и невидимые для взрослых.

– Сынок, мы сегодня вечером помолились? – спросила я его.

– Помолились.

– Ангелов-хранителей призывали, чтобы они нас защищали?

– Да.

– Вот видишь. Они уже тут как тут. Все чудовища остались за входной дверью. Сюда не пройдут. Ангелы их не пустят.

Сынишка слушал мою импровизацию, открыв рот.

– Давай убедимся, что чудовищ нигде нет, – предложила я ему.

И мы пошли по темной квартире, прочесывая все потаенные уголки, заглядывая в шкафы и на антресоли, по дороге включая и затем опять выключая свет. Невидимые ангелы-хранители оказались сильнее невидимых, но вполне реальных чудовищ…

Спустя несколько дней я оставила сына одного, лежащего в темной комнате, подсвеченной ночником. Сказала, что скоро приду. Он послушно ждал. А чтобы было не так страшно, рассуждал вслух. Я краем уха ухватила концовку его монолога.

– У нас много ангелов-хранителей: папин, мамин… далее перечислил всех сестер. Нас много, и ангелов тоже много. У каждого ангела меч. Злые чудовища ходят на улице, а к нам домой зайти не могут. Они боятся ангелов.

– Надо же, – поразилась я, – с одного раза запомнил! 

Какими он представляет ангелов-хранителей? Со строгими прекрасными лицами? Со световыми джедайскими мечами в руках? Он еще слишком мал, чтобы это объяснить. Но понятно, что не пухлыми игривыми амурчиками, какими их рисуют на гламурных открытках. Ведь даже трехлетнему парнишке понятно, что ангелы – это серьезные ребята. Во всяком случае, его отношение к молитве изменилось. Раньше он, бывало, шумел, перекрикивая нас и всячески привлекая внимание. А сейчас – забирается ко мне на руки, головку кладет на плечо и затихает, прислушиваясь к пению. У нас все по-настоящему, всерьез. А вы как думали?