Как я пришел к вере? Когда человек пытается это понять, он часто с сердечной теплотой вспоминает давно ушедшую бабушку. Посеянные семена веры всходят порой через десятилетия…

Больше за меня молиться некому

В юности я наломал много дров. Беспутно прожил 40 лет жизни. В советское время  отсидел в тюрьме, вышел, потерял семью, крепко выпивал. Жил с бабушкой, она была верующей, умерла 9 января 2003 года, ей было 95 лет. А ровно через 4 года после ее смерти я крестился, постепенно пришел к вере. Расскажу, как это получилось.

После ухода бабушки у меня появились непонятные видения. Например, в одном из них я шел к храму (в котором в обычной жизни ни разу не был). В другом – видел себя рядом со старцем на огненной колеснице. Он мне показывал лежащий внизу ад, ущелье с горящей лавой… Я тогда попал в реанимацию с инсультом. Потом меня перевезли в неврологическое отделение. Когда очнулся, спросили, есть ли у меня медицинский полис. Я ответил, что нет, т. к. тогда нигде не работал. Без полиса в больнице нельзя было оставаться, я оделся и ушел домой.

А однажды проснулся утром, лежу на диване и думаю: «Надо что-то делать, работу искать, как-то устраиваться, денег вообще нет». И вдруг боковым зрением увидел двух бесов. Тогда-то я ничего не понял, это потом мне батюшка про них объяснил. Я с испугу развернулся и ударил их, ощутив как живых. Они как будто упали на пол, я посмотрел – а их там нет. Пошел на кухню, закурил. Подумал: а ведь я еще некрещеный…

Кому из приятелей про этот случай ни рассказывал, все говорили, что у меня – белая горячка, и мне нужно было опохмелиться. Я уверял, что до этого вообще не пил уже около месяца, но никто из них не верил. Кроме одного друга. Он мне предложил съездить в Дивеево, к мощам батюшки Серафима. Я к тому времени уже устроился на работу, поэтому удалось поехать не сразу. В Дивееве я, еще некрещеный, приложился к святым мощам и в этот же день бросил курить. Это произошло внезапно. Дома увидел, что у меня осталась последняя сигарета в пачке. Вдруг пришел сосед, попросил курево. Я ему отдал сигарету и сказал, что бросил курить. С тех пор испытываю отвращение к табачному дыму. Хотя в магазине, где я работаю, курят все, даже женщины-продавцы бегают на перекур каждые пять минут...

В 2007 году на Рождество Христово я впервые пришел в церковь на всю службу. Не знал вообще ничего. Но увидел, как к батюшке на исповедь подходят люди. Подошел и я со своим вопросом «про чертей». Священник мне объяснил, что это – бесы; что Господь приоткрыл и показал мне невидимый мир, чтобы вразумить, а потом сразу же закрыл, потому что я по неопытности мог легко повредиться. Он сказал, что, наверное, за меня кто-то очень крепко молится.  Я вспомнил про бабушку. Больше за меня молиться некому.

Бабушка при жизни со мной о Боге не говорила, лишь молча крестилась. Она вообще была молчаливая. Труженица. Жизнь ей выпала тяжелая, она рано осиротела, работала на торфоразработках. Помню только, как она рассказывала, что в их деревне при царе жили справно – в каждой семье держали лошадь, всегда кормили нищих, не было воровства и беспорядков, все были заняты – вкалывали в поте лица…

7 января батюшка Вячеслав показал мне, какие молитвы нужно читать утром и вечером, перед исповедью и Причастием. Дал две книжечки, которые я начал читать по слогам. Он сказал, что мне надо окреститься и сразу назначил день – 9 января. Крестил меня о. Александр, который исповедовал мою бабушку перед смертью. Он мне сказал: «Терпи. Было два беса, а станут семеро». Действительно, из моих ближних полезло зло. Да и прежние приятели пытались привлечь к блуду и выпивке. Но Господь уберег от этого. Я сначала попал в нашу больницу, а оттуда меня направили на операцию на сердце. Теперь пить нельзя...

Перед операцией я причастился, пришел домой и, только лег в кровать, как почувствовал, как ко мне сзади подошла какая-то страшная сила. Я боялся оглянуться, меня трясло, но я с усилием проговорил «Отче наш…» и Иисусову молитву. Тут уж я стал молиться по-настоящему. А что делать? Злая сила стала отступать...

Не брал в рот спиртного четыре с половиной года. Потом на работе отмечали 55 лет сотруднице, мне налили немного шампанского. Уговаривали, отказаться было неудобно. Конечно, по мозгам ударило. Возникла мысль – добавить. Но я не стал этого делать, и все быстро прошло. У меня никогда не возникало желания кодироваться, что-то специально делать. Когда было трудно, обращался к Господу. Но, по большому счету, в последние годы тяга к спиртному прошла. Мне это не надо. Где выпивают, там и разговор не тот, мат-перемат, табачная вонь. Там – нечистая сила...

Вижу, как некоторые бегут в храм, чтобы причаститься и дальше жить по-прежнему. Мне кажется, это – неправильно. Мария Египетская 47 лет в пустыне не причащалась, но через покаяние стала святой. Когда я поначалу причащался, тоже ничего не понимал, это открывается постепенно. Потихонечку доходит смысл молитв, да и своими словами постоянно обращаешься к Нему. Как придет искушение – просишь помощи Божией, а как отляжет – так и благодаришь. Никогда не забуду, как после крещения иногда была такая радость в душе – неземное состояние. Как будто взлетаешь и отрываешься от земли, а потом откроешь глаза и снова опускаешься вниз. Что Господь дает человеку, того словами объяснить невозможно. И каждому Господь дает свое…

Как будто вернулась домой

Я всю жизнь работала с людьми и, когда вышла на пенсию, долго не смогла усидеть дома. Пришла трудиться за свечным ящиком в храме. Как будто вернулась домой. Почему мне Господь дал такую милость? Наверное, Он меня так ведет по жизни…

Я родом из д. Балыково. У меня бабушка Александра была умоленная, с Богом жила. Я теперь уже сама бабушка, а ее часто вспоминаю. Она осталась вдовой в 27 лет с пятью детьми, всех подняла сама, замуж не выходила, хотя была красивой и статной.

Бабушка  меня брала с собой в ближайшие храмы, которые были открыты. Мы ходили пешком из Балыкова в Кременки. Такая там была красота до разорения, богатое убранство, иконы – глаз не отвести! Когда я уставала стоять, бабушка меня выводила и сажала на высокое крыльцо. Давала кулечек с красной смородиной. И такой сладкой казалась мне ягода! Все думаю, почему из всех внуков бабушка брала с собой меня? Ведь я была маленькая, еще в школу не ходила. До сих пор я люблю сельские храмы, где тихо и несуетливо. Когда народу много – как в Дивеевском соборе – я не могу сосредоточиться на молитве...

В детстве, бывало, ребятишки обидят, я плачу, а бабушка утешает: «Слава Богу, что тебя обидели, а не ты других».  – «У тебя украли? Слава богу, что не ты украла». Помню, как бабушка увещевала мать: «Эх, Нюрка, что ты делаешь? Разве можно ругать детей?!» Она-то всегда была ровной и ласковой, на нас никогда не кричала.

В 1950-е годы я ходила с ней на Дальнюю и Ближнюю пустынки. Там женщины молились и обливались водой. Бабушка всегда брала с собой зеленый эмалированный бидончик. Разденется, обольется из него. Меня умоет, головку смочит. А потом наберет в бидон  водички, и мы не спеша идем домой, в Балыково.

Мои родители уже были нецерковными людьми, хотя, мне кажется, что у нас вся родня была верующая. Помню, летом все дети бегали на улице. И мне хотелось с ними, но я по просьбе бабушки переписывала молитвы для родственников, выводила старательно буквы. Молитвословов-то не было, все писали от руки. Опять же, почему-то просили об этом меня, а не старших сестер. Когда я выросла, отошла от Церкви, но в Бога все равно верила и крестила своих детей в Воскресенском соборе г. Арзамаса.

Бабушка рассказывала про преподобного Серафима, поэтому я его с детства люблю, он – наш, родной. А молюсь я всегда Божией Матери. Я чувствую, что Господь далеко от таких грешников как я, а Она Его просит, умоляет… Однажды мой сын попал в реанимацию с прободной язвой желудка. Никогда у него не болел желудок, а тут – оказался на грани жизни и смерти. Для операции он был слишком слаб. Я всю ночь на коленях читала молитвы Божией Матери. А потом, спустя время, мне сын рассказал, что с ним было в ту ночь. Он лежал в полузабытьи с капельницей на одной руке. Приподнял свободную руку, взял нательный крестик и поцеловал его. Вдруг увидел какую-то фигуру. Он не понял, кто это был: человек или святой. Тот пристально посмотрел на него и сказал: «Ну ладно. Живи». А наутро сыну стало лучше. Язва начала заживать. Его перевели в общую палату. Вот как Матушка Божия слышит наши молитвы…

Работая за свечным ящиком, увидишь всякое. Но мою душу очень греет, когда приходит молодежь, в том числе с детьми, и я вижу у них трепетное отношение к святыням, желание побольше узнать о Церкви, о вере. Значит, я тут нахожусь не зря.