Те, кто пробовал пищу, приготовленную старенькими дивеевскими монахинями, помнят, какой вкусной была она.

Сегодня о посте пишут много. Даже кулинарные книги издают. А во время войны, да и после – вопросов как бы и не было. Во главе стола – хлеб. Сколько раз упоминается он в Евангелии! Даже клекловатый непропеченый хлеб очень дорог голодному человеку. Один запах чего стоит! Если есть картошка – ее варят в мундире или пекут в печке. Тут важно, чтобы соль была. Картошки много – можно ее очистить, сварить, потом растолочь и есть с отваром. Будет похлебка. Она очень вкусная, особенно, если есть сильно хочется. Когда в доме имеется небольшая луковка, можно ее порезать и залить водой. А если туда добавить квашеной капусты с рассолом и капнуть постного масла – необыкновенная вкуснотища получается, и витамины. А еще сухариков туда можно бросить! Когда они есть, конечно. Но если в доме водится крупа, венец всему – каша.

Каша у матери Александры удалась: вкусная, рассыпчатая. А у отца Виктора с утра крошки во рту не было. Был батюшка воистину «требный» – настолько востребованный, что к вечеру валился с ног от усталости. Весь день он исповедовал, причащал, соборовал… Десятки и десятки верующих – больных, хромых, немощных, кому трудно было преодолеть расстояние в шестьдесят километров до ближайшего храма в Арзамасе, ждали его, как самого дорогого гостя. Шел Рождественский пост, и батюшка обходил пожилых дивеевских сестер. Давным-давно стемнело, и автобусы, конечно, уже не ходили. После ужина отец Виктор попросил монахиню: «Мать! Мне бы прилечь, отдохнуть до службы». Монахиня с готовностью сказала: «Оставайся, батюшка. Хочешь – ложись на лежанке, хочешь – на сундуке». Помолившись, отец Виктор коснулся головой подушки, и сразу погрузился в глубокий сон. Последней его мыслью было: как бы не проспать, встать пораньше. Но опасения оказались напрасными. Через пять минут он проснулся от неожиданного нападения. Клопы! Понятно, у старенькой монахини уже не было сил бороться с насекомыми. Батюшка потихоньку перебрался на сундук, склонил голову и, сон опять отключил его от действительности. И все опять повторилось: насекомые одолели его пуще прежнего. Они были тут не гостями, а главными насельниками и учреждали свои права. Отец Виктор перешел на лавку у окна – и здесь кровососущие нашли его. Рано утром, прощаясь с матерью Александрой, батюшка спросил: «Мать! А сама-то как же ты спишь? Или они тебя не кусают?» Монахиня ответила: «А это, батюшка, мои будильники! Они меня будят». И развела руками.

Мать Александра (Александрушка), жила в Дивееве у Канавки Матери Божией. У дома был огородик, вытянутый в форме прямоугольника, размером примерно 520 метров. Там, в память о земной жизни Спасителя, были расположены укромные уголочки, оформленные в соответствии с Евангельскими событиями. Славный город Иерусалим умещался здесь, как на вытянутой руке, вместе со своими окрестностями, и вся земная жизнь Спасителя была отражена в образах. Если местечко посвящено Крещению – стоял тазик с водой и лежало полотенчико, если Крестным страданиям – там был крестик… Каждый день в любую погоду мать Александрушка обходила огород с молитвами, читала «Богородице Дево, радуйся…» и в каждом уголочке пела тропарь подобающему празднику. Так и шла она крестным ходом, сколько было ей предуготовано – за Господом шла.