Регистрация православного прихода в нашем городе предполагала создание общины. На самом деле, при всей разрозненности верующих православная община, крепкая и духовно опытная, в городе была. Да и могло ли быть иначе на земле, исхоженной ножками батюшки Серафима!

Где не ступала нога священника

Основная часть общины состояла из тех людей, которые выросли в православии, питались от его вековых корней. Это был живой организм, сохранивший церковные традиции. Он жил своей жизнью, с постами и православным праздниками, с потребностью в молитве.

Нельзя сказать, что это были катакомбники, нет! Люди приступали к церковным Таинствам в действующих храмах и монастырях, там же крестили детей и внуков, заочно отпевали родителей. Почитание Спасителя, Божией Матери и преподобного Серафима, несмотря на запреты, постоянно приводило их на Дальнюю пустынку во все церковные праздники и воскресные дни. Зимой и летом – под открытым небом, под пение птичек – славили Бога. На Дальней пустынке птиц подкармливали постоянно, они там были ручные.

Сама паства оставалась без пастыря долгие десятилетия. На Дальнюю пустынку приносили с собой иконы. У святого Креста на берегу Саровки читали все, что положено по уставу мирянам, раскрывая богослужебные книги в старых коричневых переплетах (когда-то их держали в руках клирики местных храмов). В прежних традициях пели певчие. Особенно любили акафист Преподобному – подпевали все. Совершались уставные службы и в отдельных домах, на большие праздники все желающие там не вмещались.

Вера не прерывалась

 Православный дух Сарова, Дивеева и окрестных сел сохранился, несмотря на все, что происходило со страной. Обычный городской ребенок, выросший в семье, где родители уже не носили крестов, отправлялся на лето в деревню к бабушке и попадал в другой мир. Здесь на почетном месте были старинные иконы, молились перед едой, а на Троицу украшали наличники березовыми ветками. Но это было не главным. Обрядовая сторона жизни определялась живой духовной традицией. В каждом селе были подвижники и подвижницы веры. Несли свое высокое служение старенькие дивеевские монахини, всем миров кормили убогого, были странники, блаженные. То, что Дивеевская земля всегда будет колыбелью духовных стариц, блаженных – Христа ради юродивых, наделенных прозорливостью, предсказывал сам преподобный Серафим. Нашими современниками были Дивеевская блаженная Анна Бобкова, закончившая земной путь в Вертьянове (+ 1984 г.), Анна Шишкова (+ 1991 г.) и о. Михаил (+ 1967 г.) из Стеклянного, Ванечка Егоров (+ 1981 г.) из Сатиса. Эти подвижники были хорошо известны далеко за пределами нашей земли многим, желающим получить пример и руководство в духовной жизни.

Самыми посещаемыми храмами были те, до которых легче было добраться автобусами – в Арзамасе и Темникове. Рано утром можно было сесть на арзамасский автобус и приехать к собору Воскресения Словущего. Во второй половине дня возвращались. На обратном пути подъезжали к Дивееву и, казалось, что почти дома, и на душе радостно: съездили, побывали в Доме Божием! Прихожане сельских храмов в Выездном, Полховском Майдане, Бутакове, Надежине, Саконах были тоже отчасти «нашими». Местные священники с любовью принимали под свое крыло саровскую паству. Отец Виктор из Арзамаса, отец Андрей из Темникова, отец Тихон из Полховского Майдана… Главной проповедью этих служителей веры была сама их жизнь, самоотверженность в богослужении, несение скорбей. На ночевку «саровские» останавливались в гостеприимных домах протоиерея Николая и Михаила Семеновича Рубцова (в будущем Дивеевского монаха Николая) в Арзамасе, у монахини Серафимы (Булгаковой) в Выездном и многих других, иногда – просто у первого встречного в храме.

В сельской церкви, милостью Божией не закрытой, единственной в радиусе пятидесяти и более километров, в Великий Четверг, например, служба начиналась в семь утра и заканчивалась в три-четыре часа дня. Из городов и весей шли и ехали исповедники, а у священника не было физической возможности не спеша выслушать человека. Во время такой исповеди был один способ: подходить к батюшке и, если грех мучительный, быстро сказать два слова. В Москве верующий попадал в иные условия: храмы, десятки храмов – никогда не закрывавшиеся, с чудотворными иконами, святыми мощами, чудесным пением и прекрасными проповедями. Была возможность частной исповеди, возможность выяснения вопросов.

            Православные монастыри, святыни Русского Неба, притягивали особенно. Мать Евдокия И., которой сейчас десятый десяток, рассказывала, что она бывала в Пюхтицком, Жировицком и Псково-Печерском монастырях, Троице-Сергиевой Лавре. Таких горожанок были десятки. Киев, Почаев, Москва, Ленинград… Саровским верующим открывались двери келий известных российских старцев в Троице-Сергиевой Лавре, давал наставления отец Иоанн Крестьянкин. Возвращаясь из паломнической поездки, они делились своей духовной радостью, привозили иконочку или православный календарик, подаренный духовником, – все было на вес золота, духовной литературы не издавалось.

Духовные поиски

            В конце 1980-х годов немало писали о возрождении православия. Для многих разговор о неисчерпаемости духовных сил русского народа был абстрактным. Молодые специалисты, приезжавшие в Саров из разных вузов страны, вряд ли обращали внимание на необщительных пожилых женщин в темной одежде. А между тем среди них были христианки строгой жизни, не показного благочестия. Они могли быть прихожанками храмов, где служили священники Яков и Михаил Гусевы (ныне прославленные как священномученики), имели общение с дивеевскими монахинями. Как мы узнали позже, были в Сарове и молитвенницы в монашеском чине. Мать Мария, любившая кормить птиц по пути на пустынку, мать Рафаила, которая была дочерью конюха Саровского монастыря и жила в Балыково. К сожалению, мы не сознавали тогда, что за их судьбами стоит история Церкви, тот оберегаемый кладезь жизни, из которого можно почерпнуть.

Многие молодые, воспитанные в среде неверующих, находились в поисках смысла жизни. Они рассудочным путем все-таки приходили к православию. Это был многолетний тернистый путь. Человек, читающий, думающий, мог блуждать в дебрях, не понимая того, что ищет духовную пищу. Кто-то начинал заниматься йогой или оказывался в обществе баптистов. Кто-то задумывался о том, что вся классическая русская литература пропитана духом православия. Кто-то просто начинал размышлять: если есть а-теизм, значит, есть и «теизм», что же это? В городской библиотеке можно было выписать из архивов многое – всю русскую религиозную прозу, святоотеческую литературу, начиная от Блаженного Августина и Исаака Сирина, Шестова и Хомякова, Флоренского и Розанова …  

Прототип общины

            В 1988 году Совет по делам религий зарегистрировал православную общину в Дивееве. Старшее поколение саровских верующих, ободренное этим событием, написало заявление о регистрации общины в городе. Документ приняли и… положили под сукно. В 1989 году очередное заявление отпечатали на машинке, но эта бумага тоже безответно лежала в кабинете. Стало понятно, что нужно действовать как-то иначе. Группа сотрудников ВНИИЭФ взяла на себя ответственность «пробить» регистрацию общины в Сарове. Для этого был составлен новый список – «двадцатка». В него уже не входили те бабушки, которые по-настоящему были ядром общины. Десятки лет ходили они на пустынку, не оставляя молитвы, и были истинными подвижницами. Большинство из подписавших заявление были тридцати- и сорокалетние, крещеные, верующие, но не достаточно воцерковленные. Нас всех единодушно объединяло мнение: церковные службы на Саровской земле должны быть возобновлены! Это чувство было искренним и твердым: земля, не освященная литургическим таинством, не имеет полноты Бытия и Жизни. 

            Список составлялся и корректировался несколько месяцев. Кто-то отказывался сразу, взвешивая возможные последствия. Пожилые беспокоились о судьбе детей – в их памяти были свежи воспоминания о 30-х и 60-х годах. Одна женщина подписалась, а потом пришла с отказом: «Все, вычеркните меня. Вы наверно агенты КГБ!». По каким-то оградительным причинам женщин не хотели брать «на передовую», вначале из их числа в списке была одна Наталья Згодько, сотрудница городской библиотеки, позже вошли Елена Карюк и Светлана Пупынина. Они особенно пригодились, когда приехавший через три года священник Владимир Алясов попросил, чтобы на первых порах за свечным ящиком поработали члены «двадцатки». Из старшего поколения в этом списке было двое мужчин: Николай Комаров и Александр Ломтев. Они были крепкой ниточкой преемственности городской православной жизни. В дальнейшем состав списка менялся, кто-то приходил и уходил – значит, не его это была дорога, случайно он тут оказался. Не выходили первоначально записанные В. Карюк, В. Заярный, Н. Комаров, А. Ломтев, И. Сидоров, С. Пупынин, Л. Бокань, В. Иванов, И. Травов… Позже вошли в силу изменения: для регистрации было достаточно «десятки», наш список на момент регистрации (а это случилось лишь осенью 1991 года) состоял из тринадцати человек.

Изначально задачи регистрации прихода и открытия храма в Сарове у нас, скрепленных дружескими отношениями, не было. Было содружество – некий прототип новой общины, нами не сознаваемый: иногда ездили на богослужения, встречали церковные праздники и интересовались всем, что связано с православием. Многие приняли святое Крещение. 1988 год ознаменовался празднованием 1000-летия Крещения Руси. Пожалуй, первое неформальное действие нашего содружества – массовая поездка в Арзамас и участие в торжествах, которые возглавляли будущий Патриарх Алексий II (в то время митрополит) и архиепископ Нижегородский Николай. В арзамасском соборе тогда были люди с забинтованными ранами после трагического  взрыва вблизи станции Арзамас-I. Слезы и радость…

Время работало на нас

Желание открыть православный храм в городе требовало огласки, подтверждения общественным мнением, положительной реакции официальных организаций, т. е. предполагало энергичные действия и терпеливые беседы. Поддержка этого начинания в Сарове была большой. За открытие храма в городе было собрано множество подписей. В день памяти преподобного Серафима 1990 года состоялось первое общее собрание общины, список «двадцатки» был принят, а решение запротоколировано. Однако до момента регистрации прихода было еще далеко. Шли проволочки. За нами не стояли ни влиятельные люди, ни партии. Первая попытка регистрации весной 1990 года в исполкоме потерпела поражение: решении было лаконичным и жестким – «в регистрации отказать». В 1990 году четыре члена нашего незарегистрированного прихода В. Карюк, И. Сидоров, Л. Бокань, И. Травов были избраны депутатами Городского Совета. С первых же заседаний Городского Совета почувствовалось понимание, укрепляющее надежду: православный храм в городе должен быть! Сейчас с трудом верится, что были и такие высказывания: «Вы что?! Фанатики будут бросаться на проволоку!» Однако время работало на нас. Необратимые процессы в обществе уже произошли. Председатель Городского Совета Валерий Николаевич Такоев, а позже и руководство ВНИИЭФ оказывали поддержку, становились участниками основных событий в жизни общины.

Дело повернулось так, что еще до регистрации прихода пришлось встречать важных гостей города – архиепископа Нижегородского Николая, Святейшего Патриарха Алексия II, многочисленные делегации владык и других почетных представителей. Организации таких встреч были с участием нашей незарегистрированной общины. По неопытности они сопровождались ошибками, иногда смешными. Казны не было никакой, но умудрялись даже делать подарки.

Протоптали дорожку в Дивеево

В 1989 году на Лазареву Субботу был освящен первый храм у Казанского источника Божией Матери в Дивееве. Саровчане были причислены к этому ближайшему приходу. С радостью принимали участие в первой Пасхальной службе в переполненном маленьком деревянном храме. Участвовали во Входном молебне переданного осенью 1989 года Троицкого собора, трудились по его благоустройству. Встал вопрос об организации автобусных поездок в Дивеево на воскресные и праздничные богослужения. Дело это было непростое. Объявления по радио тогда были невозможны. Впервые такое объявление прозвучало лишь через два года, в канун Пасхальной службы – приглашение в Троицкий собор Дивеева, освященный в день Похвалы Пресвятой Богородицы в 1990 году, мы уже «ходили в полный рост». Трудно было бы представить организацию автобусных поездок без Георгия Лялькина (в настоящее время он – игумен Серафим в Чувашии) и Светланы Пупыниной. Было много накладок с оповещением людей, неадекватным поведением некоторых лиц. На тот период пришлась денежная реформа, деньги теряли свою цену, и стоимость поездки быстро менялась. По неопытности мы «влипли» в такой долг, что без содействия со стороны дивеевского прихода и понимания руководства, выбраться из этой ситуации было сложно. Без поддержки православных, работающих в самых различных инстанциях и организациях, проблем было бы еще больше. Так или иначе, дорожка на богослужения в Дивеево, а с 1991 года и в Санаксарский монастырь, была протоптана задолго до начала церковных служб в Сарове.

 Духовный рассвет

Какой активной деятельностью были насыщены эти годы для верующих! Помощь детским домам и новым приходам в нашей глубинке, поездки на богослужения. Ездили особенно много. Подъезжает такой автобус к стенам обновляемого монастыря или к сельскому храму, поросшему березками, а за окнами уже слышится радостное: «Саровские приехали!» Пожилые наши женщины забывали о своем возрасте, выкладывались, не жалея себя, делились своей пенсией, трудились во славу Божию: шили, собирали, привозили, строили, ремонтировали, убирали…

Дорожкой духовной и исторической памяти стали собрания и активная деятельность филосовского клуба, его возглавлял А. В. Федоров. Интересные встречи с приглашением известных писателей и священников в Сарове были своевременны и неоценимы. Периодически проводимые Серафимовские чтения организовывались трудами Л. Боканя, Е. Тарасова, А. Медведева и др., они привлекали много горожан и гостей. В Дивееве организовали воскресную школу для детей, где занимались и ребята из нашего города. С интересом ездили на эти занятия и родители. Были среди них и некрещеные – позже их крестили. Поездки устраивали Е. Гаврилуца, Т. Балюк и др. О православных праздниках рассказывал по радио Ю. Т. Синяпкин. На торжествах его видели в казачьей форме, его вид говорил: «Да, я казак!». Постоянным фотолетописцем, бескорыстным и безотказным в то время был В. А. Разуваев. Каждому находилось дело, у каждого было свое назначение. Лидеры от природы и по духу – всем им было не тесно.

            Одним из главных событий 1991 года было торжество второго обретения мощей преподобного Серафима. Еще были живы многие, помнившие православную жизнь до закрытия монастырей и храмов. В Дивееве вышли встречать Преподобного все, кто ждал этого события, смог встать, дойти… Пришли с самым дорогим, вынесли иконы, которые хранились десятилетиями. Приехали за тридевять земель те, кто вообще и не мечтал о таком празднике. Священники, монахи, казаки, ученые, писатели, деятели искусства  –  рабы Божии. Батюшка Серафим всех сплотил, дал радость праздника. Наша община организовала охрану порядка на этих торжествах вместе с прибывшими казачьими формированиями. Женщины помогали принимать паломников, косили, набивали матрасы травой, участвовали в уборке, выполняли всевозможные поручения немногочисленной тогда сестринской общинки. 1991 год – это наш духовный рассвет. В Дивееве солнце играло, когда крестный ход двинулся встречать мощи Преподобного: от Троицкого собора – навстречу другому крестному ходу, который возглавил сам Серафим Саровский. В Сарове праздник был продолжен небывалым событием: многолюдным шествием во главе с патриархом Алексием II на Дальнюю пустынку и молебном в сослужении почти половины числа всех архиереев и сонма священников. Казалось, полгорода шло за патриархом от Ближней до Дальней пустыни.

Этот год запомнился и приездом в город известного скульптора В. М. Клыкова, глубокого и талантливого человека. Ему очень понравилась старая часть нашего города. Помимо памятника преподобному Серафиму Саровскому (на Дальней пустынке он сам выбрал ему место) Вячеслав Михайлович хотел поставить памятник святому Георгию Победоносцу на холме у лестницы «Миру-мир» – считал, что лучше места не найти.

 Горсовет дал согласие на установку памятника преподобному Серафиму. Начали поиск денег. Увы, время поджимало. По просьбе Вячеслава Михайловича составили гарантийное письмо и отвезли его в мастерскую скульптора. Взяв на себя ответственность, подписал это письмо… возглавивший одно из акционерных обществ в Москве В. И. Держиев, приезжавший тогда в Саров в командировку. Через несколько месяцев Клыков подарил памятник городу.

Нас поддерживали на всех уровнях: от простой уборщицы до Патриарха. В частности, случилось так, что Георгий Александрович Шевкунов (ныне архимандрит Тихон, наместник Сретенского монастыря) и Вячеслав Клыков помогли в формулировке нашего заявления о регистрации. В 1991 году просьба о регистрации прихода была удовлетворена, открыли расчетный счет.

Необыкновенное время

В Великий пост 1992 года приехал священник Владимир Алясов. Первые молебны, требы… Вот идет батюшка пешочком с Больничного городка – люди оглядываются, перешептываются: что это за «инопланетянин» в подряснике? Некоторые жители нашего города просили освятить квартиры, защищаясь от темных сил. Таких случаев было немало. Кто-то прибегал к священнику с ужасом в глазах, столкнувшись в своем жилище с полтергейстом или другими аномальными явлениями. На вопросы батюшки, носит ли он нательный крест, есть ли в доме иконка, знает ли он хотя бы одну молитву, был ответ: «Нет, нет, нет…»

В ночь на Светлое Христово Воскресение 1992 года в Сарове состоялась первая после долгих десятилетий Пасхальная литургия под открытым небом на Монастырской площади. Перед самой службой оказалось, что нет ни одного подсвечника. Быстро съездили, нашли два чугунка, наполнили их песком, зажгли свечи. Напротив колокольни было некое условленное место, куда просили никого не ступать – алтарь. Мать Евдокия П. по благословению старца о. Кирилла (Павлова) из Троице-Сергиевой Лавры привезла артос. Она пыталась передать его батюшке, но не могла к нему приблизиться – ее отгоняли, как не имеющую право ступить ногой в алтарь. В конце концов, понимание произошло, и артос был водружен на свое место, у алтаря. Пел хор, состоявший, в основном, из матушки Веры (жены о. Владимира). Ночь была морозная, но холода не чувствовалось. Вот уже поднят был фонарь, выдвинутый для крестного хода. Корочки льда похрустывали под ногами. Кто-то вслух сказал: «Это не сон?» Впервые за много лет многочисленная паства радостно ответила на возглас священника «Христос Воскресе!» – «Воистину Воскресе!»

Впереди были Литургии в маленьком кладбищенском храме Всех Святых на Земле Российской просиявших, с праздника Покрова Божией Матери – обедницы  в храме Всех Святых… Многие приходили впервые, полные радости, даже восторга, с благоговением и трепетом. Некоторые не знали, как себя вести в храме, искренне спрашивали, что им сделать, чтобы быть ближе к православию. Многие крестились, покупали крестики и иконки… Первое время было, действительно, необыкновенным. Существовал огромный спрос на религиозную литературу. И вдруг, на наш адрес из Парижа приходит посылка – целый мешок. Там оказались… прекрасного издания Библии, жития святых, «Добротолюбие». Делегация из Ирландии, приехавшая в Саров по приглашению В. Н. Такоева, подарила городу несколько тысяч экземпляров детской Библии. В этом западном издании была такая фраза: «Бог любит даже русских». В последующих изданиях это высказывание убрали.

Первым освобожденным штатным лицом на приходе стал Евгений Михайлович Тарасов – казначей, заместитель старосты А. В. Кондрашенко, в годы становления прихода просто незаменимый. Человек большой доброты и терпения, со всеми в ладу. На его трудолюбии и ответственности держалось многое. Наши алтарники Георгий Лялькин (ныне игумен Серафим), Андрей (игумен Афанасий), Владимир Кузнецов (иерей Владимир) с начала возобновления богослужений в храме Всех Святых не сторонились никакой работы, а по прошествии времени приняли сан священнослужителя. Деньги на первую икону в иконостасе собирали всем миром, по копеечке. Все образа для иконостаса храма Всех Святых были заказаны у профессиональных иконописцев в Москве, нашлись спонсоры. Послушание на клиросе уже несли наши бессменные труженики – хор с регентом Алиной Чернышовой. Первые шаги были сделаны, а приходская жизнь ставила новые и новые задачи.

Известно изречение преподобного Серафима о том, что Дивеево будет «шубой», а Саров – всего лишь «рукавом». Однако и рукав скроить непросто, а без рукава – шубы нет…