Эти слова любил повторять покойный протоиерей Герман Здоров. Мы попросили рассказать о нем Владимира Руднева, который с батюшкой много общался, был помощником старосты прихода храма Всех Святых по хозяйственным вопросам.

Мечтали восстановить храм

На плечи о. Германа легло проведение праздника в 2003 году. У него как-то получалось все мирно разруливать: бесконечные письма, пропуска, несметное количество строителей из разных городов, которые приезжали в Саров, не говоря уже о повседневных проблемах, трениях и конфликтах, которые неизбежны в таком большом организме как приход. Организационная деятельность была огромной. Конечно, ему помогала секретарь, Варвара Деднева. Я считаю, батюшка собирал приход, он был на своем месте…

Мы начали работу в феврале, а в конце июня все нужно было закончить к приезду Патриарха. Со стен храма снимали лепные украшения, декоративные балкончики. Чтобы их закрепить, в стенах делались глубокие отверстия. Когда убрали театральный интерьер, открылась жуткая картина, храм стоял как раненный, изуродованный этим дырами.  Трудно было разбирать окна, заложенные кирпичом.

Владыка Георгий каждую неделю проводил совещания по реконструкции храма Серафима Саровского. Я делал альбомы с фотоотчетами, которые владыка показывал спонсорам. Всегда совершали молебен с акафистом Преподобному, в нем участвовал наш хор под управлением Алины Чернышовой. Чтобы сплотить строителей, о. Герман собирал их после совещаний в деревянном домике, и они сдружились, стали одной командой.

Когда в храме сняли штукатурку и оголили стены, в алтарной части храма вдруг проявился силуэт батюшки Серафима в полный рост. Мы ходили на него смотреть. О. Герман, правда, к подобным явлениям относился скептически. Мало ли, какое-то сырое пятно. Потом его, конечно, закрасили. Но все же решили, что это – добрый знак, и у нас все получится, хотя сроки были нереальные.

Мы так мечтали, чтобы был восстановлен храм Преподобного, что все силы были направлены только на это. Например, шел уже июнь, рабочие не успевали укладывать брусчатку возле храма. Тогда о. Герман выстроил бабушек живой цепью и они передавали из рук в руки по кирпичику. Во всем чувствовалось покровительство батюшки Серафима, поэтому у нас была уверенность, что мы все сделаем как надо.

Про батюшку Серафима

Вспоминается такой случай. Мощи батюшки Серафима принесли еще до праздника. Они находились в храме, их периодически открывали и пускали прикладываться. Рака стояла в тени, и там было прохладно. Мы приложились к открытым мощам, а они – горячие! Рядом стоял Михаил Иосифович Чумак, другие прихожане, все они были свидетелями чуда.

А однажды о. Герман позвал меня: «Беги в храм Всех Святых. Там камушек замироточил». Всех, кто там был, батюшка помазал миром. Этот камушек – часть того самого (первого) камня, на котором тысячу дней и ночей молился прп. Серафим. Камень раскололи на кусочки дивеевские монахини и расписали их. Этот камушек с изображением Преподобного, молящегося на камне – подарок владыки Николая (Кутепова) в храм Всех Святых. Интересна история этих камушков.

Когда батюшка Серафим открыл своему другу Николаю Александровичу Мотовилову то, что ожидает Россию, грядущие беды, тот очень переживал и писал письмо царю. По именам все сходилось – тогда царствовал Николай I, вдовствующую императрицу звали Мария Федоровна. Мотовилов не мог знать, что пророчества относятся к более позднему времени, когда будет императором Николай II. Десять камушков, расписанных дивеевскими сестрами, Мотовилов подарил членам царской семьи. Другие камни тоже разошлись по всему свету. Один из них оказался у владыки Николая, и теперь он – в Сарове.

О. Герман гостеприимно встречал приезжих священников и монахов. А меня просил отвезти их на Дальнюю пустынку, показать пещеры. Повел я как-то раз на экскурсию гостей из Свято-Тихоновского Богословского института, но не знал что среди них ректор, протоиерей Владимир Воробьев. Тот держался скромненько, вместе со всеми. А я вещаю: «Батюшка Серафим говорил: «Всякое дыхание да хвалит Господа». И не убивал комаров, а сдувал их». О. Владимир спрашивает: «Какое такое дыхание у комара?» Все повеселились от души…

Интересное событие произошло однажды на Дальней пустынке. Была группа из Санкт-Петербурга, человек двадцать. Я им все рассказал, и они сели в автобус, а одной женщины все нет. Стали ее ждать. Я сказал: «Знаете, сосна, у которой вы сейчас были, – необыкновенная. Многие люди на ней видели лики Преподобного или Божией Матери». Наконец, появилась женщина, отставшая от группы, все в слезах. «Я, – говорит, – на сосне видела Божию Матерь». Ее расспрашивали, но она не могла говорить, была слишком потрясена.

Поиски и находки

Помню, как мы радовались, когда раскопали первоначальную келью батюшки Серафима на Дальней пустынке, она была маленькой – как баня. Нашли, где стояла печь. А в 1903 году к приезду Царя на этом фундаменте поставили новодел, создали интерьер. Мы это все восстановили. Сруб делали вручную из некалиброванных бревен. Владыка велел ничем их не обрабатывать.

Но не всегда наши поиски были успешны. Так, в 2004 году мы искали колокол «Тысячник». В. А. Степашкин сказал, что у него есть два живых свидетеля, которые утверждают, что колокол сбросили, и он скатился в реку. О. Герман доложил владыке, и тот дал задание – искать колокол. Из Москвы приехали археологи, это было зимой. Мы расчистили на р. Сатис участок от снега. Они привезли с собой сканирующее устройство и им проверяли дно. Выявили аномалию – что-то большое железное. Мы стали ждать схода льда. В мае попросили помощи у МЧС. Нам выделили водолазов и помпу для вымывания грунта. Полезли в воду искать аномалию и нашли… пучок труб метра по два. Больше ничего не было. Может, колокол затянуло в грунт, а, может, свидетели что-то напутали...

Как нам его не хватает

Батюшка Герман был очень внимателен к людям. Если человек долго проработал на приходе, он старался поздравить его с Днем рождения, как-то отблагодарить. С любовью относился к работникам кухни, уборщицам, к самым простым людям, никогда я не слышал, чтобы он на кого-то повысил голос. Хотя при этом порой был жестким как руководитель: как сказал – так и должно быть. Но это касалось только работы, а не духовного окормления. Тут он не настаивал.

Мы с ним очень любили рыбачить, как говорил покойный митрополит Николай (Кутепов), это – «апостольское дело». Вообще, время владыки Николая было спокойным, размеренным. Богослужения совершались не каждый день, и храм был открыт не всегда. Отслужили, порадовались, и ждали следующей службы. А какие проповеди говорил о. Герман! Они брали за душу, потому что он говорил о том, что сам пережил.

Батюшка был для меня примером и в семейной жизни. У него там все было отлажено, как часовой механизм. Каждый делал свое дело, и все – в мире, спокойно, без суеты и ненужных разборок.

О. Герман всегда говорил: «Если человек сделал доброе дело, то рогатый его не оставит». Когда удалось завершить строительство часовни на Дальней пустынке, он сказал: «Чувствую, что теперь у меня будут неприятности. Не знаю, какие, но будут». Так и вышло. Начались проблемы с родственниками. А когда в 2003 году в Сарове провели праздник мирового масштаба, он тоже ожидал, что последует скорбь. И с него сняли настоятельство. Очень ему было тяжело.

Спросил о. Германа про поездку в Иерусалим. А он ответил: «Батюшка Серафим не велел нам никуда ехать: тут нам Афон, Иерусалим и Киев». Он не стремился никуда ехать…

Раньше я всегда советовался с о. Германом, он вел меня по жизни, а теперь – плыву сам. А  ведь нам хочется, чтобы был такой человек, как прп. Серафим, который бы подсказал, что делать. Я очень просил старца Феофана (Данькова) стать моим духовным отцом, но тот отказался. – «Какие у вас батюшки хорошие в Сарове! Да и посуди сам: допустим, я тебе скажу что-то сделать, а ты не захочешь. Сколько таких…» И отказал. Конечно, хорошо, когда духовник, как и врач, находится рядом…

На третий день после смерти о. Германа я видел его во сне. Там была наша любимая рыбалка. Мы общались, хотя я понимал, что он умер. А потом он стал разговаривать по сотовому телефону, и я попросил его дать мне свой номер. Он сказал, что не надо, потому что я ему все равно не смогу позвонить, только он мне может звонить… Действительно, только он может являться нам, а мы ему позвонить не можем...

Также о. Герман приснился мне накануне двухлетней годовщины своей смерти. В этом сне Вадим Никифоров что-то строгал, а батюшка сосредоточенно смотрел, заглядывая со всех сторон. Было ощущение, что мы снова вместе. Как будто он по-прежнему присматривает за нами, тем более что Вадим был его духовным чадом…

Батюшка меня ограждал от всего, я знал только свою хозчасть, и меня это устраивало. Он умел пресекать любые склоки в зародыше. Поэтому на приходе был мир. А потом мне стало сложно работать, и я ушел, хоть было и жалко. Батюшка говорил: «Раз Господь тебя привел в храм, тут и работай. Не надо искать чего-то другого». Но я поступил иначе.   Организовал свою кузнечную мастерскую. Это получилось неожиданно для меня…

Кузнец своего счастья

Я дома сделал небольшую железную кузницу, в ней поставил горн с наковаленкой и что-то мастерил в домашних условиях. Увидел это один человек и спросил, нет ли у меня знакомых кузнецов, которые могли бы выковать крест на храм. Я свел его с кузнецами, но цена «кусалась». Тогда он стал уговаривать меня, чтобы я сам попробовал изготовить пятиметровый купольный крест. Выдал деньги, на них я купил необходимый инструмент, который составил основу будущей мастерской. Помогал как сварщик диакон Сергий Жарков, а также – Андрей Суворов и Роман Мальшаков. Нас очень поддержал добрым словом и своими молитвами о. Лев Юшков. Заказчик остался доволен. Этот крест был установлен в подмосковном с. Константиново.

Потом было много церковных заказов: купольные кресты, ограды, кованые козырьки и оконные решетки. Наша кузнечная мастерская работала в Казанском храме с. Зеленые горы, в храме Смоленской иконы Божией Матери на подворье Дивеевского монастыря в Арзамасе и на Дивеевском подворье в Москве, в саровском храме прпп. Зосимы и Савватия, Соловецких чудотворцев. По фотографиям 1903 года мне удалось восстановить рисунок оконных решеток на храме прпп. Зосимы и Савватия. Слава Богу, жизнь сложилась так, что хоть я теперь работаю и не в церкви, но для Церкви.

Справка. В. Руднев работал в храме с 2001 года, сначала водил и ремонтировал приходскую «Волгу» и Газель. А после смерти старосты Александра Ильича Романова взял на себя всю хозяйственную часть, стал помогать старосте Алексею Викторовичу Федорову.