Для меня отец Герман – это, в первую очередь, настоятель храма Всех Святых. У каждого настоятеля был свой храм, свое место деятельности. У о. Льва – храм Иоанна Предтечи, у о. Владимира Кузнецова – храм вмч. Пантелеимона. До о. Германа были настоятели, которые подготавливали ту политику, которую он воплотил. Под этим я  подразумеваю особое чувство единства прихода именно в нашем городе. При первом настоятеле о. Владимире Алясове была строгая ревнительская атмосфера новоначальной христианской общины. Второй настоятель, о. Иоанн (Урсол), ее размягчил, привнес либеральные, практические идеи с Украины. О. Герман что-то взял от каждого из них. Вообще, он дольше всех был настоятелем в Сарове.

Если попытаться сформулировать миссию о. Германа, то он, на мой взгляд, был миротворцем, всегда стремился к тому, чтобы на приходе был мир, руководствуясь врачебной заповедью «не навреди». Иногда он ради этого жертвовал своими позициями. Это был один из лучших настоятелей.

В нашем православном приходе много самых разных людей. Есть строгие ревнители, желающие бороться с сектами и со всем тем, что им кажется неправильным, есть молитвенники, есть люди, умеренные во взглядах. О. Герман умел примирить всех. Умел, как говорил апостол Павел, «быть всем для всех, чтобы спасти хотя бы некоторых». О. Герман обращался с мягким увещеванием к враждебно настроенным и ожесточенным людям, и это действовало на них. Помню случай, когда больная женщина во время исповеди дала ему пощечину, а он подставил под удар вторую щеку. Я тогда был диаконом, и в этот момент возглашал: «Спаси, Господи, люди твоя».

Бывают священники – строители, бывают – политики, умеющие устроить отношения со светской властью. Для меня отец Герман – это настоятель-миротворец. Вдобавок, к нему всегда можно было обратиться со своими проблемами и финансовыми затруднениями, и он помогал. Мне нравились проповеди о. Германа. Они были очень человечными…

Мне кажется, у каждого священника – свой особенный подход к пастырскому служению, который соответствует какому-то Евангельскому воззванию. Например, возьмем заповеди блаженства. «Блажени нищии духом, яко тех есть царствие небесное». «Блажени кротцыи, яко тии наследят землю». И так далее. Среди них есть небольшая заповедь, и награда за нее невелика, но без нее не работают все остальные заповеди. «Блажени милостивии, яко тии помиловани будут». То есть, делайте все, но при этом оставайтесь милостивыми. Даже если человек заблуждается, падает в своей жизни, но если он милостив к другим, то по крайней мере, он будет помилован. Ему Господь отмерит его же мерой. Помню, когда я еще был диаконом, священники спрашивали совета о. Германа в разных ситуациях, как им правильно повести себя с тем или иным прихожанином. О. Герман неизменно отвечал: «Отцы, будьте милостивы к людям, и Господь будет к вам милостив». Его ответ запечатлелся в моем сердце. Это обезоруживало любые, даже самые правильные контраргументы и действительно наставляло. Я неоднократно убеждался в справедливости этих слов. Если будешь милостивым, то и тебя где-то отвернет от беды. А ты и не заметишь этого, примешь как должное. Действительно, кто возлюбит много, тому и простится многое…

Отец Герман оставался милостивым до конца своих дней. На исповеди, бывало, слышишь его голос: «Каешься»? И все. Порой хочется, чтобы человек поисповедался глубже, как-то развернулся. Часто мы бываем снисходительны к себе, а к людям относимся построже. Отец Герман не был таким.  

Однако, надо сказать, что поначалу батюшка был очень строг, и даже поддерживал монашескую практику на приходе. Он очень ревностно относился к своим обязанностям и церковному богослужению. Помню, как на вседневной вечерней службе мы полностью вычитывали по три кафизмы, а сейчас читается только одна. Снисходительность к другим о. Герман вынес из своего жизненного опыта, можно сказать, выстрадал.

Милость к другим таит в себе много опасностей. Можно впасть в попустительство. На самом же деле, быть милостивым – это означает брать на себя большую ответственность. Тот, кто налагает на других строгие требования, делает то, что положено правилом. «Раз ты согрешил, то и неси последствия своего греха». А милостивый священник берет на себя часть бремени, которую мог бы оставить на самом человеке.

Когда Господь Иисус Христос простил блудницу, приговоренную к побиению камнями, и обличил ее судей, те сразу же Его возненавидели за это. Когда помиловал мытаря Закхея, нажил еще врагов. И так каждый раз. Милость – это не обычная, а сверхъестественная реакция. Например, чтобы простить ближнего, нужно сделать над собой духовное усилие. Ничто так не приводит людей в храм, к Богу, как милость. Если начать с того, что это – нельзя,  и то – нельзя, человек больше в храм не придет. Милость к человеку, делающему свои первые шаги в храме, это – спасительные открытые врата, которые приглашают его войти туда. Через милостивого священника Господь действует свободно, приводит в Церковь множество людей. Вот почему бесы и ополчаются против таких священников.  

Когда я еще учился и иногда приезжал в Саров, то по ревности хотел, чтобы мои светские друзья тоже причащались. Я их, можно сказать, силком загонял в храм именно к отцу Герману. После беседы с молодыми людьми что-то происходило, лед сердца растапливался, причем они сами не могли объяснить, что такого он им сказал. Если посмотреть на фотографии о. Германа в молодости – он весь просто светился. Насколько в нем действовали семена благодати, попавшие на хорошую почву! Казалось, ему было легко прощать.

В первые годы он ходил по всему городу на требы пешком. Говорил сам, что к вечеру ноги гудят. Сейчас, когда мы на машинах, даже трудно представить, какой это подвиг.

Отец Герман как настоятель, миротворец и милостивый человек был эталоном православного священника, который обсуждали, с которым сравнивали. Я считаю, что он очень повлиял на меня, на отцов Александра и Вячеслава. Отец Герман, по сути, создал атмосферу нашего Саровского православного прихода.