«Если ты суров — ступай в Саров, если хочешь опыта — отправляйся в Оптину, а если ты упрям — езжай на Валаам», – крылатая фраза, авторство которой приписывают прп. Амвросию Оптинскому. Зададимся вопросом, чем же был так суров Саров?

На первой городской викторине «Что? Где? Когда?» для православных знатоков школьникам задали вопрос: «Как назывался напиток, который готовили в Саровском монастыре один раз в году – в марте, ставили в погреба, а затем пили весь год?». На этот вопрос все три команды дали неправильный ответ, назвав вместо кваса вино, кагор и медовуху соответственно. И это немудрено. Достаточно вспомнить винные этикетки: «Веселый монах», «Черный монах», «Монастырский погребок», «Монастырский дворик» и т.д. Несть числа брендам, формирующим заблуждение, что монахи крепко пьют. А как же было на самом деле?

Уклад иноческой жизни в Саровском монастыре определялся строгим уставом, написанным первоначальником Иоанном. Благодаря подвижнической жизни насельников, Саровскую пустынь называли «академией монашества», а ее устав перенимали другие духовные обители России. Сейчас появилась возможность ознакомиться с этим документом. Оригинал рукописи находится в библиотеке Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. Полностью «Чин и устав Темниковской Саровской пустыни» в отсканированном виде размещен на лаврском сайте http://www.stsl.ru/manuscripts/.

 Восьмая глава устава гласит: «Пива и вина, и всякого пьяного питья, в пустыни сей не держать и не пить, ни настоятелю, ни братии, ни за монастырем у приезжающих господ и иных людей, нигде, кроме меда и кваса, и то не пьяного. О сем глаголет великий Симеон Чудотворец: «Похвала монаху еже не пити вина». Подобно же и великий Пимен отец наш глаголет: «Вина отнюдь не подобает пить монахам»…

«В XIX веке в Саровскую пустынь для научению трезвой жизни перемещались монашествующие из других монастырей епархии, а подчас и других епархий, священно- и церковнослужители и, как исключение, гражданские лица. К категории нетрезвых людей в то время относили и людей невоздержанного характера, они попадали на «увещание» за «беспокойную нравственность и строптивость характера», «причинение обид боем и словами», для «научения смирению и кротости». Монастырь выполнял решения высших инстанций по надзору и добивался при этом положительных результатов в увещаниях…

 Дела об увещании в первые десятилетия XIX века, как правило, немедленно направлялись в Синод. Эти документы не дают представления, какие конкретно использовались методы увещаний, но по словам настоятеля Саровской пустыни Иосифа, «меры исправления принимались согласно монастырскому уставу».

Из доклада сотрудника музея Саровская пустынь М.Е.Кувановой на международной  научно-практической конференции: «Мировоззрение нового тысячелетия, трезвость, культура, здоровый образ жизни», Минск 1999 год.

О том, как относился к вину преподобный Серафим Саровский, проследим по известной книге «Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря» Паломник, М., 2005 г.

Вот одно из последних наставлений старца Дивеевским сестрам: «Кушать, не возбраняя, благословил всегда вволю, но вина, «чтобы и запаха его у меня в обители не было!» (Летопись с.356).
За четыре месяца до смерти Преподобного, а именно, в августе 1832 года, Высокопреосвященный Арсений, бывший тогда  епископом Тамбовским и обозревая в первый раз епархию, посетил и Саровскую обитель. У него произошел следующий разговор с преп. Серафимом, который обратился с таким вопросом:

– Вот, батюшка, богомольцы приходят ко мне, убогому Серафиму, и просят меня дать им что-нибудь в благословение; и я даю им сухариков черного или белого хлеба и по ложке красного церковного вина: можно ли мне это делать?

На это Преосвященный отвечал:

– Можно, можно, но только в раздельном виде, так что кому даешь сухариков, тому не давай уже красного вина. А то простолюдины, как слышал я, думают, по простоте своей, и между другими разглашают, будто ты причащаешь их Святых Таин. А и того лучше, – прибавил  далее Преосвященный, – вина вовсе не давать, давать же только сухарики.

 – Хорошо, батюшка, – отозвался на это старец, – я так и буду поступать.
После замечено было, что о. Серафим так действительно и поступал до конца своей жизни. (Летопись с. 350).

А в заключение приведем два письма, написанных в Саровскую пустынь епископом Саратовским Иаковом, которые нашла среди архивных документов Марина Куванова. (Государственный архив республики Мордовия, фонд 1, опись 1, дело 590, стр. 3-5)

«Всечестнейший отец Нифонт! Благодарю за любовь одаренную моим старцам, посетившим вашу Святую обитель. Они привезли от вас много утешительного и назидательного. Теперь и здесь в мужском монастыре поют иногда по-вашему, Помолитесь о нас, чтобы мы и жили по-вашему.

Особенно мне нравится саровская трезвость, безмолвие, труд и братолюбие. Желательно чтобы сии добродетели процветали во всех монастырских обителях. Но всему голова трезвость. Где нет трезвости, там нельзя ожидать ничего доброго. У кого кабак в сердце, у того и сатана в гостях. От сего гостя житие – потеха, разгулье страстям, а отсюда всякое зло. Посему-то и сказано в слове Божием, что пьяницы Царство Божие наследовать не могут. Но да не впадем в осуждение, а лучше помолимся, чтобы Господь Бог укрепил нас в воздержании, которое по учению Апостола Павла есть начальный плод Всесвятаго Духа! За воздержание уважают вашу святую обитель не только православные, но и раскольники. Крепитесь, бодрствуйте, стойте в святом житии для славы Божией и для собственного спасения, помня, что труд ваш истов пред Господом Спасителем нашим. Покорный слуга и грешный богомолец. 29 апреля 1835 года»…

«Преподобнейший отец! Царство небесное отцу Нифонту! Я много слышал о нем хорошего. Дай Бог нам силу подражать добродетельному житию покойника! Да дай Господь Бог и Вам в новой должности новые дары благодати к пользе святой Саровской обители и ко спасению Вашему. Поддержите, во вверенной Вам обители трезвость. Это мать монашества. Без трезвости, не было, нет и не будет монашества. Если к трезвости присоединится смирение, послушание, мир и братолюбие, то в вашей обители будет рай. Благодарный за знаки любви. 30 июня 1843 года».