НОУ РО Сормовская православная гимназия

имени святого апостола-евангелиста Иоанна Богослова

 

Роль Русской Православной Церкви в событиях  Великой Отечественной войны (1941-1945).

 

Выполнил: ученик 8 класса

Сапронов А.Н.

Научный руководитель: учитель истории

Ложкина И.А.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Нижний Новгород

2014

Содержание

Введение……………………………………………………………………………………...2

Глава 1.Русская православная церковь накануне ВОВ……………………………………4

Глава 2.Призыв церкви к народу о защите Отечества……………………………………..6

Глава 3.Участие церкви в событиях ВОВ…………………………………………………..9

3.1.Русские священники в рядах Красной Армии………………………………………….9

3.2.Участие церкви в партизанском движении……………………………………………21

3.3. Спасение узников фашистских концлагерей. Крестный путь Псковской и Любекской Православной миссий………………………………………………………………………………………..30

3.4. Пожертвования церкви  и оказание всевозможной помощи Красной Армии.………………………………………………………………………………………..32

3.5.Молитвенный подвиг РПЦ……………………………………………………………..36

3.6.Нижегородские священнослужители в годы ВОВ……………………………………37

Глава 4.Влияние церкви на русский народ и советское государство в 1941-1945 гг…...41

4.1.Взаимодействие церкви с немецкими властями на оккупированных территориях...41

4.2.Обращение советского народа к православию. Чудеса и знамения в военные годы.42

4.3.Советское руководство и православная церковь……………………………………...45

Заключение…………………………………………………………………………………..51

Список литературы………………………………………………………………………….52

Интернет-источники………………………………………………………………………...53

 

Введение

«Нет больше той любви, как если кто

Положит душу свою за други своя»

(Ин.15:13)

В 2015 году будет праздноваться 70-летие победы русского народа в Великой Отечественной войне.  Всем известны ужасы и бедствия, жестокие поражения, героические сражения и подвиги, военные победы и героизм советских людей в роковую эпоху 1941-1945 годов. Но не все знают о том, насколько важную роль в преодолении этих трудностей сыграла  русская православная церковь. Именно вера и духовность с древних времён объединяли русский народ  и вдохновляли его на подвиги во имя защиты самого дорогого, что у него было: своей веры, культуры, семьи, родины. И духовным лидером, душой и вдохновителем всех освободительных войн всегда являлось русское духовенство,  монахи,  служители церкви. Даже в наиболее тяжёлое для русского духовенства время, когда православная церковь подвергалась гонениям и репрессиям со стороны властей, священнослужители того времени и верующие миряне, многие из которых впоследствии тоже стали священниками и монахами,  предпочли защитить родину и ближних своих,  а не присягнуть гитлеровскому правительству, несмотря на его обещания и предложения. Мне хотелось показать, как 70  лет тому назад  русский народ объединился под  знаменем веры и сумел спасти Россию от опасности завоевания. Пусть события тех давно прошедших времён послужат примером для современного поколения, чтобы нам было на кого равняться, если стране будет угрожать новая опасность. 

     В связи с этим я определил тему моей работы: Роль русской православной церкви в событиях  Великой Отечественной войны (1941-1945).

Актуальность. Эта тема остаётся актуальной и в наши дни, когда возрождается  и укрепляется православная вера, а церковь снова становится одним из важнейших институтов общественной жизни, нравственным авторитетом для большинства людей. Сейчас, в наше неспокойное время, в случае опасности, грозящей нашей стране, русскому народу снова потребуется то духовное единство, которое поможет ему выстоять и  одержать победу. Оплотом этого духовного единства в наши дни снова становится православная церковь. 

Цель моей работы  - показать значение подвига русского духовенства и верующих мирян в годы Великой Отечественной войны, его влияние на дальнейшую судьбу российского государства.

Гипотеза: церковь не только внесла свой вклад в победу, но и сыграла решающую роль в военных событиях.  

Задачи:

• рассмотреть положение церкви накануне войны;
•  проследить, какова была реакция русской православной церкви (далее - РПЦ) на начало военных действий;
•  рассказать об участии духовенства и верующих мирян в военных событиях;
• показать, как вновь укреплялась в сознании людей православная вера, и как это повлияло на исход отдельных сражений и Великой Отечественной войны в целом.

Объектом исследования являются православные священнослужители, принявшие участие в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов.

Предметом исследования является вклад служителей русской православной церкви в победу СССР над фашистской Германией, их роль в военных событиях этого периода.

 Изучаемая проблема: до сих пор бытует точка зрения, что РПЦ не играла значимой роли в военных событиях 1941-1945 годов, что её участие в войне было незначительным и не оказало существенного влияния на победу. Я хочу опровергнуть эту точку зрения и доказать обратное. 

Ожидаемые результаты: доказать, что деятельность РПЦ в годы Великой Отечественной войны не только внесла значительный вклад в победу, но и оказала решающее влияние на исход войны. 

Практическая значимость работы заключается в попытке:

• собрать воедино информацию из различных источников и литературы об участии РПЦ в событиях Великой Отечественной войны;
• показать неразрывную связь православной церкви и русской истории на протяжении XX века,
• осветить роль церкви в суровые годы военных испытаний,
• привить уважение, интерес к церковной истории и истории Отечества.   

Данная работа может быть использована как на уроках отечественной истории, так и в рамках изучения предмета  Основы православной культуры, а также на внеклассных мероприятиях духовно-нравственного и патриотического направлений, на занятиях воскресных школ. 

Методы: поисковый, мини-исследование, анализ, исторических источников и литературы, метод периодизации, хронологический метод, описательный и сравнительно-исторический методы. 

 

Глава 1. Русская православная церковь накануне ВОВ

Состояние церковных дел к концу 1938 г. было критическим. Русскую Церковь обескровили предыдущие годы жестоких репрессий, особенно свирепствовавшие в период так называемого «большого террора» (1937-1938). Причин этого явления несколько, из них особенно следует выделить две, наиболее важные.

1) Единственной официальной идеологией советского государства признавался коммунизм, всяческое инакомыслие уничтожалось; диктовалось подчинение ВКП (б) и насаждался культ её вождя; православная мораль противоречила этому, и священнослужители были объявлены вне закона.

2) Новая власть мечтала получить церковные богатства для страны, разорённой войнами и революциями.

Всё это приводило к гонениям на православие и другие религии. Уничтожались иконы, переплавлялись церковная утварь и колокола; священники отправлялись в концентрационные лагеря, в тюрьмы и на расстрел. О точных цифрах пострадавших в этот период до сих пор спорят историки. Принято ссылаться на данные правительственной Комиссии по реабилитации жертв политических репрессий, которая установила, что в 1937 г. было арестовано 136900 православных священно- и церковнослужителей, из них расстреляно 85300; в 1938 г. арестовано 28 300, расстреляно 21 500. В эти же годы был истреблен почти весь российский православный епископат. На кафедрах оставались лишь 4 архиерея Московского Патриархата:

• Патриарший Местоблюститель митрополит Сергий (Страгородский)
• Митрополит Ленинградский Алексий (Симанский)
• Архиепископ Дмитровский Сергий (Воскресенский)
• Архиепископ Петергофский Николай (Ярушевич).

На свободе были еще около 10 архиереев. Они настоятельствовали в храмах или числились на покое. Епархии как административные единицы существовали формально, на деле Патриархия состояла из отдельных приходов, поддерживавших с ней нерегулярную связь. Точное число действующих храмов неизвестно, так как зачастую в официально открытых храмах богослужения не совершались по разным причинам. Имеются сведения о закрытии только в одном 1937 г. 8000 приходов. Игумен Дамаскин (Орловский) указывает, что из 25 тысяч церквей в 1935 г. к концу 1938 г. в Советской России осталось всего 1277 храмов. Одни из них были полностью разрушены (как, например, храм Христа Спасителя в Москве или Спасо-Преображенский собор в Нижнем Новгороде), в других были устроены склады, клубы или школы. В РСФСР действовало около 100 храмов, как правило, в крупных городах, на Украине несколько больше. Уже к 1937 г. в СССР не было ни одного действующего монастыря.

Русская Церковь, как религиозная организация, уже сбрасывалась властями со счетов – весной 1938 г. была ликвидирована Комиссия президиума ЦИК СССР по вопросам культов, а осенью 1938 г. отменено положение о Центральной и местных комиссиях по рассмотрению религиозных вопросов. Таким образом, исключалась сама возможность контакта Церкви и государства. К 1939 г. единственной государственной структурой, занимавшейся делами РПЦ, было 10 отделение 2-го отдела ГУГБ НКВД по «борьбе с церковно-сектанской контрреволюцией». Патриарший Местоблюститель митрополит Сергий (Страгородский) и немногочисленные остававшиеся на свободе православные архиереи жили в постоянном ожидании ареста.

Но вскоре советское руководство вынуждено было признать, что курс на уничтожение Московской Патриархии был ошибочным. Высокая религиозность населения СССР сохранялась, несмотря на отчаянную антирелигиозную пропаганду и репрессии против верующих. По данным Всесоюзной переписи 1937 г., «в СССР верующих среди лиц в возрасте 16 лет и старше оказалось больше, чем неверующих: 55,3 млн. против 42,2 млн, или 56,7% против 43,3% от всех выразивших свое отношение к религии. В действительности верующих было, конечно, еще больше». Тяжёлые испытания Гражданской войны, жестокая политика советского руководства, минусы коллективизации – все эти испытания подталкивали людей к поиску духовного утешения и надежды. Религиозная жизнь, не находя легального выражения, уходила в подполье. Росло число катакомбников (не признававших Патриаршего Местоблюстителя) и полукатакомбников (условно признававших митрополита Сергия), совершавших тайные богослужения. В 1940 г. в официальной партийной прессе прямо признавалось, что «закрытие церквей ведет к увеличению нелегальных религиозных организаций».

В сентябре 1939 г. началась Вторая мировая война. После раздела Польши между Германией и Советским Союзом, последний присоединил земли Западной Белоруссии, Волынь и Галицию, а летом 1940 г. – Литву, Латвию и Эстонию, а также Бессарабию и Северную Буковину. Это дало толчок к формированию тактики постепенных уступок православной церкви. Причины этого следующие:

1) С присоединением новых территорий в  Московскую Патриархию влились епархии Прибалтики, Западной Украины, Западной Белоруссии и Молдавии. Это, по подсчетам М.В.Шкаровского, 7,5 млн верующих, не менее 15 правящих архиереев, около 3350 церквей, 64 действующих монастыря с 5100 насельниками, десяток духовных учебных заведений, редакции религиозных изданий, церковные библиотеки, религиозные общественные организации. Деятельность Московской Патриархии стала необходима для снижения активности нелегальных религиозных объединений, ассимиляции новых масс православного населения присоединенных территорий и сплочения нации перед лицом военной угрозы.

2) Коммунизм как идеология всё же устраивал не всех, тем более что обещания партии и уверения в наступлении эры справедливого социализма были далеки от реальности. К тому же коммунизм был новой идеологией, привычной далеко не всем, тогда как православие за десять минувших столетий  гармонично вплелось в русскую культуру и сознание русского человека.

Активность РПЦ по устройству церковных дел в новых епархиях уже не встречала препятствий со стороны властей – совершались новые архиерейские хиротонии, замещались вакантные кафедры. Временным Экзархом Западной Украины и Белоруссии в 1940 г. был назначен архиепископ Николай (Ярушевич). В 1941 г., после смерти митрополита Виленского и Литовского Елевферия (Богоявленского), главой православных приходов Прибалтики стал митрополит Сергий (Воскресенский) с титулом Экзарха Латвии и Эстонии. «Восстанавливается регулярная неделя с воскресеньем в качестве выходного дня, вместо введенной в 1929 г. «пятидневки» с шестым днем в виде выходного». Накал атеистической пропаганды снизился, Союз воинствующих безбожников переживал кризис, падали тиражи его изданий. К началу Великой Отечественной войны, когда в воздухе запахло угрозой, и люди обратились к Господу, порося помощи и защиты,  РПЦ имела уже 3732 храма и молитвенных здания. В ее штате состояли 28 архиереев и 5665 священников и диаконов.

Однако трудно сказать, что машина террора сильно сбавляла обороты: в 1939 г. было арестовано 1500 священно- и церковнослужителей, расстреляно 900; в 1940 г. арестовано 5100, расстреляно 1100; в 1941 г. арестовано 4000, расстреляно 1913. С середины 1940 г. правительство обеспокоилось активизацией церковной жизни и снова ужесточило курс религиозной политики. Главной целью были западные области СССР. Там постепенно, но неуклонно разнообразие форм религиозной жизни нивелировалось до советского антицерковного единообразия.

Таким образом: состояние РПЦ  перед войной было плачевным , но, несмотря на это,  в годы войны именно она взяла на себя роль одного из организаторов обороны страны.

Глава 2. Призыв церкви к народу о защите Отечества.

Великая Отечественная война началась 22 июня 1941 года, в день всех святых, в земле Российской просиявших. Начавшаяся война не только не обострила отношения между РПЦ и государством, но напротив, подтолкнула церковь подчинить свою деятельность патриотическому долгу - защите Отечества. Редкие священнослужители перешли на сторону врага, обещавшего восстановить в СССР  религиозную жизнь. Большинство из них предпочло защищать родину и свою паству, несмотря на недавние жестокие преследования руководства страны.

В начале воны, когда немецкие войска внезапно напали на нашу страну, а многие партийные и государственные руководители пребывали в растерянности, первым к народу обратился Патриарший Местоблюститель митрополит Сергий (Старгородский). О нападении Германии на СССР он узнал, вернувшись в свою скромную резиденцию из Богоявленского собора Москвы, где в тот день служил литургию. Митрополит сразу же ушел к себе в кабинет, написал и собственноручно напечатал на машинке «Послание пастырям и пасомым Христовой Православной Церкви».

«Несмотря на свои физические недостатки - глухоту и малоподвижность, - вспоминает позднее архиепископ Димитрий (Градусов), - митрополит Сергий оказался на редкость чутким и энергичным - свое послание он не только сумел написать, но и разослать по всем уголкам необъятной Родины». Так же поступил и  патриарх Гермоген в 1611 году, призывая русский народ освободить Москву от поляков.  В своем послании митрополит Сергий писал:

«Фашиствующие разбойники напали на нашу Родину. Попирая всякие договоры и обещания, они внезапно обрушились на нас, и вот кровь мирных граждан уже орошает родную землю. Повторяются времена Батыя, немецких рыцарей, Карла Шведского, Наполеона. Жалкие потомки врагов православного христианства хотят еще раз попытаться поставить народ наш на колени перед неправдой. Но не первый раз приходится русскому народу выдерживать такие испытания. С Божией помощью, и на сей раз он развеет в прах фашистскую вражескую силу... Вспомним святых вождей русского народа Александра Невского, Димитрия Донского, полагавших свои души за народ и Родину. Да и не только вожди это делали. Вспомним неисчислимые тысячи простых православных воинов... Православная наша Церковь всегда разделяла судьбу народа. Вместе с ним она испытания несла и утешалась его успехами. Не оставит она народа своего и теперь. Благословляет она небесным благословением и предстоящий всенародный подвиг... Если кому, то именно нам нужно помнить заповедь Христову: «Больше сея любве никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя...» (Ин. 14, 13). Нам, пастырям Церкви, в то время, когда Отечество призывает всех на подвиги, недостойно будет лишь молчаливо посматривать на то, что кругом делается, малодушного не ободрить, огорченного не утешить, колеблющемуся не напомнить о долге и о воле Божией. А если сверх того молчаливость пастыря, его некасательство к переживаемому паствой объяснится еще и лукавыми соображениями на счет возможных выгод на той стороне границы, то это будет прямая измена Родине и своему пастырскому долгу, поскольку Церкви нужен пастырь, несущий свою службу истинно «ради Иисуса, а не ради хлеба куса», как выражался святитель Димитрий Ростовский. Положим же души свои вместе с нашей паствой... Церковь благословляет всех православных на защиту священных границ нашей Родины. Господь нам дарует победу».
Затем последовали послания с аналогичным содержанием. Митрополит Сергий, как патриарх Гермоген,  выступил с поддержкой партизанского движения и резко осудил епископов, оказавшихся на оккупированной фашистами территории и при этом приветствовавших и благословлявших гитлеровскую армию. С аналогичными обращениями выступили и другие православные иерархи. Митрополит Сергий (Воскресенский), митрополит Алексий (Симанский) и Николай (Ярушевич) всего за время войны выпустили около 30 патриотических обращений к духовенству и верующим, размножавшихся в большом количестве и приурочивавшихся к тому или иному событию или празднику.

Послания главы Русской Православной Церкви и других её иерархов носили не только призывной и консолидирующий характер, но имели и разъяснительные цели. В них определялась твердая позиция церкви по отношению к захватчикам и войне в целом независимо от положения на фронте. Церковь не только утешала верующих в скорби, но и поощряла к самоотверженному труду в тылу, мужественному участию в боевых операциях, поддерживала веру в окончательную победу над врагом, способствуя тем самым формированию высоких патриотических чувств и убеждений среди тысяч соотечественников. Кроме того, от имени церкви подвергались осуждению дезертирство, сдача в плен, сотрудничество с оккупантами. Все это способствовало изживанию пораженческих настроений, получивших определенное распространение в тяжёлые первые дни войны, и, в конечном итоге, создавало «нравственные условия победы», которые в значительной мере изменили ход военных событий. Неумолкавшее слово Церкви, звавшее к защите Отечества и веры православной, вселяло в сердца твердую уверенность в близкой победе. «Лук сильных изнеможе, а немощствующии препоясашася силою» (1 Цар. 2, 4), - писал в Рождественском послании 1942 года Патриарший Местоблюститель Митрополит Сергий. - Будем все мужественны, как мужественна наша Красная Армия, как мужествен наш великий народ. Скажем нашим врагам: «Страха вашего не убоимся, ниже смутимся (Ис. 8, 12). Хоть бы вы и снова собрались с силами, снова побеждены будете (Ис. 8, 9-10), яко с нами Бог!».

Так же убедительно и убежденно воодушевлял свою паству и митрополит Ленинградский Алексий. Оставаясь в осажденном Ленинграде, он делил с его населением все трудности 900-дневной блокады, совершал богослужения под артиллерийским огнем и поддерживал душевную стойкость и надежды верующих своими проповедями.

Церковно-патриотические послания иерархов РПЦ, распечатанные отдельными листками, распространялись по приходам в СССР и на оккупированных немцами территориях. Рождественское обращения Патриарха Сергия 1944 г. к духовенству и верующим РПЦ было «размножено в количестве 2000 экземпляров, из которых одна тысяча экземпляров» распространялась Патриархией по церковным приходам, а вторая – «на временно оккупированной территории». Об этом Карпов сообщал в докладной записке лично Сталину. В записке так же говорилось, что обращение митрополита Алексия (Симанского) к верующим временно оккупированных немцами районов Ленинградской области тоже было «напечатано в количестве 2000 экземпляров и целиком предназначено для распространения среди верующих в оккупированных районах Ленинградской области». В послании к « […]  чадам Святой Православной Церкви в земле Новгородской и Псковской, занятой временно врагами-фашистами», митрополит Алексей ободряет и утешает жителей, « […]отторгнутых от родных, близких и любимых, а может быть, со смертельной болью и переживших их страдания и смерть», вселяет в них надежду на скорое избавление, внушает им веру в помощь Божию, потому что именно на стороне Отечества « […]сила Божия, ибо мы стоим за нашу землю, за Родину нашу, защищаем священное достояние наше, за которое не раз проливали кровь свою наши предки».

Большая патриотическая работа велась на страницах «Журнала Московской Патриархии». Он стал церковно-патриотическим рупором русской церкви. В каждом номере журнала, выпускавшегося ежемесячно тиражом в 6000 экземпляров, печатались одно-два обращения Местоблюстителя Патриаршьего престола и митрополитов, яркие выступления архиепископа Красноярского Луки (Войно-Ясенецкого), речи и проповеди архиереев по случаю юбилеев и побед Красной армии, статьи историко-патриотического содержания, сообщения с мест о зверствах фашистов, подвигах духовенства, о разорении церквей и монастырей немцами.  В нем из номера в номер печатались послания, проповеди, статьи и заметки, в которых прославлялся героизм нашего народа, его жертвенный подвиг, а обличения нацистских злодеяний звучали как грозный приговор истории, вскрывавший миру антихристианскую сущность фашизма. И действительно – хотя нацисты и писали на фюзеляжах своих самолётов «С нами Бог!» и обещали восстановить в СССР религиозную жизнь, их жестокость по отношению к населению завоёванных стран явно говорила об их подлинном отношении к любой религии. По этому поводу Лука (Войно-Ясенецкий), совершавший в войну одновременно и архиерейское служение и служение врача-хирурга (он был начальником госпиталя в Красноярске), писал тогда: «Германский народ, более тысячи лет считавшийся христианским народом, ... явил всему миру, народам - братьям во Христе и народам нехристианским -  неслыханно страшное лицо варвара, топчущего ногами Святое Евангелие, вторично распинающего Христа». Ведь Господь Иисус Христос сказал: «Кто любит ближнего своего, тот любит и Бога, ибо Бог есть любовь». Фашистские злодеяния на оккупированных территориях отнюдь не выражали любви к ближним – наоборот, беспощадную ненависть. Более того, гитлеровцы отказались от самого понятия «ближний», сузив его до узкого круга своей «высшей арийской» расы.

Таким образом, с первых дней Великой Отечественной войны церковь начала вдохновлять население СССР  на борьбу с врагом, что оказало огромное влияние на подъём патриотических настроений именно тогда, когда это было наиболее необходим: в тяжёлые первые месяцы военных поражений. Это помогло советскому народу собраться с духом и постепенно одолеть врага.

 

Глава 3. Участие церкви в событиях ВОВ.

Как писал Патриарший Местоблюститель Митрополит Сергий, « […] душу свою полагает не только тот, кто будет убит на поле сражения за свой народ и его благо, но и всякий, кто жертвует собой, своим здоровьем или выгодой ради Родины». Если в сердце христианина горит огонь истинной любви, завещанной Христом, это сердце не требует указаний, в чем проявить свою любовь: оно само и голодного накормит, и плачущего утешит.

Многие священнослужители не только словом, но и личным примером учили паству, как защищать Родину. Проявления патриотической деятельности РПЦ были очень многообразны: морально-нравственное влияние (послания, проповеди); сбор денежных средств, драгоценностей, медикаментов, одежды в Фонд обороны; служба церковнослужителей в рядах действующей армии и участие их в партизанском движении, помощь раненым бойцам, шефство над госпиталями и создание санитарных пунктов и т. д. Патриотическая деятельность  РПЦ во время великой битвы с фашизмом оказала заметное влияние на изменение религиозной политики советского руководства в годы войны.

3.1. Русские священники в рядах Красной Армии. 

Сотни священнослужителей, включая тех, кому удалось вернуться к 1941 году на свободу, отбыв срок в лагерях, тюрьмах и ссылках, были призваны в ряды действующей армии. На фронтах служили полковые священники. Можно было увидеть батюшку в военной шинели, поверх которой была надета епитрахиль.

Среди священнослужителей – воинов действующей армии – наиболее известны следующие:

• Иеромонах и будущий патриарх Пимен (Извеков) в то время, когда началась война, отбывал ссылку в Средней Азии. В августе 1941 года был призван в армию и воевал в составе 702 стрелкового полка 213 стрелковой дивизии на южном и степном фронтах. Полк попал в кольцо огня и был обречён на смерть. Солдаты попросили: «Батя, молись. Куда нам идти?» Священник достал спрятанную икону Божией Матери и стал слёзно молиться под огнём фашистов. Вдруг икона ожила, и Богоматерь протянула руку, указав путь на прорыв. Полк спасся, а Пимен, начав  свой боевой путь заместителем командира роты, дослужился до звания майора, пока не обнаружилось, что он на самом деле священник. Последовали  скандал, изгнание из армии, арест. После войны Пимен вернулся к пасторской деятельности и был назначен настоятелем Благовещенского собора в городе Муром.

• Будущий архимандрит Кирилл (Павлов) - духовник Троице-Сергиевой лавры, духовный отец трёх русских патриархов, участник Великой Отечественной войны в звании лейтенанта. Он  участвовал в обороне Сталинграда (командовал взводом), в боях возле озера Балатон в Венгрии, закончил войну в Австрии. Демобилизовался в 1946 году. Во время войны Иван Павлов обратился к вере. Он вспоминал, что, неся караульную службу в разрушенном Сталинграде в апреле 1943 года, среди развалин дома нашёл Евангелие. После демобилизации Иван Павлов поступил в Московскую духовную семинарию, а по её окончании — в Московскую духовную академию, которую окончил в 1954 году. 25 августа 1954 года был пострижен в монашество в Троице-Сергиевой лавре. Вначале был пономарём. В 1970 году стал казначеем, а с 1965 года — духовником монашеской братии. Был возведён в сан архимандрита.
• Будущий протоиерей Николай Колосов (1915-2011) был  сыном священника, и за это   его исключили из школы. В 1943 году он воевал в Тульской области, на линии Болохово-Мценск. « […] Повсюду тела убитых и раненых. В воздухе — сплошной стон. Стонут люди, стонут лошади. Я подумал тогда: «А еще говорят, что ада нет. Вот он, ад». В августе 1944 года отец Николай был ранен под Белостоком. После войны поступил в семинарию. Накануне Петрова дня 1948 года его рукоположили в священный сан. Он прошел через жестокие хрущевские гонения. 
• Протоиерей Роман Косовский (в 2013 году ему исполнилось примерно 85 лет) родился в селе Пустоха на Виннитчине. В 1937 году  его отца расстреляли, всё хозяйство отобрали. Мама умерла с голоду — все, что удавалось раздобыть, отдавала четверым детям. После смерти матери их распределили по детдомам. 15-летнего Романа отправили в Луганск. Уже в 16 он пошел на шахту. А в 17 — в 1941 году  — на войну. Победа застала его в Праге.
• Будущий протоиерей Валентин Бирюков (1922 г.р.) после школы был призван на фронт и направлен в Ленинград. Пережил блокаду. « […]Вы даже представить себе не можете, что такое блокада. Это такое состояние, когда есть все условия для смерти, но никаких — для жизни. Никаких — кроме веры в Бога. Нам приходилось копать траншеи для пушек и блиндажи в пять накатов из брёвен и камней. А питались при этом травой. Запасали её на зиму». Валентин Бирюков защищал «Дорогу жизни», обеспечивающую связь блокадного Ленинграда с внешним миром, в 1944 получил пулевые и осколочные ранения. После войны вернулся в Томскую область. В 1960-е годы пел на клиросе. Ныне он - один из старейших священников Новосибирской епархии. 
• Будущий протодиакон Николай Попович (1926 г.р.) в  1943 году ушел добровольцем на фронт. Окончив сержантскую школу, стал командиром пулеметного расчета «Максим». В 1944 году после тяжелой битвы на реке Неман и отражения немецкой контратаки был награжден орденом Красной Звезды. Пройдя с боями Белоруссию, Литву и Польшу, был тяжело ранен осколком в голову на подступах к Восточной Пруссии, направлен на излечение в госпиталь в г. Чкалов и впоследствии демобилизован. После войны Николай Попович получил два высших образования — юридическое и экономическое. Работал в Госплане Российской Федерации, Госкомитете по труду и зарплате при Совете Министров СССР. Узнав о вводе советских войск в Чехословакию — к тому времени он был уже верующим, — решительно положил свой партбилет на стол перед онемевшим секретарем райкома партии и, по благословению духовника, ушел в церковные сторожа. 
• Диакон, впоследствии протодиакон Маркиан Пасторов родился в Сталинградской области, Кумылженский район, хутор Ярской, в семье крестьянина. Был рукоположен в сан  диакона в 1925 году. В начале Отечественной войны его мобилизовали на оборонные работы. В 1942 году он попал во вражеский плен. Из плена совершил побег в город Варнау, где обратился к митрополиту Дионисию, который направил его во Францию в войсковую часть диаконом в распоряжение архимандрита отца Владимира Финковского; в 1945 году (в День Трех святителей) был возведен в сан протодиакона епископом Василием Венским. По окончании войны был репатриирован в Россию, выслан в город Прокопьевск Кемеровской области. В первые годы пребывания там был лишен права выезда, поэтому нигде не мог служить в приходе. Лишь в 1956 году отец Маркиан стал протодиаконом храма в Прокопьевске. О годах своей ссылки он не без юмора говорил так: «Десять лет находился на “сибирских курсах”». В начале семидесятых батюшка по возрасту вышел за штат, и в конце своей жизни жил у дочери в городе Калач Волгоградской области.
• Священник Георгий Писанко встретил войну в 45 лет, и, как нестроевой по мобилизации, был причислен к тыловым частям. Но тыл превратился в передовую… Окопы, которые воины готовили для отходивших подразделений, пришлось занять самим и выдержать неравный бой. Оглушённый разрывом снаряда, отец Георгий попал в плен. Выждав благоприятный момент, бежал, но безуспешно. После пыток и издевательств оказался на рытье немецких окопов, откуда вновь совершил побег. 
• Будущий монах Самуил, в миру Мальков Алексей Иванович (1924 г.р.),  сражался на Курской дуге в пехоте: был автоматчиком. Там он был ранен, после ранения направлен в сталинградскую школу по подготовке младших командиров, окончил ее успешно, остался преподавать, затем был направлен в Киевское танковое училище. Работал в НИИХИММАШ (Научно-исследовательский институт химического машиностроения) старшим инженером-конструктором. Ушел на пенсию в 1974 году. В 2001 году принял монашеский постриг.

Многие служители церкви получили множество наград за подвиг  во имя Родины. К ним относятся: 

• Стефан (Козлов) - клирик храма во имя Святого Благоверного Князя Александра Невского -  принял боевое крещение  в июле 1944 года. Прошёл ратный путь пулеметчика, получил орден Славы 3й степени и медаль «За Победу над Германией». Честно отслужил отец Стефан и четыре послевоенных года.
• Георгий Степанов - священник Тихвинской церкви с. Романишино Лужского района - получил медали: «За отвагу» и «За Победу над Германией». 
• Священник Димитрий Логачевский, служивший в Уфимской епархии с 1924 года, в годы Великой Отечественной войны был призван в ряды Красной Армии, где в рабочем батальоне помогал нашим воинам громить врага. После ранения в 1943 году он вернулся к пастырскому служению, впоследствии стал настоятелем Покровского кафедрального собора в г. Куйбышеве. Протоиерей Димитрий был награжден медалями "За победу над Германией" и "За доблестный труд в Великой Отечественной войне".
• Священник Василий Дмитриевич Троицкий был награжден медалями "За доблестный труд в Великой Отечественной войне" и "За оборону Кавказа" – последнюю он получил за службу начальником метереологической станции в Грузии.
• Будущий священник Петр Иванович Ранцев за боевые заслуги был награжден орденом Красной Звезды, тремя боевыми медалями и несколькими благодарностями от И. В. Сталина.
• Диакон Роман Логинович Чух был отмечен орденом Славы III степени и двумя боевыми медалями. Аналогично
• Диакон Константин Владимирович Глаголевский был награжден орденом Красной Звезды и тремя медалями.
• Среди священнослужителей есть кавалер солдатских орденов Славы всех трех степеней. Это заштатный диакон храма в с. Бровары Борис Крамаренко.
• Пятью боевыми медалями был отмечен ратный путь священника из города Чистополя Куницына, призванного в 1943 г. и с боями дошедшего до Берлина.

• Будущий архимандрит Алипий, в миру Иван Михайлович Воронов (1914-1975), прошёл боевой путь от Москвы до Берлина в составе Четвёртой танковой армии. Участвовал во многих операциях на Центральном, Западном, Брянском, 1-м Украинском фронтах. Награждён орденом Красной звезды, медалью «За отвагу», несколькими  медалями за боевые заслуги. С 12 марта 1950 года стал послушником Троице-Сергиевой лавры (Загорск), а с  1959 года  - наместником Псково-Печерского монастыря. Вернул из Германии монастырские ценности. Вел колоссальную реставрационную и иконописную работу в монастыре. Имел прозвища «Советский монах», «Алипий-воин».
• Будущий архимандрит Нифонт, в миру Николай Глазов (1918-2004), получил педагогическое образование, преподавал в школе. Служил  в Забайкалье, а затем был направлен на учебу в одно из военных училищ. После окончания училища начал воевать на Курской дуге. Вскоре он был назначен командиром зенитной батареи. Последний бой старшему лейтенанту Глазову пришлось вести в Венгрии у озера Балатон в марте 1945 года. Николай Дмитриевич был ранен. Ему перебило коленные суставы. Пришлось пережить несколько операций сначала в полевом, а затем в эвакогоспитале в грузинском городе Боржоми. Коленные чашечки пришлось удалить, и на всю жизнь он остался инвалидом. В конце 1945 года вернулся в  Кемерово с орденами Отечественной войны, Красной Звезды, медалями: «За отвагу», «За взятие Будапешта», «За победу над Германией». Он стал псаломщиком в Знаменской церкви Кемерова. В 1947 году Николай Дмитриевич приехал в Киево-Печерскую Лавру и стал ее послушником. 13 апреля 1949 года он был пострижен в монашество с именем Нифонт, в честь святителя Нифонта Печерского и Новгородского. Вскоре после пострига он был рукоположен сначала в иеродиакона, а затем в иеромонаха и был направлен для служения в Новосибирскую епархию.
• Будущий архиепископ Михей, в миру Александр Александрович Хархаров (1921-2005), родился в  Петрограде в семье верующего рабочего. В 1940 году по благословению своего духовного отца архимандрита Гурия (Егорова) поступил в Ташкентский Медицинский Институт.  В1942—1946 служил радиотелеграфистом в Красной армии. Участвовал в снятии блокады Ленинграда, воевал в Эстонии, Чехословакии, дошёл до Берлина. За боевые заслуги был награждён медалями. С мая 1946 года — послушник Троице-Сергиевой Лавры и один из первых её пострижеников после открытия. В июне 1951 года окончил Московскую Духовную семинарию. 17 декабря 1993 года архимандрит был хиротонисан в епископа Ярославского и Ростовского в Феодоровском кафедральном соборе города Ярославля, а в 1995 году возведен в сан архиепископа. 
• Будущий протоиерей Глеб Каледа (1921-1994) с декабря 1941 года и до конца войны находился в действующих частях и в качестве радиста в дивизионе гвардейских минометов «катюш», участвовал в битвах под Волховом, Сталинградом, Курском, в Белоруссии и под Кенигсбергом. Был награжден орденами Красного Знамени и Отечественной Войны. В 1945 г. поступил в Московский геологоразведочный институт и окончил его с отличием; в 1954 г. защитил кандидатскую диссертацию, в 1981 г. — докторскую в области геолого-минералогических наук. Список его научных публикаций включает свыше 170 названий. С 1972 года - тайный священник. В 1990 году выходит на открытое служение. Отец Глеб служил в храме Илии Обыденного, затем — во вновь открывшихся храмах Высоко-Петровского монастыря; был духовником общины трапезного монастырского храма во имя преп. Сергия Радонежского. Заведовал сектором в Отделе религиозного образования и катехизации; был одним из основателей Катехизаторских курсов, преобразованных затем в Свято-Тихоновский Православный богословский институт. В 1972 году стал священником (протоиереем).
• Будущий протоиерей Василий Брылев (1924-2011) в  1942 году ушел на фронт добровольцем. Воевал подо Ржевом. На Курской дуге работал связистом. Однажды под бомбардировкой восстанавливал разорванную связь. Получил медаль «За отвагу». Был ранен и демобилизован. После войны  закончил Московскую Духовную семинарию в 1950 году, был рукоположен во священники. Был настоятелем многих храмов, добивался, чтобы храмы не закрывали. В последние годы жизни был настоятелем Спасского храма села Большой Свинорье Наро-Фоминского района Московской области. 
• Будущий протоиерей Алексий Осипов (1924-2004) родился в Саратовской губернии, в 1942 году после школы был направлен в дивизион тяжёлых миномётов Резерва Ставки Верховного Главнокомандующего. Этот дивизион был придан 57й армии, отражающей немецкое наступление южнее Сталинграда. С началом нашего контрнаступления корректировщику огня рядовому Осипову пришлось пройти с тяжёлыми боями через Калмыцкие степи к Ростову-на-Дону. Здесь 3 февраля 1943 года он получил два ранения. Сначала получил осколочное ранение в предплечье и в грудь, и поле боя не покинул, а вечером ему раздробило ступню. Ступню и часть голени пришлось ампутировать. После лечения молодой солдат-инвалид получил медали «За Отвагу», «За Оборону Сталинграда», потом вернулся в родные края на Волгу. В 1945 году окончил Сталинградский учительский институт с отличием, сдал экстерном экзамены в Воронежский педагогический институт, но был исключён за то, что пел и читал на клиросе. Окончил Одесскую Духовную семинарию, а вскоре Московскую Духовную Академию. Был отправлен в Новосибирскую епархию, где в октябре 1952 года митрополит Варфоломей рукоположил Алексия во диакона, а затем во  священника.
• Будущий протоиерей Борис Бартов (1926 г.р.) был призван в армию с третьего курса Машиностроительного техникума в 1942. Прошел Северо-Западный, Украинский, Белорусский фронт техником. Он служил на военных аэродромах, готовил штурмовики к боевым вылетам и…молился. « […]Был такой курьезный случай в Белоруссии, под Минском. Я стоял часовым на посту у штаба. Сдал пост и пошел на аэродром за 12 километров, а на пути храм. Ну как не зайти? Захожу, батюшка посмотрел на меня и остановил чтение враз. Певчие тоже замолчали. А ведь я прямо с боевого поста, с карабином. Они и подумали, что я батюшку арестовывать пришел…». После окончания войны Борис Бартов еще пять лет служил в армии. Был награжден орденом Отечественной войны 2й степени, десятью медалями. В 1950 году Борис Степанович был рукоположен в сан диакона. Ныне он  - почетный настоятель Спасо-Преображенского храма города Кунгура.
• Будущий протоиерей Александр Смолкин (1926-2002) родился на Алтае в крестьянской семье. В 17 лет, в 1943 году, ушел на фронт, воевал на 1-м Прибалтийском фронте. В начале 1944 года Александр Смолкин получил тяжелое ранение, был направлен в госпиталь в Горький, где пробыл несколько месяцев. После выздоровления Александр вернулся в строй и продолжал воевать. Войну он закончил в Германии. Был награжден медалями «За взятие Будапешта», «За взятие Вены», «За победу над Германией», польской медалью. После войны Александр Смолкин еще несколько лет служил в армии и демобилизовался в 1951 году. И уже на следующий год он поет на клиросе, а затем становится псаломщиком в Вознесенском кафедральном соборе города Новосибирска, через год его рукополагают в диаконы, через три — в священники.
• Митрополит Тверской и Кашинский Алексий (Коноплёв) был мобилизован в октябре 1941 г. 5 мая 1942 он получил ранение, а после излечения был вновь отправлен на передовую. После вторичного ранения, как нестроевой, был откомандирован в военно-дорожный отряд. Награждён медалью «За боевые заслуги» и орденом Отечественной войны I степени.
• Будущий архимандрит Петр (Кучер) - духовник Боголюбского монастыря. В сентябре 1943 года в возрасте 17 лет был призван в армию. После окончания полковой школы в Одессе прибыл в действующую армию 3-го Украинского фронта на Днестре в районе города Бендеры; участвовал в освобождении Молдавии, Румынии, Болгарии, Югославии, Венгрии, Австрии и Чехословакии. Награждён несколькими боевыми наградами: орден Славы III степени, орден Отечественной войны II степени, медали «За отвагу», «За освобождение Белграда», «За взятие Будапешта», «За взятие Вены» и др. Демобилизовался осенью 1950 года, майор в отставке. Стал монахом. С 2010 года на покое.
• Будущий патриарший архидиакон Андрей Мазур в качестве командира отделения миномётчиков участвовал в военных действиях под Берлином. Имел награды: Орден Отечественной войны 2-й степени, медаль «За взятие Берлина», медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.». « […]Мне очень мало пришлось воевать. Нас, «западников», почему-то на фронт не пускали, держали в Марийской республике ? считали, что мы ненадежные, бандеровцы, если что, переметнемся на сторону врага. Под конец уже послали, когда были бои за Берлин. Там я попал в госпиталь. Ранен не был, просто заболел: кормили в армии очень плохо. Каждый стремился попасть в наряд на кухню, чтобы хоть чем-то поживиться. Когда я вернулся после госпиталя, меня хотели отправить в школу милиции. Тогда отец отвез меня в Почаевскую лавру, где я стал послушником». 

• Сержант Коноплев, будущий митрополит Калининский и Кашинский Алексий (до войны он был псаломщиком),  родился 28 января 1810 г. в городе Павловске (ныне Воронежской области). Был призван в армию в октябре 1941 года. Служил пулеметчиком. Был мобилизован в октябре 1941. 5 мая 1942 получил ранение, а после излечения вновь отправлен на передовую. После вторичного ранения как нестроевой был откомандирован в военно-дорожный отряд. Награждён медалью «За боевые заслуги» и орденом Отечественной войны I степени, а также грамотой маршала Советского Союза Л. А. Говорова.

Памяти и уважения поколений заслуживает ратный подвиг женщин-христианок.

• Будущая матушка София, в миру Екатерина Михайловна Ошарина, от Москвы до Берлина прошла, сражаясь за родную землю. Участвовала во взятии Кенигсберга (Калининград). Существует множество воспоминаний о молебне русских священников у стен Кенигсберга во время его штурма в апреле 1945 года. « […] Взяли Кенигсберг с Божией помощью. Я сама видела, хотя наблюдала с некоторого отдаления. Собрались монахи, батюшки, человек сто или больше. Вынесли икону Казанской Божией Матери… А вокруг бой идет, солдаты посмеиваются: «Ну, батюшки пошли, теперь дело будет!» И только монахи запели — стихло все. Стрельбу как отрезало. Наши опомнились, за какие-то четверть часа прорвались… Когда у пленного немца спросили, почему они бросили стрелять, он ответил: «Оружие отказало». Один знакомый офицер сказал мне тогда, что до молебна перед войсками священники молились и постились неделю» - вспоминала матушка. Ныне она - цветовод-озеленитель Раифского монастыря.
• Будущая монахиня Елисавета, в миру Вера Дмитриева (1923-2011) прошла Великую Отечественную войну медсестрой, вынесла множество раненых бойцов с поля боя. «Я читала молитву, и страх как-то током в землю уходит. И слышно, как сердце бьется. И не боишься уже». Она укрывала раненых солдат от фашистов. Стала одной  из первых монахинь Хабаровска. 
• Будущая монахиня Адриана, в миру Наталия Владимировна Малышева (1921- 2012), ушла на фронт с третьего курса МАИ, была направлена в разведку. Принимала участие в обороне Москвы, вынесла раненого из-под обстрела. Была направлена в штаб К. Рокоссовского. Принимала участие в боях на Курской дуге и под Сталинградом. В Сталинграде вела переговоры с фашистами, призывая их сдаться. Дошла до Берлина. После войны закончила МАИ, работала в конструкторском бюро С. П. Королева. Чтобы принять самое активное участие в восстановлении Пюхтицкого подворья в Москве, ушла на пенсию, в 2000 году приняла монашеский постриг с именем Адриана. 
• Монахиня Серафима (Зубарева) прошла военным врачом с Третьим Украинским фронтом по дорогам Болгарии, Венгрии, Румынии. Она была награждена медалью "За победу над Германией".
• Монахиня Антония (Жертовская) медсестрой участвовала в боях на ростовском и харьковском направлениях, была награждена медалью "За боевые заслуги".

Но особенно следует выделить деятельность двух священнослужителей, особенно прославленных своими подвигами и даже божественными чудесами. Это А.В.Вишняков и В.Ф.Войно-Ясенецкий.

• Архимандрит Александр Васильевич Вишняков. Родился 10 мая 1890 года в селе Подголье Лужского уезда Санкт-Петербурга в благочестивой семье священника. В роду Вишняковых насчитывалось 300 лет преемственного священства. Один из его дальних предков служил священником в войске Ивана  IV (Грозного) во время похода на Казань. Будущий отец Александр поступил в Санкт-Петербургскую Семинарию, где проявил любовь к наукам и языкам. Затем перешёл в  Петербургскую Духовную академию. После её окончания женился и принял священный сан. Защитился на учёную степень магистра богословия за сочинение: «Епископ Никанор Херсонский». Он мог сделать блестящую карьеру, но ушёл полковым священником в Ставропольскую дивизию (началась Первая мировая война 1941-1945 годов). На фронте он в окопах под пулями проводил духовные беседы с солдатами, ездил к раненым в госпиталь, чтобы утешить и подбодрить их.

Под селом Вишнёвым  полк отца Александра вёл тяжел бой с немецкими солдатами. Когда был убит командир роты, то Александр сам повел всех в атаку. Он шёл впереди солдат с высоко поднятым над головой крестом, который сиял, как знамя победы над смертью. Бой был выигран. За личное мужество и героизм священник получил солдатский Георгиевский крест (обычно за такие подвиги давали только офицерский орден святого Георгия 4-ой степени; известно всего два случая награждения священника солдатским Георгиевским крестом). Участвовал в Гражданской войне на стороне белой армии Деникина, но вскоре заболел сыпным тифом. Потом переехал в Киев и возглавил приход Святой Троицы. Спасал еврейские семьи от нападений петлюровцев.

В 1918 году к власти в Киеве пришли  большевики во главе со Щорсом; начался «красный террор». Отца Александра арестовали, и его семья о нём ничего не знала. Под угрозой гибели он произносил проповеди в подвале ЧК, за что его зверски избивали. Его жена встретилась с комиссаром Варейкисом, чью семью Александр спас во время еврейского погрома. Пастыря выпустили. После 1922 года в Киеве стали закрывать церкви. Отца Александра с семьёй (женой и двумя детьми) выгнали на улицу без права работы. На съёмной квартире постоянно проводились обыски, священника забирали под арест на 10-15 дней, где его били следователи и уголовники. От воспаления  легких умер его старший шестнадцатилетний сын Георгий, талантливый пианист.

В 1935 году после убийства Кирова начались массовые аресты. Батюшка попал сначала в НКВД, а затем был осуждён на три года исправительно-трудовых лагерей в бухте Ногаево Северо-Восточного Лага. В 1940 году он освободился и приехал в Москву к митрополиту Сергию (Страгородскому), который постриг его в монашество и возвел  в сан  архимандрита,  но оставил прежнее имя (Александр – «мужественный защитник людей», греч.). Он вернулся в Киев и получил приход в Соломенской церкви, потом перешел в церковь Святого Николая Доброго, а затем основал домовую церковь Святой Марии Магдалины.

В начале войны к нему пришло послание патриаршего местоблюстителя Сергия Страгородского, и он развозил его по всем  церквям города вместе с митрополитом Николаем Ярушевичем. В первые месяцы войны он призывал к защите Отечества. Когда до Киева дошли вести об уничтожении евреев  в Житомире и Виннице, он стал крестить евреев в православие по их просьбе, спасая от расстрела. 19 сентября 1941 года немцы вошли в Киев. Нашлись предатели, которые донесли, что архимандрит Александр читает на службах послания митрополита Сергия. Его привезли в  гестапо, но сила личности монаха и отличное знание немецкого языка, а также сложная биография убедили немцев отпустить пастыря , понадеявшись, что он поможет им. Призыв к победе русского воинства велели заменить на молебен о здравии фюрера. За монахом постоянно следило гестапо. Украинские националисты доносили о каждом патриотическом слове батюшки, его неповиновении приказу молиться о фюрере.

28 сентября 1941 года всем евреям Киева было приказано явиться на угол Мельниковской и Дохтуровской (возле кладбищ) под угрозой расстрела. Сосед Александра – мадьярский еврей – просил батюшку засвидетельствовать перед немцами, что его семья православная. Вместе с соседом монах пошел в Бабий Яр и услышал пулемётные выстрелы, шум, визг, крики людей          . Отцу Александру удалось найти жену и двух детей соседа (его звали Ян).  Третьего ребенка не нашли, но удалось ободрить, утешить и благословить остальных - обезумевших  от страха людей. Всю следующую ночь архимандрит Александр молился, а на утро зазвучала его гневная проповедь, обличающая врагов. В этот же день последовал очередной донос, и святого отца перехватили  по дороге к больной прихожанке. Скрыться он не захотел. Сын Гавриил Вишняков пытался найти отца, но его выгнали священники церковной Украинской Рады, отколовшейся от православной церкви и присягнувшей немцам.

6 ноября 1941 года Александра Вишнякова вместе с красноармейцами, евреями и подпольщиками повели на расстрел в Бабий Яр. Священников казнили отдельно, особой группой, у всех на глазах. Монаха пытались  распять на кресте, но у них не получилось. Тогда его привязали к кресту колючей проволокой, облили бензином и подожгли, а потом горящего сбросили с обрыва. Так Отец Александр Вишняков принял мученическую кончину Христа ради.

• Ярким примером выполнения патриотического долга можно считать жизнь священника В. Ф. Войно-Ясенецкого (1877-1961). Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий - хирург, доктор медицины. Автор 55 научных трудов по хирургии и анатомии, а также десяти томов проповедей. Наиболее известна его книга "Гнойная хирургия".

До 1917 года он был врачом в ряде земских больниц средней России, позднее  стал главным врачом Ташкентской городской больницы, затем - профессором Среднеазиатского государственного университета. В начале двадцатых годов под именем Луки постригся в монахи, был рукоположен в сан епископа. Многократно подвергался арестам и административным ссылкам. Был избран почетным членом Московской Духовной академии в Загорске.

6 мая 1930 года В. Ф. Войно-Ясенецкого арестовали, и только через год - 15 мая 1931 года - решением чрезвычайной тройки ОГПУ он был приговорен к ссылке на три года с исчислением срока со дня ареста. А 13 декабря 1937 года, на следующий день после первых выборов в Верховный Совет СССР по новой Конституции, Войно-Ясенецкий был снова арестован, по стандартному тогда обвинению в шпионаже... в пользу Ватикана! В неимоверно тяжелых условиях тюрьмы, подвергаясь допросам днем и ночью, лишенный сна, с распухшими от долгого стояния ногами, Валентин Феликсович объявил голодовку. Но допросы продолжались, а Войно-Ясенецкому было уже 60 лет.

В состоянии крайнего истощения Валентин Феликсович был помещен в тюремную больницу. Однако и там, несмотря на свое тяжелое состояние, он, по долгу врача и священника, старался оказывать другим заключенным посильную помощь.

Начало Второй мировой войны застало Войно-Ясенецкого в третьей ссылке. С первых дней Великой Отечественной войны Войно-Ясенецкий буквально "бомбардировал" начальство всех рангов с требованием предоставить ему возможность лечить раненых. По воспоминаниям И. М. Назарова, бывшего начальника Енисейского пароходства, он отправил Калинину телеграмму следующего содержания: " […] Я  - епископ Лука, профессор Войно-Ясенецкий, отбываю ссылку в поселке Большая Мурта Красноярского края. Являюсь специалистом по гнойной хирургии, могу оказать помощь воинам в условиях фронта и тыла, где мне будет доверено. Прошу ссылку мою прервать и направить в госпиталь. По окончании войны готов вернуться в ссылку. Епископ Лука".  Разрешение было получено. 30 сентября 1941 года. Ссыльный профессор Войно-Ясенецкий перевёлся  в г. Красноярск для работы консультантом в многочисленных госпиталях, имевших более 10 тысяч коек.Ленинградский писатель Юрий Герман рассказывал:

" […] В начале Великой Отечественной войны Сталин вызвал к себе академика Бурденко, главного хирурга Красной Армии.

- Что вам нужно для нормальной работы? Чем партия и правительство могут помочь фронтовым медикам? - спросил Сталин.

- Нам нужен профессор Войно-Ясенецкий,- ответил Бурденко.- Это замечательный хирург и ученый.

- А где он?

- В ссылке.

- Дадим вам вашего Войно-Ясенецкого,- ответил Сталин…".  Через несколько дней Войно-Ясенецкий был назначен главным хирургом-консультантом сводного пензенского госпиталя. Кроме того, по ходатайству Патриарха Алексия ему было разрешено своего рода негласное совместительство в качестве архиепископа Рязанского, Тамбовского и не помню еще какого. Но в госпитале он всегда ходил в халате, одетом поверх архиерейской одежды".

С первых же дней работы в Красноярских госпиталях он трудился самозабвенно. Много оперировал, все свои силы и знания отдавал обучению молодых хирургов и, как всегда, тяжело переживал каждую смерть. Питался плохо, часто не успевал даже получать продовольствие по своим карточкам. В операционной у него висели иконы, а перед операцией он разрешал больным целовать крест, висевший у него на груди.

До болезни в 1942 году Святитель Лука делал по 4-5 операций в день, работая по 8-9 часов, но после болезни он был вынужден сократить свой рабочий день.

Синод назначил Луку епископом Енисейским и Красноярским. В первый день принятия сана он отслужил молитву о даровании победы над немецко-фашистскими захватчиками, призвал прихожан к пожертвованиям на танковую колонну. В. Ф. Войно-Ясенецкий делал патриотические воззвания, учил паству милосердию и соблюдению заповедей. Сейчас в Красноярске поставлен памятник Святому Луке, на здании школы № 10 установлена мемориальная доска.

1946 год был знаменательным в жизни Войно-Ясенецкого. Представленные Наркоматом здравоохранения его фундаментальные работы "Очерки гнойной хирургии" и "Поздние резекции при инфицированных ранениях суставов" были удостоены Государственной (тогда Сталинской) премии первой степени в 200 тысяч рублей. Независимый Валентин Феликсович не устоял против посылки Сталину благодарственной телеграммы по поводу высокой награды, написанной в несвойственном ему высокопарном стиле того времени: "Москва. Генералиссимусу И. В. Сталину. Прошу Вас, высокочтимый Иосиф Виссарионович, принять от меня 130.000 рублей, часть премии Вашего славного имени, на помощь сиротам, жертвам фашистских извергов. Тамбовский архиепископ Лука Войно-Ясенецкий, профессор хирургии".

Вскоре была получена ответная телеграмма: "Тамбов. Тамбовскому архиепископу Луке Войно-Ясенецкому, профессору хирургии. Примите мой привет и благодарность правительства Союза ССР за Вашу заботу о сиротах, жертвах фашистских извергов. Сталин".

Публикация этих телеграмм в печати дала повод для слухов, будто бы Войно-Ясенецкий встречался и беседовал со Сталиным, который в одной из встреч задал ему "каверзный" вопрос:

« Профессор! Во время операции Вам ведь не приходилось встречаться с человеческой душой?

- С совестью мне тоже не приходилось встречаться, но она, тем не менее, существует…», - будто бы ответил Валентин Феликсович.

В действительности Войно-Ясенецкий со Сталиным никогда не встречался. Однако этот мифический диалог весьма красноречиво свидетельствует о мироощущениях врача и священника. Легенд о Войно-Ясенецком существовало много.

" […] В Красноярске Луку уважали, прикрепили к обкомовской столовой, из закрытого магазина все ему привозили. Открыл он в Николаевке церковь. Народ повалил в церковь валом. Верующие денег накидали несколько мешков. Зовут Луку эти деньги считать, а он и говорит: "Что мне их считать, везите все в банк, там сосчитают, пускай все идет на оборону Родины".

С николаевской кладбищенской церковью в Красноярске связывают и такой случай. « […] В церкви этой епископ Лука служил и проповедовал по субботам и воскресеньям. Народу всегда было полно. Живого епископа с каких пор уже в городе не видывали. И вот однажды, во время проповеди, к церковным дверям с грохотом подлетел мотоцикл, и солдат-вестовой полез через толпу с пакетом к Луке. … Епископ прервал свое слово, открыл пакет, прочитал, что там было написано, и сказал: "Православные христиане! По законам нашей церкви пастырь не должен покидать во время службы и проповеди свое место. Но вот получил я письмо, где сказано, что солдат раб Божий такой-то умирает в госпитале и нуждается в моей […] помощи. Да простит меня Бог, и вы простите, христиане православные, но должен я поторопиться к этому раненому".

Сошел Лука с амвона, сел в мотоциклетную коляску и умчался. […] Ждали его всю ночь. А под утро он приехал […], взошел на амвон и возгласил: "Благодарение Богу, раненный на поле брани солдат раб Божий такой-то спасен". Что тут началось! Люди падали на колени, кто "многие лета" кричит, кто молится. Ну и он благодарственный молебен отслужил. Случай этот по всему городу скоро разнесся, и на фронт из Красноярска пошло много посылок с подарками и теплыми вещами для наших бойцов».

С именем архиепископа Луки у многих красноярцев, жителей Тамбова и Симферополя, связаны воспоминания о счастливых исцелениях.

" […] Дело было в Сибири. В одном военном госпитале лежал контуженный молодой солдат. На фронте он потерял дар речи. Врачи ничего поделать не могли. И вот однажды идет профессорский обход. Впереди [...]епископ.  […] Архиепископ рукой эдак повел, всех из палаты выпроводил и на край койки сел. Взял солдата за руку и спрашивает: "Хочешь научиться говорить?" Тот, конечно, кивает. "Ты женщину когда-нибудь любил?" Тот кивает. "Помнишь ли имя первой, самой первой своей любимой?" Солдат кивает головой. "Назови это имя". Солдат - не получается, не может он ничего выговорить. Лука тогда встал и говорит: "Каждый день с утра до вечера тверди это имя. И с этим именем к тебе вернется речь". Прошли сутки, вторые. Солдат старается, мычит, а имени выговорить не может. На третью ночь заснули все в палате, и вдруг будит солдата сосед: "Проснись, дурень, ты же кричишь. Таню какую-то поминаешь". Проснулся солдат и заговорил. Немоты как не бывало".

А вот письмо из Тамбова. Со слов своей покойной подруги врача В. П. Дмитриевской учительница-пенсионерка О. В. Стрельцова описывает следующий эпизод:

" […] При обходе больных красноармейцев госпиталя Владыкой Лукой в качестве врача один больной красноармеец позволил себе обиду нанести ему, сказав - зачем здесь ходит длинноволосый. И что же получилось: в тот же вечер этому обидчику было возмездие и вразумление. Ночью в двенадцать часов случился с ним смертельный приступ, который вразумил его, и он, больной, потребовал врача с просьбой вызвать к нему Профессора, то есть Владыку Луку. Он приехал ночью же, вошел к больному, который со слезами просил прощения за свою обиду и умолял спасти ему жизнь, так как чувствовал уже приближение смерти. Владыка дал команду немедленно приготовить все к срочной операции. Владыка, как обычно в таких случаях поступал, спросил больного, верует ли он в Бога, так как не профессор возвратит ему жизнь, а Бог рукой доктора. Больной, не прекращая слез, ответил, что он теперь верует и сознает, что он поплатился за грубую насмешку над Владыкой-Профессором. Владыка-Профессор, сделав очень серьезную операцию срочную, возвратил больного к жизни. Этот случай очень подействовал на всех больных госпиталя".

Кроме Сталинской премии, святой Лука имел награды: премия Хойнатского от Варшавского университета (1916 г.); бриллиантовый крест на клобук от Патриарха Всея Руси (1944 г.); медаль "За доблестный труд в Великой Отечественной войне" (1945 г.). Он читал студентам лекции, произносил доклады на научных съездах и конференциях и проповеди в церквях.

Очень красочные воспоминания о войне оставили протоиереи Борис Васильев и Борис Пономарёв.

• Из воспоминаний протоиерея Бориса Васильева:  " […] У меня отец был священником, дед и прадед были священниками. Четыре класса окончил сельской школы. Пошел служить псаломщиком... В 1938 году был рукоположен в сан диакона... Перед самой войной служил диаконом в Костромском кафедральном соборе. Оттуда меня и взяли в армию. Призвали, когда началась Великая Отечественная война. Увезли сразу на окопы. Подходит ко мне офицер, видит, я человек грамотный, спрашивает: "Вы где учились?" - "Я окончил четыре класса". - "Не может быть! А дальше? " - "Я - диакон". - "Все ясно. Вы служили у священноначалия. Принимайте все бригады под ваше руководство".  

Два дня я руководил всеми бригадами. Потом […] меня отправили в училище в Великий Устюг. Там я проучился шесть месяцев. […] Мне присвоили звание лейтенанта, потому что я очень хорошо знал все, наизусть. Окончив училище, я сразу попал под Сталинград, командиром взвода разведки...

Немцы шли в бой - у них у всех было написано по-немецки: "С нами Бог". Немцы давили танками женщин, стариков, детей. На гусеницах были волосы, кровь, мясо. Но мы-то шли со знаменами - там была красная звезда. Но была еще иконка в кармане и крест. У меня до сих пор хранится "Святитель Николай", пробитый пулей".

После Сталинграда о. Борис Васильев становится заместителем начальника полковой разведки. Участвует в разработке и осуществлении операций на Северском Донце и Юге Украины. " [...] Нас выбросили на самолете в 18 километрах от Запорожья, чтобы узнать, где находится штаб противника. Мы два дня наблюдали за действием этого штаба. Двое из нас вернулось. А Смирницкий, тоже сын священника, был хороший человек, в разведке был отчаянный, моряк-штрафник, - погиб там. Я сам видел своими глазами: немцы его распяли на сарае. Прибили руки гвоздями. Ничего нельзя было сделать. Я сидел в колодце в 40 метрах..."  Это было 16 августа, а уже 17-го началось наше наступление по всему фронту. Разведоперация под Запорожьем стала последней для о. Бориса Васильева: он, в новом звании капитана, был отправлен в тыл на лечение, а затем его оставили в Саратове готовить кадры.

• Нельзя без волнения читать воспоминания протоиерея Бориса Пономарева, призванного на фронт 23 июня 1941 года. " […] На второй день войны я был призван на защиту нашей Родины. Причастился в Николо-Кузнецком храме и на другой день был направлен на Ленинградский фронт... У меня не было родителей, меня благословила старушка 92 лет, дальняя родственница, и сказала: "Ты будешь жив, люби и защищай Родину... ". В самое тяжелое время блокады Ленинграда я получил от нее письмо:

"Дорогой Боря, как вам приходится переживать, но мы молимся и надеемся на милость Божию. Бог милостив, а враг будет изгнан. Вчера у нас во дворе упала бомба, стекла все выбиты. Мы также переносим тяжесть войны. Я часто бываю в храме и молюсь за воинов и шлю тебе материнское благословение".

Меня спрашивают: какое ваше самое сильное впечатление от войны?

В самое тяжелое время блокады Ленинграда [...] недалеко от входа на кладбище мы увидели девочку лет тринадцати, склонившуюся и стоявшую на одном колене. На ней была шапка-ушанка, и вся она была немного занесена снегом, а сзади на санках был труп женщины, умершей от голода, - видимо, мать девочки, которую она не успела похоронить (и замерзла сама). Эта страшная картина потрясла меня на всю жизнь...

В первые дни войны я видел сон - большое изображение иконы Покрова Божией Матери. После этого у меня появилась уверенность в том, что нас защищает Царица Небесная. Мальчиком восьми лет я прислуживал в храме Покрова Божией Матери, а когда (после войны) принял сан священства, то был назначен в храм Покрова Божией Матери в с. Карасево Коломенского р-на. Через два года я был переведен митрополитом Николаем в другой храм: храм опять был во имя Покрова Божией Матери в с.Хомутово Щелковского р-на. Я всю жизнь ощущаю заступление Божией Матери...

В 1942 года в Ленинграде (после госпиталя) у меня была возможность побывать в Никольском соборе. В храме в это время читали часы и находились истощенные от голода люди... Митрополит Алексий очень милостиво благословил меня и спросил: "Вы, наверное, прислуживали в храме? " Я сказал, что да, и сказал где. Я дерзнул предложить митрополиту Алексию свою порцию хлеба, а он ответил: "И вам так же трудно переносить блокаду и голод. Если можете, передайте матушке алтарнице".

Я положил земной поклон перед престолом, и владыка меня благословил и дал служебную просфору, очень маленькую, размером с пуговицу. После снятия блокады у меня бывали увольнительные, и в будничные дни мне доводилось читать в Никольском соборе часы... В первый день Пасхи верующие приносили освящать маленькие кусочки хлеба вместо куличей. Какое было утешение для всех ленинградцев, что в храмах осажденного города ежедневно совершалось богослужение".

Сколько священнослужителей было на фронтах Великой Отечественной? Сколько погибло? Нет этих цифр. Никто в свое время не вел такого учета. Да и многие иереи к началу 1940-х гг. попросту остались без прихода, без паствы... Без наперсного креста, без рясы ходили они в атаки...

Таким образом, многие священники и монахи приняли непосредственное участие в войне. Они сражались на фонтах, перевязывали раненых прямо на поле боя и при этом не забывали молиться, многие из них получили боевые награды.

 

3.2.Участие церкви в партизанском движении.

Священнослужители были активными участниками партизанского движения. В тылу врага пастыри, исполняя свой нравственный и патриотический долг, с риском для жизни укрывали красноармейцев, отставших при отступлении или бежавших из плена, вели антифашистскую агитацию среди населения, помогали советским военнопленным. Летом 1942 года до всех дошло послание митрополита Сергия «К верным чадам Русской Православной церкви», где он призывал людей поддерживать партизан:  « […] Пусть ваши местные партизаны будут для вас примером и ободрением, предметом постоянного попечения. Помните, что всякая услуга, оказанная партизанам, есть заслуга перед Родиной…».

В октябре 1943 года впервые в истории СССР  12-ти священнослужителям были вручены высокие правительственные награды. Особенно много священников-партизан было в Белоруссии. По свидетельству Героя СССР  генерал-майора В.З. Коржа, командира партизанского соединения,  у  него была связь с митрополитом Александром, к которому через подпольщиков давались указания, а он проводил совещания с духовенством  Пинской епархии.

Партизаны-разведчики:

• Протоиерей Ариан Пневский (1924 г.р.) воевал на территории современной Польши. Работал на железной дороге помощником машиниста. В войну передавал партизанам сведения о продвижении поездов с немецкими солдатами и бронетехникой, а также поездов с советскими военнопленными и угоняемыми на работу в Германию мирными жителями. Когда в списках отправляемых в Германию оказался сам Ариан Пневский, партизаны забрали его в отряд. Этот отряд входил в соединение под командованием легендарного партизанского генерала Сидора Артемьевича Ковпака. Молодому партизану Пневскому довелось участвовать в рейдах по фашистским тылам и диверсиях, надолго сковывающих действия армии противника. После первого ранения его семье по ошибке была отправлена «похоронка». Выписавшись из госпиталя, отец Ариан был направлен в танковые войска. Во время боя, в результате прямого попадания в танк вражеского снаряда, детонировал боекомплект. Как правило, в таких случаях никто из членов экипажа в живых не оставался, и родственники получили уже вторую похоронку, но, к счастью, опять преждевременную. Вернуться домой отец Ариан смог уже после войны, лишь в конце 1945 года. В 1945 году он поступил в Одесскую Духовную семинарию, которую в 1949 году с отличием окончил. Основной период пастырского служения отца Ариана пришелся на годы хрущевских гонений на Церковь. Об этом страшном времени о. Ариан всегда говорит: «Не дай вам Бог пережить что-то подобное».
• Александр Федорович Романушко из Полесья, настоятель церкви села Мало-Плотницкое Логишинского района Пинской области, с 1942 по лето 1944 гг. лично участвовал в боевых операциях, ходил в разведку. По его свидетельству, многие священнослужители Полесья были расстреляны фашистами за содействие партизанам. Из его письма, посланного осенью 1944 года митрополиту Алексию, следовало, что число священников в Полесской епархии уменьшилось на 55%. В оставленных некоторыми священниками храмах и местностях, где церкви были сожжены, отец Александр совершал отпевания расстрелянных, заживо сожженных, а также павших на поле боя партизан. И неизменно во время богослужения или при исполнении треб призывал верующих помогать партизанам и защищать родную землю от фашистов. Летом 1943 года к нему обратились родственники убитого полицая с просьбой совершить отпевание.  Он приехал на похороны, но отказался совершить таинство и предал  и предал покойного анафеме. Тут же он произнес проповедь перед полицаями « […] искупите перед Богом и людьми свою вину и обратите свое оружие против тех, кто уничтожает наш народ…». Его послушались, и часть полицаев ушла вместе с ним в партизаны. Через некоторое время, перед строем партизан, о. Александр Романушко был награжден медалью «Партизану Отечественной войны» I степени. Два его сына также  были партизанами, потом перешли в РККА, домой вернулись с орденами.
• Мефодий (Белов), георгиевский кавалер Первой мировой войны, священник псковского села Хохловы, настоятель церкви с. Видони Уторгошского района Псковской епархии, провожает на войну свою дочь Руфину — партизанскую разведчицу. В 1943 году при выполнении разведывательного задания на станции Дно был схвачен немцами и после пыток расстрелян.
• Василий Брага, одесский протоиерей, сотрудничая с советской внешней разведкой, передал много ценных сведений. В своих проповедях он призывал молиться за Родину, победу. Партизанам батюшка помогал продуктами, материально. За всё это он был награжден медалью "Партизану Отечественной войны".
• Протоиерей Иван Иванович Рожанович, настоятель церкви села Сварцевичи, ныне Дубровицкого района Ровенской области, которому к началу войны было около 70 лет, использовал свой дом как место встреч подпольщиков с партизанскими разведчиками. Отец Иоанн стал ценным помощником партизан, выполнял сложные задания и поручения, был членом антифашистского комитета.  С личным участием о. Иоанна предпринимались рискованные шаги «челночной дипломатии» между бургомистром г.Высоцка Тхоржевским, комендантом полиции полковником Фоминым и партизанским командованием. И эта смертельно опасная игра принесла свои плоды: были освобождены пятнадцать партизанских заложников села Велюни. Кроме того, на сторону партизан перешел вооруженный отряд казаков из гарнизона РОА г.Высоцка и полицейские части во главе с полковником Фоминым. В Январе 1943 года возникла угроза уничтожения партизанского села Сварцевичи. Отец Иоанн встретился с полковником дивизии СС и убедил его в мощи и силе партизан, которой на самом деле  не было. Немцы испугались и начали отступать.
• Отец Иоанн Курьян, служивший в одном из приходов Минской области, также сотрудничал с партизанами.
• Виктор Васильевич Бекаревич, священник деревни Латыголь, был связным партизанского отряда имени Григория Котовского Ильянского района Вилейской области, а позднее вступил в партизанский отряд имени Михаила Фрунзе, действовавший на территории той же области. В феврале 1944 года отцом Виктором Бекаревичем было передано подпольному Молодечненскому РК КП (б) и подпольному РК ЛКСМБ 5 100 рублей. Штабом партизанского движения БССР 24 ноября 1944 года отцу Виктору была выдана официальная справка о том, что он работал связным партизанского отряда имени Григория Котовского с 1 мая 1944 года по 28 июня 1944 года.
• Протоиерей Михаил Фомич Скрипко, настоятель Негневичской церкви Лидского благочиния Бароновичской области, был связным партизанского отряда имени Вячеслава Молотова.
• Протоиерей Вячеслав Новроцкий, благочинный райцентра Морочно Ровенской области, в период немецкой оккупации он не оставлял канонического общения с Московской Патриархией, помогал партизанскому движению. Когда в начале 1943 г. был разгромлен немецко-фашистский гарнизон и освобожден г. Морочно, отец Вячеслав встретил партизан пасхальным перезвоном. В честь освобождения состоялся торжественный митинг, и на трибуне рядом с генералами и командирами партизанских отрядов стояли благочинный отец Вячеслав и партизанский связной настоятель Муравинской церкви отец Михаил Гребенко. В предоставленном ему слове отец Вячеслав от имени духовенства Русской православной церкви обратился со словами благодарности к партизанам, заверив, что « […] мы, верующие люди, будем всегда помогать и молиться за павших ваших товарищей и за вас».
  Призывали партизан на борьбу:

• Кузьма Петрович  Раина,  потомственный священник, отец 7 детей, благочинный Пинского западного округа, настоятель церкви в деревне Хойно Брестской области, с 1943 г.  призывал население помогать народным мстителям. В пасхальную ночь 1943 г. впервые при огромном стечении народа, в присутствии партизан, было прочитано обращение митрополита Киевского и Галицкого Николая к населению временно оккупированных местностей. Перед освящением куличей, которое в Белоруссии происходит после пасхального богослужения вокруг храма, отец Косма объявил сбор пасхальных подарков для раненых, детей и партизан. Партизаны передавали отцу Косме свежие газеты, листовки, изданные Московской Патриархией. Часть этих листовок отец Косма лично передавал архиепископу Пинскому и Полесскому Александру (Иноземцеву), отколовшемуся от Московской Патриархии, а другую часть — епископу Брестскому и Полесскому Иоанну (Лавриненко), пребывавшему в юрисдикции Московской Патриархии. В характеристике, выданной ему 15 ноября 1944 г. командиром партизанского отряда им. Кирова Неделиным, говорилось, что « […] священник Раина Кузьма Петрович […] оказывал всенародную помощь партизанам, действовавшим в тылу врага […] доставляя в партизанские отряды разведданные, призывал население об оказании содействия народным мстителям [… ]проявил себя как подлинный патриот нашей Великой Родины». Все конфликты с немецкими властями он решал мирно, дипломатично, а если видел подозрительных людей на службе, то произносил молитвы о здравии партизан  поскорее, а потом говорил, что делал это автоматически, по привычке. Помогала партизанам и матушка - его жена. 9 октября 1943 года его хотели расстрелять; он пал на колени возле церкви и стал молиться. Поднявшись, никого рядом не увидел. Это было чудо. Затем вместе с сыновьями он спас свою жену, а также жён и детей партизан из концлагеря. За свою патриотическую деятельность он был награжден медалями «Партизану Отечественной войны» I степени и «За победу над Германией».
• И.Я.Щемелев, священник Жуковской церкви Невельского района призывал молодежь в партизанские отряды: « […] Если Вас будут брать немцы на работы или армию, то уходите к партизанам, а к немцам не ходите».
• Протоиерей Владимир Михайлович Томашевич в годы Великой Отечественной войны вдохновлял паству « […] на труд и подвиг во имя скорой нашей Победы над ненавистными захватчиками», собирал ценные сведения о вражеских войсках и передавал их в штаб партизанского отряда.
• Священник Херсонской области в шутливой форме выражал свое отношение к оккупантам. Во время церковной службы, кадя перед немецкими солдатами, он нараспев говорил, как молитву, такие, к примеру, слова: " […] Господи, помилуй, Господи,  помилуй, пришли эти привередники, пришли эти яйцеедники, Господи, помилуй… Как были наши красные, жили люди согласные, а пришли германияки, кусаются, как собаки, Господи, помилуй…". Долгое время фашисты полагали, что это им батюшка акафист читает, пока не выяснился действительный смысл его таких вот "молитв". Пришлось разоблаченному священнику оставить на время службу и уйти к партизанам.
• Евгений Мисеюк, священник прихода села Омеленец Клещельского района Брестской области, за свою патриотическую работу был награждён медалью «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны» и орденом преподобного Сергия Радонежского. Маршал Г.К.Жуков лично обращался к нему с письмом благодарности, и в знак уважения к отцу Евгению прислал для Свято – Крестовоздвиженской церкви из Пруссии три колокола.

Медицинскую и материальную помощь партизанам оказывали:

• Священник Борис Константинович Кирик из деревни Ятра Кореличского района Барановичской области выкопал под полом своего церковноприходского дома погреб, где находился госпиталь для партизан на 10 коек.
   Протоиерей Семыкин не только помогал пленным красноармейцам, но и после прихода советских войск мобилизовал местное население для дежурства и ухода за ранеными в полевом госпитале.
• Священник Анатолий Гандарович из деревни Рабунь Куренецкого района Вилейской области не раз принимал у себя партизан, заданий от них не получал, но давал им продукты и место для отдыха. Партизаны хранили в доме священника тол, капсули и бикфордовы шнуры. Помогал им священник и медикаментами.
• Анатолий Миссеюк, священник деревни Массоляны Крынковского района Белостокской области, неоднократно передавал продукты для партизанского отряда «Звезда».
•  Врач В.И. Турбин, в 1930-е гг. тайно принявший монашество,  организовал в оккупированном  г.Орле подпольный госпиталь, был одним из его одним из руководителей.  Благодаря его личному мужеству и самоотверженности медперсонала, в этом госпитале удалось спасти несколько оказавшихся в плену бойцов Красной армии. После излечения их переправили через линию фронта.
• Священник Н.Ф. Локшин возглавил объединенное попечительство церквей в г.Орле. Оно оказывало бесплатную помощь больным и престарелым людям, ежемесячно отчисляя деньги из заработка священнослужителей на нужды бедных. Широкой известностью и уважением среди прихожан Богоявленской церкви пользовался член попечительства доктор И.М. Варушкин, бесплатно лечивший их. 
• Священник М.С. Образцов, ранее  помогавший партизанам, 16 февраля 1944 г. при взятии города Луги войсками Красной армии был вызван генералом Лобановым, который предложил ему в присутствии населения окрестных деревень, работников штаба и красноармейцев отслужить благодарственный молебен. На нём присутствовали работники штаба и красноармейцы.

Прятали у себя партизан:

• Афанасий Антонович Яссиевич, украинский священник села Сидельники Порозовского района Брестской области, принимал у себя партизан. Начиная с 1942 года, к нему систематически с интервалом в неделю-две приходили партизаны, называвшие себя «москвичами». В 1943 году в канун Пасхи в дом Афанасия Яссиевича пришло примерно около десяти партизан. Отобедав, один из них вручил священнику отпечатанное на машинке воззвание Киевского и Галицкого архиепископа Николая Крутицкого. 
• В Курской области священник села Глебова Павел Андреевич Говоров скрывал у себя бежавших из фашистского плена летчиков и помог им перейти к своим. 
• Митрофорный протоиерей Феодор Забелин, служивший в Гатчине, спрятал советского разведчика в алтаре храма, спасая его от немцев. В годы Первой мировой он был благочинным стрелковой дивизии Западного фронта. Был тяжело ранен осколком снаряда, за личную храбрость получил золотой наперсный крест на Георгиевской ленте. В 1919-1941 гг служил в храмах Лужского и Детскосельского районов. Часто проповедовал, помогал бедным прихожанам. Целый ряд бедняков состоял у него на постоянной пенсии. Бездомных кошек и собак он подбирал и выкармливал. О своей благотворительной деятельности батюшка  запрещал кому-либо говорить. С виду скромный и незаметный старец, он обладал большой силой духа. Во время боёв под Ленинградом, в самые страшные бомбардировки, он спокойно служил в Знаменской церкви г.Пушкина литургии. Звенели стёкла, сыпалась штукатурка, а батюшка молился, словно не замечая, что находится в 1, 5 км от передовой… Во время одной из бомбёжек дом его сгорел,  и он вместе с прихожанами терпел холод и голод.  12 августа 1942 г. отец Фёдор был увезён немцами в Гатчину, причём в грубой форме: его вещи (митра, иконы, книги, крестики) остались в г.Пушкине и были разграблены. В Гатчину привозили людей на перепоселение. Священник сразу начал хлопотать перед немцами о передаче православной общине храма для богослужений. Ему предлагали Покровский собор, но он выбрал Павловский – старый, без купола.  Немцы думали: он хочет восстановить храм. Батюшка вёл службы в подвале собора, пока чинили крышу. Там же прятал беглых военнопленных, а одного советского разведчика даже спрятал под покрывалом престола в алтаре. На службы приходило много народа, на клиросе пел артист Мариинского театра, тоже живший в спецлагере. Немцы относились к верующим равнодушно, только один из них ради забавы бросил гранату внутрь храма. К счастью, от взрыва никто не пострадал. После освобождения Гатчины в 1944 г. старый собор посетил митрополит Алексий Симанский и благословил ремонт верхнего храма. Умер отец Фёдор 5 июня 1949 г. Его погребли на Гатчинском городском кладбище за алтарём церкви Всех Святых 
• Свято-Покровская церковь, расположенная в селе Бурты Шполянского района Киевской области, оказывала всевозможную помощь скрывавшимся от гестапо советским активистам, бежавшим из лагерей пленным и партизанскому отряду № 0721. Немцы неоднократно производили обыски в храме, разгоняли молящихся во время богослужений.  

Население партизанских краев открывало свои церкви, в которых проводилась патриотическая работа по оказанию всевозможной помощи партизанам.
Партизанами Пинской области было поручено священникам провести молебен в населенном пункте, где размещались немецкие гарнизоны, и рассказать правду о народных мстителях. После этого многие люди улучшили свое отношение к партизанам.

Лучшие представители православного духовенства оставались верными основным принципам и заповедям христианства. Они оказывали помощь, а нередко и спасали от гибели людей независимо от их веры и национальности. Весной 1942 г. гестапо выявило немало случаев, когда лица еврейской национальности обращались в православные церкви с просьбой произвести обряд крещения над своими детьми и выдать им об этом свидетельство. Церковь принимала их, надеясь уберечь от гибели. Несмотря на это, все выявленные фашистами евреи, в том числе и дети, были расстреляны. 

• Украинский священник Иоанн Карбованец и насельницы Домбокского монастыря близ г.Мукачево, рискуя жизнью, спасли обреченных на неминуемую голодную смерть 180 детей, вывезенных немецкими захватчиками в августе 1943 г. из орловского детского дома.
• Киевский протоиерей А. Глаголев вместе с женой Татьяной и прорабом А.Горбовским спасли от уничтожения несколько еврейских семей.
• Отец Мариан, священник села Гута-Степанская Ровенской области, возглавил отряд самообороны, согласовав все организационные вопросы с партизанским командованием из соединения В.А.Бегмы. Для этого он встретился с католическим ксендзом отцом Штефаном и убедил его объединить усилия для борьбы с оккупантами. Священнослужители нашли общий язык и создали общий отряд из тридцати человек, который до полного освобождения успешно защищал свои семьи и дома от националистов, полицаев и прочих банд. Чистый свет этого подвига не погаснет в сердцах людей.
• Священник Владимирской церкви Димитрий Иванович Романовский спас от верной смерти арестованных немецким командованием жену ответственного работника Н. К. Подгорную и члена ВКП(б) лейтенанта Б. М. Иванова, а также воспрепятствовал эвакуации в Германию многих комсомольцев города.
• Протоиерей Николай Петрович Гордеев, будучи клириком Пинской епархии, принял непосредственное участие в боях, активно помогал партизанам в борьбе с оккупантами.
• Священник из деревни Дятловичи спас партизан от смерти. Местный крестьянин подал в жандармерию список актива села — комсомольцев и лиц, замеченных в связи с партизанами. Им угрожала неминуемая гибель. Партизаны поручили местному священнику всеми мерами спасти этих лиц и уничтожить предателя. Священник поехал к немцам и собственной подписью поручился, что пособники партизан не эти люди…

Были и такие священники, которые совмещали все виды помощи партизанским отрядам. Среди них особенно известны имена Ф.Пузанова, В.Копычко, Ф.Петрановского.

• Федор Пузанов, священник села  Горки Порховского района, родился в 1888тгоду в семье псаломщика. Окончил 2 класса земской школы. За храбрость в Первой мировой войне получил три  Георгиевских креста и Георгиевскую медаль 2й степени. В 1918 по 1920 год работал псаломщиком в Уфимской губернии. В 1923 г. стал диаконом, а в 1926 г. - священником . В 1928 году его арестовали, а с 1932 года по 1941 год он был рабочим в городе Чудове новгородской области. 9 апреля 1942 года через Псковскую Духовную миссию стал настоятелем храма села Хохловы Горки Порховского района Псковской области .Стал разведчиком советской партизанской бригады. Пользуясь относительной свободой передвижения, разрешенной ему оккупантами как священнику сельского прихода, отец Федор вел разведывательную работу, снабжал партизан хлебом и одеждой, сообщал данные о передвижениях немцев. В январе 1944 г. он, рискуя жизнью, предотвратил угон в немецкий плен односельчан, за что был награждён медалью «Партизану Отечественной войны II степени».  « […] Во время партизанского движения я с 1942 года имел связь с партизанами, много мною выполнено заданий, — писал священник в 1944 году архиепископу Псковскому и Порховскому Григорию. — Я помогал партизанам хлебом, первый отдал свою корову, бельем, в чем только нуждались партизаны, обращались ко мне. … здесь были советские дети в приюте. Я их всегда навещал и поддерживал хлебом, продуктами и старался по приходу призывать на поддержку безродных детей СССР, дети меня чтили и уважали за родного отца». Отец Федор спас 300 советских граждан от угона в Германию, уведя людей в известное только ему место. Он сотрудничал с партизанами 5й бригады, и её командир, герой СССР, Константин Карицкий, вручал медаль священнику на сохранившемся фото. После освобождения Псковщины в 1944 году он был назначен настоятелем в Хохловы Горки и благочинным шести районов Псковской епархии. Но в 1945 году его освободили от обязанностей благочинного. С 1948 года и до смерти отец Фёдор был настоятелем Успенского храма в селе Молочкове Солецкого района Новгородской области.  Его сын Михаил тоже участвовал в войне, два раза был ранен и награжден медалью «За победу над Германией». Прослужив долгие годы на одном приходе как добрый пастырь, батюшка умер в 1965 году и был похоронен в селе Молочкове Солецкого района новгородской области. 
• Василий Данилович Копычко, настоятель Свято-Успенской церкви Ивановского района Пинской  области, оказывал помощь раненым воинам Красной Армии. Через некоторое время его дом стал местом встреч подпольщиков с партизанами. Священник рассказывал верующим о положении на фронтах, призывал противостоять захватчикам, переписывал и передавал сводки Совинформбюро, партизанские листовки, обращенные к солдатам Русской освободительной армии (РОА) и полиции. Отец Василий организовал среди крестьян сбор одежды, обуви, продуктов для раненых партизан, присылал им оружие. Имел связь с партизанской бригадой имени Вячеслава Молотова. Когда отец Василий узнал, что фашисты готовят карательную экспедицию против партизан, то не только предупредил население, но и сам ушел в партизанский отряд. Фашисты сожгли церковь и дом священника, но пастыря захватить не удалось: прихожане его спрятали вместе с семьёй. За заслуги перед Родиной протоиерей Василий Копычко был награждён орденом Отечественной войны II степени, медалями: «Партизану Отечественной войны» I степени, «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» и другими.
• Священник Ф. Петрановский организовал в Одессе подпольную группу. Он регулярно принимал сводки Совинформбюро по радиоприемнику, расположенному в подвале дома. Полученные сведения передавались верующим устно, а самые важные — записывали и распространяли разными путями. Отец Ф. Петрановский в своем храме и на дому крестил более 100 еврейских детей, выдав им документы о крещении. Спасал батюшка от смерти и взрослых. В мае 1942 года бесстрашный священник был посажен на полгода в тюрьму по обвинению в большевизме. Однако и там он получал сводки Совинформбюро от своих товарищей по подпольной группе и использовал их в беседах с заключенными. Страдающим от истощения заключенным, в том числе и партизанам, отец Ф. Петрановский оказывал помощь продуктами. Арестованных он всегда подбадривал, внушал надежду на скорое освобождение.

Многие служители РПЦ пострадали от немцев за сотрудничество с советскими партизанами. Они проявили особое мужество и заслужили славу и память поколений. К ним относятся:

• Николай Иванович Пыжевич, настоятель церкви в Старом Селе Ракитовского района Ровенской области, друг отца Космы Раины, вместе с семьёй с первых дней войны помогал партизанам, в домах верных ему людей распределял тяжелораненых, которых впоследствии лечили всем миром. Занимался он и распространением листовок среди населения. В сентябре 1943 г. отряд карателей заживо сжёг в собственном доме о. Николая и его семью. Летом 1943 года пришли каратели, батюшка выскочил в окно и почти скрылся в лесу, но, оглянувшись, увидел, что дом его, где остались жена и 5 дочерей, заколачивают досками и обкладывают соломой. «Я здесь, - закричал он, - меня берите, Богом прошу, детушек невинных пожалейте…» Офицер ударом сапога сбил священника на землю и расстрелял в упор. Тело отца Николая бросили  в уже пылающий дом. Через некоторое время за помощь партизанам было полностью уничтожено и Старое Село, а 500 его жителей заживо сожжены в церкви. 
• Николай Александрович Хильтов, священник деревни Блячино Клецкого района Барановичской области, постоянно помогал разведывательной группе под командованием Михаила Шершнева из бригады имени Василия Ивановича Чапаева, действовавшей в той же области. «Дом отдыха» был создан отцом Николаем Хильтовым при церковном доме, там партизаны не раз поправляли свое здоровье. 6 апреля 1944 года за помощь партизанам он был арестован вместе с братом Георгием Александровичем Хильтовым. Жены священников Хильтовых Наталья Ивановна и Лидия Александровна вместе с детьми поехали в город Барановичи, надеясь узнать о судьбе мужей. Но из Барановичского СД жены не вернулись и вместе с мужьями были замучены в концентрационном лагере «Колдычево».
•  Священник Николай Иванович Михайловский – настоятель Свято-Воздвиженской церкви деревни Рогозино Жабинковского района Брестской области, осенью 1943 года был расстрелян немцами.
• Священник Новик был расстрелян за связь с партизанами вместе с женой и детьми.
•  Протоиерей Павел Сосновский, которому в начале войны исполнилось 72 года,  выдавал партизанам справки о благонадежности. Во время облавы был арестован человек со справкой отца Павла, за что протоиерей Павел Сосновский был арестован СД и зверски замучен.
• Священник Павел Щерба (приходы неизвестны), которому исполнилось 47 лет,  после зверских пыток был убит фашистами.
• Священник Виталий Михайлович Боровский из деревни Лаша был расстрелян осенью 1943 года вместе со своей семьёй.
• Священник Малишевский в г.Слониме Барановичской области также был расстрелян.
• Священник Пётр Бацян, служивший настоятелем в деревне Кобыльники Мядельского района Вилейской области, был арестован СД за помощь евреям. Над ним жестоко издевались в Минской тюрьме: запрягали в плуг и пахали тюремный огород, травили собаками до тех пор, пока священник не умер. В 1943 году СД  расстреляло священника.
• Священник Иоанн Лойко, настоятель церкви во имя Покрова Богоматери в селе Хворосно Логишинского района Пинской области, принародно благословил трёх своих сыновей идти в партизаны. В феврале 1943 года Хворосно было окружено карательными отрядами фашистов. Штабом партизанского командования было принято решение без боя оставить этот край и с большей частью населения выйти из окружения, но отец Иоанн остался с теми, кто не имел возможности отступать, чтобы помогать больным, калекам, беспомощным старикам. В ночь 15 февраля, перед Сретением Господнем , оставшиеся в селе слышали пулемётные очереди, одиночные выстрелы ,разноцветные вспышки ракет. Никто не знал, что  их ждёт. Богослужение  началось около 6 часов утра. Через некоторое время послышались близкие выстрелы. Всем стало понятно, что немцы рядом. После утрени началась исповедь. А народ всё шёл и шёл. Отцу Иоанну передали , что фашисты приказывают всему населению деревни идти в церковь на молитву. Вскоре храм был переполнен, но оттуда никого не выпускали. Почувствовав недоброе, отец  Иоанн в кратком слове призвал прихожан усердно молиться и всех благословил причаститься Святых Тайн. Во время народного пения «Верую» в храм ворвались вооружённые фашисты и стали силой выводить из церкви женщин. Пастырь обратился с просьбой к офицеру дать возможность окончить богослужение. В это время здоровенный фашист, выталкивающий с клироса молодых певчих, схватил батюшку за одеяние и бросил его на Царские врата. Они открылись, и священник упал перед Божьим престолом.

Прихожане услышали, что двери храма забивают гвозди, а через окна увидели, как к погосту  подвезли несколько саней, гружённых соломой. Во время горения церкви оттуда доносилось всенародное пение  молитв: «Тело Христово приимите, источника Бессмертного вкусите …». Песнопение оборвалось только тогда, когда рухнула прогоревшая кровля храма. В этот трагический день сгорели заживо 300 человек.

• Прихожанин этой же церкви Иван Цуб на требование фашистского офицера показать, куда ушли партизаны, завел карателей в трясину непроходимого болота. Из них спасся только один переводчик, полуживым попавший в руки народных мстителей. Он и поведал о подвиге Ивана Цуба. Тело героя было погребено по православному чину с воинскими почестями рядом с церковью, прихожанином которой он был всю жизнь. Незадолго до этого брат Ивана – Михаил Цуб – отказался указать место нахождения партизан и был расстрелян.
• Священник населенного пункта Хомск и 250 человек мирного населения были сожжены немцами  вместе с церковью.
• Священник Иосиф Серафимович из села Ящерово Гатчинского района был расстрелян за антигерманскую агитацию вместе со своей семьёй и другим священником местной церкви.

• Священник Владимир Соколов в начале 1942года был назначен в село Мандуш Бахчисарайского района. Держал связь с партизанами, распространял газеты, слушал передачи радиоцентра через тайный приемник. Его дом сожгли, а мужчин-партизан расстреляли, но он с сыном спасся, тайно перебравшись в Симферополь. Там он познакомился со Смирновым  и снова создал партизанский отряд из двухсот человек. Две его дочери (17 и 20 лет) были угнаны на немецкую каторгу.

 Всякая связь с партизанами жестоко каралась оккупационной властью. Гитлеровцы не только давали разрешения на открытие церквей, но и безжалостно сжигали их, если была замечена связь с партизанами. Так, в Освейском районе Витебской области при проведении карательных акций было сожжено пять церквей. В октябре 1943 года в деревне Доры Воложинского района Барановичской области каратели уничтожили 106 человек, из них до этого 26 были согнаны в церковь и там заживо сожжены.
 Во время карательных экспедиций по Гомельской области были сожжены церкви в селах Прибытки, Бабовичи, Ларищево, Поколюбичи, Скиток, Заполье, Заболотье, Старое Село, Кистени, Гадиловичи, Лучине, Турске, Збарове, городе Жлобине. В годы оккупации в городе Гомеле были сожжены церковь Рождества Богородицы, вновь отстроенная церковь Александра Невского и собор со всей утварью. Многие церкви перед сожжением осквернялись: взрывались полы, разбивались иконы.
Итак, патриотическая деятельность партизанского духовенства была настолько значительной и важной, что даже отразилась  в кинофильме «Секретарь райкома», выпущенном в годы войны, где священник помогает партизанам, а в конце фильма церковный набат призывает на защиту Отечества. Многие клирики Русской православной церкви в годы войны получили государственные награды. Но среди них, так геройски проявивших себя в годы войны, есть имена, которые остались безвестными. В их забвении немалую роль сыграло время волюнтаризма и застоя. Хочется верить, что совместными трудами историков, краеведов, журналистов со временем удастся восстановить имена всех служителей церкви и мирян — тех, кто в тяжелейшие военные годы трудился для победы.

 3.3. Спасение узников фашистских концлагерей. Крестный путь Псковской и Любекской Православной миссий

В годы Великой Отечественной войны священники РПЦ оказались на оккупированной территории между двух огней – немецкими оккупационными властями и советским руководством, причём последнее подкреплялось долгом перед родной страной, её народом и собственной совестью. Но и в этих условиях они содействовали нашей победе. Члены Псковской Православной миссии, которых фашисты считали послушными проводниками своей идейной политики, на самом деле вели подпольную борьбу с оккупантами.  В последнее время открылась ещё одна святая страница в летописи Великой Отечественной войны и истории РПЦ. Благодаря стараниям многих исследователей - Сергея Фомина, Михаила Шкаровского и других - восстановлена весьма полная картина существования так называемой Псковской Православной миссии в 1941-1944 годы.

В 1941 году, пользуясь тем, что за время Советской власти на Псковской земле не осталось ни одного действующего прихода, Гитлер и Розенберг разработали план восстановления здесь православных приходов, чтобы народ на оккупированных землях не роптал против захватчиков, а, напротив, восхвалял гитлеровскую власть. В то же время Сталин и Берия выработали свой план вовлечения православных священников и монахов в борьбу с фашистами на оккупированных территориях. Основная ответственность была возложена на главного организатора разведывательно-диверсионной работы на оккупированных территориях Павла Анатольевича Судоплатова. Главным действующим лицом в планах и той, и другой стороны стал митрополит Виленский и всея Прибалтики Сергий (Воскресенский). Когда наши войска покидали Ригу, Судоплатов лично спрятал его, чтобы сотрудники органов не увезли митрополита вместе с отступающими. Оставшись в Риге, П.А.Судоплатов приветствовал вступление немцев в Прибалтику. Он же стал и организатором Псковской Православной миссии, которая внешне являлась защитницей оккупационной власти, а в тайне - поддерживала разведывательно-диверсионную работу НКВД.

Трагедия Псковской Православной миссии была в том, что священники, с одной стороны, вынуждены были в своих проповедях призывать народ к смирению и хвалить немцев за то, что они " […] способствуют возрождению христианства на Псковской земле". С другой стороны, те же священники прятали у себя партизан, людей, разыскиваемых гестаповцами, в том числе и евреев. В Псково-Печерском монастыре людей прятали под куполами. Никто не мог догадаться, что там можно кого-то скрывать. Все привыкли, что могут быть подпольщики, а что бывают и подкуполыцики, не могло прийти в голову!

В 1943 году, благодаря стараниям митрополита Сергия, были отпущены и отданы на воспитание в православные семьи и в семьи священников дети из концлагеря Саласпилс. Начиная с 1942 года, православные священники организовали постоянный сбор средств для поддержания советских военнопленных, находящихся в фашистских концлагерях. Невозможно без слёз читать воспоминания о том, как в таких лагерях проводились церковные службы, как проходили пасхальные литургии. При этом нередко еду и вещи, собранные для узников, гитлеровцы конфисковали и отправляли на фронт. Обычно это происходило в критические для немцев моменты войны - после разгрома под Москвой, под Сталинградом и под Курском. Впоследствии органами НКВД это было поставлено в вину членам Псковской Православной миссии: что они якобы сознательно собирали еду и вещи для фашистских солдат! В вину ставилось и то, что православные священники агитировали народ за Гитлера. Да, в присутствии немцев священникам приходилось что-то говорить в их защиту. Но чаще всего они обращались к памяти русских воинов, сражавшихся за Родину, вспоминали священные образы Александра Невского, Димитрия Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, Фёдора Ушакова, Александра Суворова, Михаила Кутузова, подспудно вселяя в сердца людей уверенность, что и нынешних захватчиков рано или поздно сметут с лица земли Русской. В 1942 году должно было бы праздноваться семисотлетие Ледового побоища. А в это время берега Чудского озера были в плену у новых псов-рыцарей. Но русские священники обнадёживали прихожан, говоря, что святой князь Александр Невский незримо явится и вновь одержит победу. Такой, к примеру, была зажигательная речь священника Георгия Бенигсена, которую он произнёс в знаменательный день, когда немцы передавали РПЦ Тихвинскую икону Божией Матери, спасённую немецким солдатом из огня в Тихвинском монастыре. Рискуя жизнью, он получил ожоги и попал в госпиталь. Вот что, в частности, сказал отец Георгий Бенигсен: " [...] В сей год Победоносец Александр незримо явится на Русскую землю и вновь будет с нами в наших трудах, боях и молитвах. Так возрадуемся же и возвеселимся об этом!". Удивительно то, что после этой речи о. Георгий не подвергся никаким репрессиям, вероятно потому, что сам был по происхождению из немцев.

Во время существования Псковской Православной миссии Павлом Судоплатовым был проведён в жизнь план спецоперации под кодовым названием "Послушники". В Псково-Печерскую обитель были внедрены два агента наших спецслужб. Они выдавали себя за членов тайного сообщества священников-подпольщиков, действующих против Советской власти. С этим "православным подпольем" была налажена связь по рации, двое мнимых послушников передавали оттуда немцам дезинформацию, которая сыграла свою роль ещё в 1942 году, но особенно помогла во время сражения на Курской дуге. Успех операции "Послушники" получил высокую оценку самого Сталина. О нём Сталин говорил со своими приближёнными накануне принятия судьбоносного решения о возрождении Патриаршества в 1943 году.

Важно подчеркнуть, что Псковская Православная миссия оставалась в лоне Русской Православной Церкви Московского Патриархата, а не Зарубежной, и все годы войны на службах священники Псковской Православной миссии возглашали здравицу Патриаршему Местоблюстителю Сергию (Страгородскому). Безусловно, Патриарший Местоблюститель митрополит Сергий (Страгородский) был осведомлён о том, как и на кого работает экзарх всея Прибалтики Сергий (Воскресенский). Между ними давно были дружеские отношения. Но при этом все годы войны и тот, и другой, скажем так, по условиям игры, вынуждены были явно высказываться негативно в адрес друг друга. Но когда в Москве произошло избрание митрополита Сергия (Страгородского) Патриархом Московским и всея Руси, Гитлер потребовал, чтобы все русские священники на оккупированных территориях предали его анафеме и осудили решение Священного Синода Русской Православной Церкви. Представители Русской Зарубежной Церкви собрались в Вене и исполнили волю Гитлера. А митрополит Сергий (Воскресенский) собрал всех представителей Псковской Православной миссии, которой тогда руководил отец Кирилл Зайц, обсудил с ними суть вопроса и далее единогласно было принято решение: никакой анафемы и никакого осуждения!

Тем самым Псковская Православная миссия сознательно избрала для себя путь мученичества. Немцы начали проводить репрессии против русских православных священников на территориях Прибалтики и Псковщины. Впрочем, в начале 1944 года Псковская земля была уже освобождена от захватчиков.

• Сергий Воскресенский - экзарх Прибалтики –сам оказался мучеником. Весной 1944 года немцы убили его по дороге из Каунаса в Вильнюс, изрешетив всю машину, в которой он ехал, пулями.

Смерть владыки Сергия роковым образом отразилась на положении священников миссии - и тех, кто вёл подпольную борьбу, и тех, кто не знал о ней. Вскоре после освобождения Псковских земель от оккупантов, органы НКВД стали без разбору арестовывать всех членов Псковской Православной миссии. Приговоры им были суровые: от десяти до двадцати лет лагерей. Многие не вернулись потом оттуда:

• протопресвитер о. Кирилл Зайц - начальник миссии,
• протоиерей Николай Жунда  - начальник канцелярии Псковской миссии,
• Пётр Пяхкель - Печерский епископ...
• А.И.Рубцова,  жительница Пскова, горячая ревнительница Псково-Печерского  монастыря, передававшая продукты партизанам от игумена Павла,  была арестована гестапо в 1943 году и расстреляна. На допросах она держалась с удивительной стойкостью и не выдала наместника.

Но многим Бог дал и вернуться из мест заточения.

• Протоиерей Николай Шенрок, получив двадцать лет, через одиннадцать был освобождён из того же казахстанского лагеря, в котором скончался о. Кирилл Зайц.
• Протоиерей Сергий Ефимов вернулся из того же лагеря.
• Священник Иаков Начис, получив десять лет лагерей и отбыв их от звонка до звонка, стал служить в единственном действующем православном храме в республике Коми, потом - в Мурманской области, в церкви, превращённой в храм из лагерного барака.
• Священник Николай Гурьянов – молодой служитель РПЦ, тоже был членом Псковской Православной миссии. Его лично рукополагал митрополит Сергий (Воскресенский). В дальнейшем, как хорошо известно читателям "Русского Дома", о. Николай служил на острове Залит на Псковском озере и прославился как духоносный старец.
• Тайно оказывал помощь советским военнопленным Псково-Печерский монастырь. Хотя наместник Псково-Печерского монастыря игумен Павел участвовал в подготовке антисоветских документов, подписывал официальные приветствия фашистским властям, он в это же время поддерживал тайную связь с партизанами. Через жительницу Пскова, горячую ревнительницу монастыря А. И. Рубцову, игумен переправлял партизанам целые возы продовольствия. Согласно другим свидетельствам жителей Печёр, игумен Павел прятал в помещении монастыря рацию, по которой передавались через линию фронта сведения о фашистах, собранные иеромонахами в приходах. 24 августа 1941 года игумен Павел получил благодарственную записку: " […] Больные, раненые, военнопленные и персонал госпиталя лагерного пункта 134 в городе Пскове выносят глубокую благодарность за присланные продукты - муку, хлеб, яйца и другие пожертвования".

Архимандрит Виталий  выполнял похожую миссию в Любеке. Шла кровопролитная и неудачная война с русскими «унтерменшами». Немцы были озлобленны и старались выместить всё на беззащитных узниках. Архимандрит Виталий постоянно разъезжал по русским рабочим и военнопленным лагерям. По отношению к администрации лагерей он вел себя не как робкий проситель, а как имеющий на то полное право. По приезде в лагерь у начальства он просто требовал, чтобы русские были освобождены от работы, хотя бы  для присутствия на богослужении.

Таким образом, Псковская и Любекская православная миссии не только помогали населению оккупированных территорий выживать и мужественно переносить военные тяготы и лагерные издевательства, но и оказывали помощь партизанам, передавали сведения советской власти, обманывали врага и в итоге спасли множество человеческих жизней.

3.4. Пожертвования церкви  и оказание всевозможной помощи Красной Армии.

Трудно перечислить все виды патриотической деятельности духовенства в тылу во время войны. В прифронтовой полосе при храмах существовали убежища для престарелых и детей, а также перевязочные пункты, особенно в период отступления в 1941-1942 гг., когда многие приходы взяли на себя попечение о раненых, оставленных на произвол судьбы. Участвовало духовенство и в рытье окопов, организации противовоздушной обороны, мобилизуя людей, утешая потерявших родных и кров. В тылу, в сельских местностях, бывали случаи, когда священники после воскресной литургии призывали верующих вместе с ними выйти на колхозные поля для выполнения срочных хозяйственных работ. Совершались и пожертвования в пользу Красной Армии.

Особенно много священнослужителей трудилось в военных госпиталях. Многие медпункты и госпиталя были устроены в монастырях и находились на полном содержании монашествующих.

• Покровский женский монастырь сразу после освобождения Киева в ноябре 1943 г. исключительно своими силами организовал госпиталь, который обслуживали в качестве медсестер и санитарок насельницы обители, а затем в нем разместился эвакогоспиталь, в котором сестры продолжали работать до 1946 г.  Монастырь получил несколько письменных благодарностей от администрации, а его настоятельница игуменья Архелая была представлена к награждению орденом за патриотическую деятельность.

• Игуменью Анатолию (Букач), настоятельницу Одесского Михайловского женского монастыря также наградили медалью "За доблестный труд в Великой Отечественной войне", так как она с сестрами оказала Советской Армии большую помощь медикаментами, продуктами и одеждой.
• Протоиерей Павел Успенский, настоятель московской церкви во имя Святого Духа на Даниловском кладбище, в тревожные дни не покидал Москву, хотя обычно он жил за городом. В храме было организовано круглосуточное дежурство: очень тщательно следили за тем, чтобы на кладбище по ночам не задерживались случайные посетители. В нижней части храма было организовано бомбоубежище. Для оказания первой помощи при несчастных случаях при храме был создан санитарный пункт, где имелись носилки, перевязочный материал и необходимые лекарства. Супруга священника и две его дочери принимали участие в сооружении противотанковых рвов. Энергичная патриотическая деятельность священника станет еще более показательной, если упомянуть, что ему было 60 лет.
• У протоиерея Петра Филонова, настоятеля московской церкви в честь иконы Божией Матери "Нечаянная радость" в Марьиной роще, три сына служили в армии. Он так же организовал в храме убежище, так же, как и все граждане столицы, в свою очередь стоял на постах охраны. И наряду с этим он вел большую разъяснительную работу среди верующих, указывая на вредное влияние вражеской пропаганды, проникавшей в столицу в разбрасываемых немцами листовках. Слово духовного пастыря было весьма плодотворным в те тяжелые и тревожные дни.

Еще одним направлением патриотической деятельности РПЦ было активное участие во всесоюзном сборе средств на нужды Красной армии, в помощь раненым бойцам и их семьям, на сооружение танковых колонн и авиа-эскадрилий. Сборы денежных пожертвований по приходам начались уже летом 1941 г.

• Патриарший Местоблюститель митрополит Сергий в послании московской пастве 14 октября 1941 г. призвал благословение Божие на всех тех, кто своими «трудами и пожертвованиями содействует нашим доблестным защитникам», а 30 декабря 1942 г. обратился к верующим и духовенству с призывом собрать средства на сооружение танковой колонны имени Димитрия Донского. Православный народ собрал более 8 миллионов рублей, на них были выстроены 40 танков, которые митрополит Николай (Ярушевич) 7 марта 1944 г. передал Красной армии.

Сорок танков "Т-34", которые составили общецерковную танковую колонну, были построены на заводе Челябинска. Их передача частям Красной Армии состоялась у дер. Горелки, северо-западнее Тулы, по месту расположения комплектующих военных лагерей. Грозную технику получили 38-й и 516-й отдельные танковые полки. К тому времени оба прошли нелегкие боевые пути. Первый участвовал в боях на Демянском плацдарме, под Вязьмой и Ржевом, освобождал города Невель и Великие Луки, бил врага под Ленинградом и Новгородом. Второй, что особенно примечательно, до получения "тридцатьчетверок" от РПЦ с честью оправдывал доверие дальневосточной молодежи, пройдя дорогами войны на танках колонны "Хабаровский комсомолец".  По-разному сложится военная судьба боевых машин "Димитрия Донского". Короткой и яркой будет она для 38-го полка, продолжительной и скрытной окажется у 516-го. Но 8 марта 1944 года, в день вручения общецерковной колонны, они стояли на одном заснеженном поле. Учитывая высокую значимость патриотического акта верующих, в день передачи колонны состоялся торжественный митинг, на котором перед танкистами по поручению Патриарха всея Руси Сергия (Страгородского) выступил митрополит Николай Крутицкий. Это была первая официальная встреча представителя духовенства РПЦ с бойцами и командирами Красной армии. На приеме присутствовали: от военного совета бронетанковых и механизированных войск Красной армии - генерал-лейтенант Н. И. Бирюков, от РПЦ  - Патриарх Московский и всея Руси Сергий, митрополит Ленинградский и Новгородский Алексий и митрополит Николай Крутицкий. Долгие годы, в силу существовавшей внутренней политики государства, этот факт скрывался под грифом "секретно". Сегодня можно ознакомиться с краткой стенограммой речей на приеме. Они не содержат тайн, а всего лишь выражают единство чувств и стремление людей полярных мировоззрений, но скрепленных преданностью Родине в ее трудный час.

Н. И. Бирюков, генерал-лейтенант танковых войск: " […] Разрешите мне, Иван Николаевич (Страгородский Иван Николаевич - имя Патриарха Сергия до пострижения в монахи), прежде всего, поблагодарить Вас от имени военного совета бронетанковых и механизированных войск Красной армии как организатора большого благородного и патриотического дела, направленного на оказание помощи Красной армии в разгроме врагов человечества - фашизма. Разрешите также вместе с этим заверить Вас, что те танки, которые мы построили на средства духовенства Русской Православной Церкви и всех верующих, вручены достойным людям, которые не остановятся перед тем, чтобы отдать жизнь свою за освобождение нашей Родины от врагов, от немецких фашистов…".

• Священник Григорий Чаус, настоятель Кошевичской церкви Копаткевичского района Белоруссии, вместе с верующими проводил большую работу по сбору денег и ценностей на строительство танков и самолетов для Красной армии. Эти деньги передавались через партизан в Москву. Для партизанского госпиталя отец Григорий каждое воскресенье собирал продукты питания и полотно для перевязок.
• Протоиерей Николай Колчицкий и московские благочинные 23 марта 1944 г. от лица духовенства и верующих Москвы обратились к И.В.Сталину с телеграммой: « […] Воодушевленные новым триумфом нашего оружия, верующие и духовенство Москвы собрали 1 000 000 рублей и просят принять их на сооружение самолетов. Да даст Господь Вам, дорогой Иосиф Виссарионович, сил и здоровья для скорейшего победоносного завершения войны с гитлеровскими людоедами».
• Протоиерей М.Молчанов, благочинный Заветнинского района Ростовской-на-Дону области, сам лично внесший 25 150 руб., пишет в отчете, что « […] эти пожертвования можно уподобить «лепте вдовицы», но, принимая во внимание, что жители пострадали от владычества немцев, которые разграбили и уничтожили домашнее и колхозное имущество, инвентарь, угнали скот, нас утешает, что и наша малая капля влилась в общую многоводную реку всенародной помощи нашей Родине». Это – характерное настроение для духовенства и верующих в Великую Отечественную войну.
• Митрополит Алексий и его сестра А.Погожева « […] в мае 1944 г. передали свою дачу на станции Сиверская под детский дом для детей погибших солдат и офицеров». Особенное значение в заключительный период войны имел как раз такой, начатый в октябре 1944 г. сбор средств в фонд помощи детям и семьям бойцов Красной армии.

• Священник Фёдор Пузанов во время войны собрал в селах Заполье и Бородичи 500 000 рублей и передал их через партизан в Ленинград на создание танковой колонны Красной Армии.

Таким образом, верующие и духовенство РПЦ самым активным образом участвовали во всенародном деле помощи фронту. Благодаря их призыву и личному примеру, патриотический подъем населения СССР был так велик, что, несмотря на разруху, бедность, недостаток в самых необходимых вещах, поток средств на нужды Красной армии не ослабевал и на четвертый год войны. Уже с первых месяцев войны практически все православные приходы начали сбор средств в созданный фонд обороны. Верующие жертвовали не только деньги и облигации, но и изделия (а также лом) из драгоценных и цветных металлов, вещи, обувь, полотно, шерсть и многое другое. О результатах работы церковнослужителей говорят следующие данные. В первом номере Журнала Московской Патриархии  (далее – ЖМП) за 1944 г. сообщается, что, по призыву митрополита Николая (Ярушевича), прихожане московских храмов в день праздника Рождества Христова весь тарелочный сбор, составивший 300 тыс. рублей, отдали на подарки Красной армии в знак благодарности « […] дорогим воинам за их подвиги, увенчанные блестящими победами на полях брани». Такие сборы прошли по всем епархиям.

• Жителями разорённого оккупацией города Орёл, « […] по освобождении его от немцев, с сентября 1943 г. по июнь 1944 г. на нужды, связанные с войной, внесено в отделения Госбанка от церквей и священнослужителей два миллиона пятьдесят одна тысяча пятьсот сорок шесть рублей и продуктов и вещей на двести сорок четыре тысячи пятьдесят рублей».
• В период времени с окончания оккупации осенью 1943 г. по июнь 1944 г. «пожертвования от церковных православных общин и духовенства Ростовской области на нужды, связанные с войной, выразились в общей сумме 3 160 184 руб.».
• В первые же годы войны в храмах Москвы было собрано более трех миллионов рублей на нужды фронта и обороны.
• В храмах Ленинграда собрали пять с половиной миллионов рублей.
• Церковные общины Нижнего Новгорода за 1941-1942 годы собрали в фонд обороны более четырех миллионов рублей.
• Новосибирская епархия за первое полугодие 1944 года собрала на нужды военного времени около двух миллионов рублей.
  • Церкви Красноярского края за 1944-1946 годы внесли в фонд обороны и на другие патриотические цели 965 тысяч рублей. На средства, собранные Церковью, были созданы воздушная эскадрилья имени Александра Невского. Средства верующих шли также на создание ещё одной авиа-эскадрильи - «За Родину».

В том же 4-м номере ЖМП за 1944 г., где публиковались телеграмма и ответ на нее Сталина, с его низменным «искренним приветом и благодарностью Красной армии», помещена была статья «На алтарь родины» митрополита Николая (Ярушевича) о передаче танковой колонны имени Димитрия Донского действующей армии. В приветственной речи на церемонии передачи митрополит Николай сказал слова, в которых чувствуется тот особый настрой, с каким паства РПЦ своими пожертвованиями и молитвами служила делу Победы: « […] От имени Патриарха Сергия, своего имени, от имени всей нашей Церкви, я хочу сказать вам, дорогие братья-воины, из глубины сердца: Бог в помощь вам в вашем святом деле защиты Родины! Пусть эти боевые машины, руководимые вашей крепкой, как гранит, волей к победе, несут мщение и смерть фашистским палачам нашего народа, истерзавшим и залившим кровью часть нашей священной Родины, этим сатанистам – врагам культуры и народного счастья, врагам человечества, недостойным носить человеческое имя, недостойным жить на земле! Духом с вами будем все мы, весь наш советский народ во всех ваших бранных подвигах. Мы пламенно молимся о победе нашего оружия и пламенно веруем в конечное торжество свободы, правды, мира…»

3.5. Молитвенный подвиг РПЦ.

У Церкви есть сильное оружие, неведомое миру - молитва. Она способна не только ободрять и утешать верующих, но и творить настоящие чудеса с Божией помощью.

• Патриарший Местоблюститель митрополит Сергий отслужил первый молебен «О даровании победы» в Богоявленском соборе 26 июня 1941 года. С этого времени повсеместно в храмах Московской Патриархии за богослужением с незначительными изменениями читали молитву, написанную архиепископом Августином (Виноградовским) в Отечественную войну 1812 г. Также служили специально составленный «Молебен в нашествии супостатов, певаемый в Русской Православной Церкви в Отечественную войну» с многолетием « […] победоносному воинству нашему».
• Особый молитвенный подвиг совершали в дни блокады митрополит Алексий (Симанский) с духовенством и верующими Ленинграда. Даже в самые суровые дни зимы 1941-1942 гг. не прекращались богослужения в городских храмах. Умирали от голода, холода и бомбежек священнослужители и члены клира, но не прерывалась молитва.
• Протоиерей Косма Петрович Раина был благочинным Пинского западного округа, настоятелем церкви в деревне Хойно Брестской области. Во время оккупации богослужение в храме совершалось отцом Космой, как и в мирное время. И каждый раз он молился « […] О Великом Господине нашем патриаршем местоблюстителе блаженнейшем Сергии, митрополите Московском и Коломенском...», «О стране нашей, властех и воинстве ея...», а это было далеко не безопасно. В начале 1942 г. отца Косму пригласил к себе районный бургомистр и настойчиво потребовал, чтобы за богослужением в церкви прекращена была молитва о здравии за московское церковное чиноначалие, а молитва «О стране нашей, властех и воинстве ея Господу помолимся» заменена была словами: «Об освобожденной стране Российской и победоносном германском воинстве Господу помолимся», как и указывалось в циркуляре Пинской духовной консистории. Подобные вызовы и указания были периодическими, но отец Косма, используя свой авторитет в народе, а также личные взаимоотношения с родственниками местной оккупационной администрации и полиции, решал как-то все по-своему: мирно, спокойно. Некоторые считали отца Косму фанатиком, с которым спорить бесполезно, но большинство народа его любили и защищали.

Особой в годы Великой Отечественной войны была молитва святых: преподобного Серафима Вырицкого, блаженной старицы Матроны, священноисповедника Василия (Преображенского), епископа Кинешемского, священноисповедника Афанасия (Сахарова), епископа Ковровского и других. Они молились не только о победе русского воинства и мире во всём мире, но и, по заповеди Христовой, о спасении душ своих соотечественников и даже врагов: как « […] о братиях наших, на судищи, в темницах, узах, заточении, изгнании и горьких работах сущих», так и « […]о врагах наших, ненавидящих и гонящих нас, и о всех сущих вне Православной Церкви и заблудших».

• Серафим Вырицкий, по примеру своего небесного покровителя Серафима Саровского, молился в саду на камне о спасении России. И это служение в живом храме не прекращалось ни днем, ни ночью. С первых дней войны отец Серафим открыто говорил о предстоящей победе русского оружия, твердо говоря, что Господь обязательно дарует русскому народу победу, если тот укрепится в вере своих отцов. В ту кровавую пору о. Серафим пишет строки, предрекающие Русской Церкви возрождение и славу:

«Пройдет гроза над Русскою землею,
Народу русскому Господь грехи простит,
И крест святой Божественной красою
На храмах Божиих вновь ярко заблестит.
И звон колоколов всю нашу Русь Святую
От сна греховного к спасенью пробудит,
Открыты будут вновь обители святые,
И вера в Бога всех соединит».

С первых месяцев Великой Отечественной войны старец усилил подвиг моления на камне - стал совершать его ежедневно. Рассказывают родные подвижника: « [...] В 1941 г. дедушке шел уже 76-й год. К тому времени болезнь очень сильно его ослабила, и он практически не мог передвигаться без посторонней помощи. В саду, за домом, метрах в пятидесяти, выступал из земли гранитный валун, перед которым росла небольшая яблонька. Вот на этом-то камне и возносил ко Господу свои прошения о. Серафим. К месту моления его вели под руки, а иногда просто несли. На яблоньке укреплялась икона, а дедушка вставал своими больными коленями на камень и простирал руки к небу... Чего ему это стоило! Видимо, Сам Господь помогал ему, но без слез на все это смотреть было невозможно. Он отдавал себя всецело, без остатка - это был воистину вопль к Богу! Верим, что молитвами таких подвижников выстояла Россия и был спасен Петербург. Помним, что дедушка говорил нам: "Один молитвенник за страну может спасти все города и веси...» Известно, что в самой Вырице, как и было предсказано старцем, не пострадал ни один жилой дом и не погиб ни один человек.

• В книге З. Ждановой описана легенда, что когда появилась угроза взятия немцами Москвы, к блаженной Матроне приезжал Сталин, и она сказала ему: « […] Русский народ победит, победа будет за тобой. Из начальства один ты не выедешь из Москвы».  Эта встреча изображена на так называемой "иконе" «Матрона и Сталин».

Таким образом, сколько душ человеческих спасли те молитвы, известно только Господу. Несомненно было одно, что они незримой нитью соединяли землю с небом и преклоняли Бога на милость, тайным образом изменяя ход многих важнейших событий.

3.6. Нижегородские священнослужители в годы Великой Отечественной войны.

• Рафаил Маркелов родился 10 октября 1926 года. Родина его родителей - деревня Брюханово Макарьевского уезда (Лысковского района), но затем они жили в селе Новоселье Княгининского района. Будущему отцу Рафаилу пришлось рано узнать, что такое сиротство. Мать умерла, когда он был еще маленьким. Отца забрали еще в Финскую войну 1939-1941 годов. На руках старшего Рафаила - подростка в 13 лет - остались две сестры и брат. В 17 лет его забрали на фронт, сестры и брат были отданы в детдом. На войне Рафаил  был снайпером. Молодого солдата поддерживала вера и мысль о родных: ведь здесь, вдали от дома, он защищает и их тоже. Об этом он вспомнил не раз, когда в июне 1944 г., после переформирования в Гороховце, его часть отправили на один из самых горячих участков фронта – в Прибалтику. Освобождая Латвию, которую он считал частью родной земли, видя руины и свидетельства зверств фашистов, он проходил науку ненависти к врагу. А молитва не давала ему ослабеть духом. « […] Страшно, когда в атаку идешь, а рядом товарищей убивают… Но тем, кто без Бога в душе, куда страшнее. В основном вместе со мной воевала молодежь, и верующих почти не было: мы же воспитаны были при Советской власти. Я, стоя на посту, всегда говорил: "Господи, не допусти лихого человека!" А в бою всегда призывал Господа… Дело снайпера – подавлять огневые точки врага. Этим он спасает сотни жизней своих однополчан, рискуя собственной. Недаром же сказано: "Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за други своя" (Ин.15.13). Однажды к нам пришла латышка, как все, принесла еды, потом разговорились. И вдруг она молвила: "А я хожу в церковь. Сейчас без этого нельзя".

Однажды во сне Рафаилу явился святитель Николай Угодник и предупредил его, что на следующий день он будет ранен в правую ногу, но останется жив. Все так и произошло. 6 августа 1944 года подразделение, в котором служил Рафаил, попало под перекрестный огонь немцев. С тех пор солдат ещё крепче уверовал в Бога, хотя никому об этом не рассказывал. Долго лежал он в госпитале, и в конце войны был демобилизован. Воспоминанием о том дне стали три осколка, которые фронтовик носил в себе до самой смерти. Вернувшись домой, Рафаил снова взял на себя все заботы по содержанию и воспитанию младшего  брата и сестры; лишь самая младшая его сестрёнка пока оставалась в детдоме..

 В колхоз он не вступал, но  сумел завести свою мельницу. Но власти не любили таких самостоятельных трудяг, и отрезали ему от мельницы электричество. Бывший солдат вынужден был покинуть родное село и переехать в Лысково, но в колхоз так и не вступил. Он работал в ДОЗе, в лесхозе, на электрозаводе, освоил мастерство плотника... Любая мужская работа давалась его умелым и терпеливым рукам. Вскоре Рафаил Петрович женился. Девять детей было у Маркеловых, правда, старший сын утонул в 3 годика. Кроме этого, супруги взялись помогать племяннице, взяли ее из детдома и выдали замуж.

  Когда оставался год до пенсии, Рафаил Петрович был рукоположен в диакона. Став священником, он получил приход в селе Кременки Дивеевского района. Это было время так называемой "горбачевской перестройки". Через пару лет - новый приход: село Осинки Воротынского района. В этом селе батюшка служил до тех пор, пока хватало здоровья, лет шестнадцать. Все работы по дереву, кирпичную кладку, кровельные работы - все батюшка старался делать сам. Он имел старую закалку русского умелого и терпеливого воина и пахаря. Трудно представить, что он не умел делать в хозяйстве. И во всех делах отец Рафаил старался взять на себя самую трудную, опасную часть работы. Поражала скромность батюшки. Никогда не любил он говорить о своих заслугах, умениях, болячках. Все делал просто и скромно, никогда не выделялся, не искал почета и званий. Даже когда в 2005 году он был на торжественном приеме у Патриарха Алексия II в Москве и получал из его рук награду, никто практически об этом так и не знал, а сам батюшка об этом лишний раз не рассказывал.

 В ноябре 2005 года отец Рафаил попал в больницу и с тех пор уже не служил. На сегодня у отца Рафаила 19 внуков и недавно родилась четвертая правнучка. Все дети и внуки его очень любили, гордились тем, что их дед воевал. Всех он поставил на ноги, всем помогал до последнего. К вере никого не принуждал, своей жизнью и жертвенными трудами воспевая славу Господу и подавая всем пример достойной и праведной жизни.

• Митрополит Нижегородский и Арзамасский Николай (в миру Николай Васильевич Кутепов) родился на хуторе Кутепове (ныне Киреевский район Тульской области) в семье крестьянина. По окончании средней школы был зачислен в Тульское пулемётное училище, в 1942 году направлен на фронт. Воевал рядовым под Сталинградом. После ранения (два пулемётных ранения и обморожение конечностей) попал в госпиталь, откуда, после ампутации пальцев обеих ног, демобилизовался и в 1943 году возвратился в Тулу.

В сентябре 1944 года Николай Кутепов поступил на 1-й курс Тульского механического института. Будучи студентом, прислуживал за архиерейскими богослужениями в должности иподиакона. С октября 1946 года был секретарём Тульского архиепископа Антония (Марценко), арестованного в декабре 1951 года. В 1952 году окончил полный курс Московской семинарии. В 1953 году был принят в клир Вологодской епархии и назначен на должность сверхштатного псаломщика при Череповецком кафедральном соборе. 12 июля 1953 года епископом Гавриилом (Огородниковым) был рукоположён во диакона к Казанской церкви города Устюжны. В 1954—1958 годы — обучался в Ленинградской духовной академии. Стал кандидатом богословия. По окончании академии Николай Кутепов начал писать книгу «Митрополит Новгородский и Санкт-Петербургский Исидор (Никольский)», которая была издана в 2009 году. С 1958 года он уже помощник инспектора и преподаватель Киевской духовной семинарии. В ноябре 1959 года был рукоположён в сан священника.

20 декабря 1959 года отец Николай принял монашество, став последним постриженником Киево-Печерской лавры перед её закрытием, и в начале 1960 года был назначен инспектором Саратовской духовной семинарии. 28 августа 1961 года его возвели в сан архимандрита. 10 сентября 1961 года был хиротонисан в епископа Мукачевского и Ужгородского. С 1963 года — епископ Омский и Тюменский, затем - Ростовский и Новочеркасский, Владимирский и Суздальский. 9 сентября 1972 года был возведён в сан архиепископа.

С 17 апреля 1975 года отец Николай -  архиепископ Калужский и Боровский, затем -  Горьковский и Арзамасский. С 1990 года  - член Синодальной Библейской комиссии, позднее - комиссии Священного Синода по подготовке изменений в Уставе об управлении РПЦ. С 29 января 1991 года — председатель комиссии по систематизации и описи документов Патриарха Тихона, переданных РПЦ из архива КГБ СССР. 25 февраля 1991 года возведён в сан митрополита.

На Архиерейском соборе 1997 года выступил против канонизации царской семьи, заявив, что ответственность за гибель новомучеников российских лежит на совести Николая II, «в здравом уме и твёрдой памяти» отрёкшегося от престола. 27 мая 1981 года на Второй Всесоюзной конференции общества «Родина» был избран членом Совета Общества по культурным связям с соотечественниками за рубежом. С 23 по 31 мая 1985 года в составе делегации общества «Родина» находился с Италии и в том же году с 23 июня по 1 июля во главе делегации РПЦ участвовал в праздновании 40-летия встречи на Эльбе в Торгау (ГДР). Скончался от инфаркта 21 июня 2001 года. Похоронен у алтаря кафедрального (на тот момент) Спасского Староярмарочного собора Нижнего Новгорода. Над могилой его возведена часовня. 2 октября 2009 года в Большом зале Законодательного собрания была представлена книга «Святитель земли Нижегородской. Митрополит Нижегородский и Арзамасский Николай (Кутепов)». Выпуск книги приурочен к 85-летию со дня рождения архиерея.

Имел награды:

• Орден святого равноапостольного великого князя Владимира I степени
• Орден святого равноапостольного великого князя Владимира II степени
• Орден преподобного Сергия Радонежского II степени
• Орден Отечественной войны II степени
• Орден Трудового Красного Знамени
• Медаль «За боевые заслуги»
• Золотая медаль Советского фонда мира

Звание: Почётный гражданин Нижнего Новгорода

• Протоиерей Сергий Вишневский(1926 г.р.) в  1941 году учился в ремесленном училище на автозаводе имени Молотова в Горьком, попал под первую бомбежку. В армию был призван в 1943 г. Служил в пехоте, охранял склады с боеприпасами. Из-за военных тягот при росте 149 см весил 36 кг. После войны отец Сергий закончил духовные семинарию и Академию, в 1952 году принял священство. Ныне - настоятель храма святых Флора и Лавра в селе Флоровское Ярославской области.
• Священник Федор Иванович Дмитрюк (впоследствии — архиепископ Горьковский и Арзамасский Флавиан) служил в Александро-Невском соборе г. Пружаны Брестской области. В период оккупации отец Федор и вся его семья участвовали в работе патриотического подполья г. Пружаны и имели прямую связь с белорусскими партизанами, действующими в данной местности. После разгрома фашистами пружанского подполья большая часть его участников погибли в застенках гестапо. Отец Федор спасся чудом, но его жена, старшая дочь, зять и другие ближайшие родственники были расстреляны, а младшая дочь тяжело ранена.

Таким образом, нижегородские священники тоже принимали участие в войне и внесли свой вклад в победу над врагом.

Итак, принимая самое разностороннее участие в военных событиях 1941-1945 гг., РПЦ  внесла свой вклад в победу над фашистами, и вклад этот был огромен.

Глава 4. Влияние церкви на русский народ и советское государство в 1941-1945 годах.

4.1. Взаимоотношения церкви с немецкими властями на оккупированных территориях.

В начале войны с оккупированных территорий стали поступать сведения, что немецкие власти выдают разрешения на открытие церквей. Там началось настоящее религиозное возрождение. Однако, как правило, оно носило стихийный характер: германское командование поначалу лишь не препятствовало проявлению того религиозного чувства, которое русский народ скрывал и прятал при советской власти. Всего в захваченных районах РСФСР открылось, по подсчетам М.В.Шкаровского, «примерно 2150 храмов». В справке Совета по делам Русской Православной Церкви от 31 октября 1945 г. приводятся данные: «открыто немцами в период оккупации примерно 6500 церквей»; «открыто за 1944–1945 гг. 529 церквей»; «за 1944 г. – 208»; «за 10 месяцев 1945 г. – 321»; всего к 31 октября 1945 г. «на территории Союза действующих православных церквей и молитвенных домов 10358»; заявлений от верующих поступило 6770, отклонено – 4850, находится на рассмотрении 1391, «таким образом, удовлетворено за 1944–1945 гг. 9,8% рассмотренных ходатайств».

На деле всё обстояло не так радужно, как говорилось. Хотя немецкие оккупанты давали разрешение на открытие церквей, идеология господствующей нацистской партии была направлена против христианства. Со временем предполагалось допустить на захваченные территории "новый класс проповедников", обученных и способных "толковать народу религию", свободную от национальной истории, традиций и культуры. А это, по сути, означало отказ от православия. Церкви открывались лишь для того, чтобы привлечь на свою сторону население. Поэтому в прифронтовой полосе, где власть находилась в руках военной администрации, православные христиане ещё могли видеть со стороны немцев сочувствие, но в глубоком тылу, где тон задавали партийные функционеры и части СС, всё было иначе. Так, на оккупированных территориях, было сохранено действие большей части советского законодательства, оказавшегося весьма удобным для новых хозяев; действовал ленинский декрет от 1918 года об отделении церкви от государства и школы от церкви. В начальных школах и ремесленных училищах (открывать средние школы немецкие власти не разрешали) запрещено было обучать детей религии. Как и в самой Германии, воспитание детей велось национал- социалистическом, расистком и неоязыческом духе. К христианству всех конфессий: и к православию, и к католичеству, и к протестантизму - фашисты относились с презрением и ненавистью. Их целью было создание новой религии, религии "вечного рейха" на основе соединения древних германских языческих верований и оккультной мистики. Даже великие праздники Православной Церкви так и не стали официальными выходными.

В Прибалтике оккупационные власти разрешили митрополиту Сергию (Воскресенскому) сохранить каноническую, но не административную связь с Патриархией, заключавшуюся практически лишь в возношении имени Местоблюстителя за богослужением. Это сделано было из расчета победоносного для Германии окончания войны - выселить всех православных из Прибалтики в глубину России. В Белоруссии оккупационные власти пытались сколотить автокефальную Белорусскую Церковь. Находившемуся на покое в Жировицком монастыре архиепископу Пантелеймону (Рожновскому), который был сторонником сохранения единства с Московской Патриархией и находился в оппозиции к митрополиту Варшавскому Дионисию (Валединекому), немецкие власти предложили не вступать в сношения ни с Москвой, ни с Варшавой. На Украине викарный епископ Владимиро-Волынский Поликарп (Сикорский), в прошлом петлюровский чиновник, опираясь на поддержку оккупационных властей и коллаборационного "землячества Украины", объявил себя митрополитом Луцким и заодно главой автокефальной Украинской Церкви. В первую годовщину вторжения немецких войск в СССР имперский комиссар Украины в директиве руководителям СС и полиции писал: "На Украине, точно так же, как и в Германии, каждый может верить по-своему. Нами допускаются любая религия и любое церковное направление, если они лояльны к германской администрации… ".

Фашисты намеревались поставить все христианские церкви под свой контроль, добиться их разделения, расчленения на возможно меньшие, самостоятельные "автокефалии". Они стремились взять на службу наиболее честолюбивых, корыстолюбивых или трусливых церковников, чтобы они исподволь проводили идеи новой религии и постепенно вводили изменения в церковной жизни вплоть до богослужебных текстов, уставов и т. п. По мысли гитлеровцев, для завоеванных народов религиозные свободы должны были стать явлением временным, "переходным".

За проведение религиозной политики на оккупированной территории отвечало несколько ведомств. Между ними часто возникали разногласия и трения, в основном, по поводу средств и методов работы, тактики в конкретных ситуациях. Это успешно использовали православные архиереи, которым пришлось нести тяжкий крест служения в условиях оккупации.

В течение 1941–1943 гг. менялось отношение немецкой администрации к РПЦ. В донесениях 1943 г. с захваченных территорий она уже «была отнесена к разделу «противник» наряду с коммунистической партией, партизанами и евреями». Это происходило потому, что церковь продолжала оставаться верной своей родине и культурным традициям. Так, например, епископ Пантелеймон (Рожковский), возглавив Белорусскую Церковь, не пошел на разрыв с Предстоятелем Русской Церкви. Поэтому под давлением оккупационных властей, а также из-за интриг сепаратистски настроенного духовенства он вынужден был практически отойти от дел. Вскоре митрополит скончался. Несмотря на создание автокефальной церкви, чьё руководство работало на врага, большая часть населения Украины помогала советским партизанам. Всё это вызывало ненависть немецких властей и приводило к новым гонениям на священников и верующих.

Однако православной церкви не раз приходилось обманывать врага, создавая видимость сотрудничества с ним. В "восточном министерстве" Розенберга были чиновники, которые считали, что Православной Церкви следует давать преимущества в сравнении с католической и протестантской как политически менее ангажированной. Бывали и случаи, когда РПЦ  удавалось переубедить врага, добиться уступок по отношению к советским военнопленным и мирному населению СССР, а иногда даже Словом Божьим переманить бывших предателей родины – русских полицаев – на свою сторону.

4.2. Обращение советского народа к православию. Чудеса и знамения в военные годы.

В тяжёлые  времена человек особенно часто обращается к Богу как к своей последней надежде. Многие советские граждане, бывшие до войны убеждёнными атеистами, вдруг обратились к вере. Причиной тому послужили видимые ими Божии чудеса и знамения. Есть множество легенд, рассказов очевидцев, подтверждающих это.

• Ленинградское чудо. Икона Казанской Божьей Матери. В осаждённом городе не было сил, чтобы удержать врага. От страшного голода ежедневно умирали тысячи людей. Тогда из Владимирского собора вынесли Казанскую икону Божией Матери и обошли с ней крестным ходом вокруг Ленинграда - город был спасен. Многим до сих пор непонятно, чем вообще держался Ленинград, ведь помощи ему практически не было: то, что подвозили, было каплей в море. И, тем не менее, город выстоял. Снова подтвердились слова, сказанные святителем Митрофаном Воронежским Петру I о том, что город святого апостола Петра избран самой Божией Матерью, и пока Казанская Ее икона в городе и есть молящиеся Ей люди, враг не может войти в город. Вот почему ленинградцы так почитают Казанскую икону Божией Матери. Интересно и то, что блокада Ленинграда была прорвана в день празднования святой равноапостольной Нины, просветительницы Грузии.
• Московское чудо. Икона Тихвинской Божьей Матери. Разгром немцев под Москвой - это истинное чудо, явленное молитвами и заступничеством Божией Матери. Немцы в панике бежали, гонимые ужасом, по дороге валялась брошенная техника, и никто из немецких и наших генералов не мог понять, как и почему это произошло. Волоколамское шоссе было свободно, и ничто не мешало немцам войти в Москву. Как гласит московское предание, чудотворная икона Тихвинской Божией Матери из храма Тихона в Алексеевском монастыре была обнесена самолетом вокруг Москвы. Столица была спасена, а 9 декабря 1941 года освобожден Тихвин.
• Казанская икона в Сталинграде. Когда икону перевезли из Ленинграда в Сталинград, перед ней шла непрестанная служба - молебны и поминовения погибших воинов. Икона стояла среди наших войск на правом берегу Волги, и немцы не смогли перейти реку, сколько усилий ни прилагали. Был момент, когда защитники города остались на маленьком пятачке у Волги, но немцы не смогли столкнуть наших воинов, ибо там была Казанская икона Божией Матери.
  Знаменитая Сталинградская битва началась с молебна перед этой иконой, и только после этого был дан сигнал к наступлению. Вспоминает келейник патриаршего местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского) архимандрит Иоанн (Разумов): « […] В день Богоявления 19 января 1943 года митрополит Сергий возглавил крестный ход на Иордань. Это были дни решающих боев за Сталинград, и Владыка особенно горячо молился о победе русского воинства. Неожиданная болезнь заставила его слечь в постель. В ночь на 2 февраля 1943 года Владыка, пересилив свой недуг, попросил келейника помочь ему подняться с постели. Встав, он с трудом положил три поклона, воссылая благодарение Богу. Когда келейник помогал ему снова лечь в постель, митрополит Сергий сказал: "Господь воинств, сильный в брани, низложил восстающих против нас. Да благословит Господь людей своих миром! Может быть, это начало будет счастливым концом". Утром радио передало весть о разгроме немецких войск под Сталинградом».
• Штурм Кенигсберга и явление «русской Мадонны». Существует еще одно свидетельство заступничества и помощи Божией Матери. Произошло это во время штурма Кенигсберга в 1945 году. Вот что рассказывает офицер, бывший в самом центре событий битвы за этот город-крепость: " […] Наши войска уже совсем выдохлись, а немцы были все еще сильны, потери были огромны, и чаша весов колебалась, мы могли там потерпеть страшное поражение. Вдруг видим: приехал командующий фронтом, много офицеров и с ними священники с иконой. Многие стали шутить: "Вот попов привезли, сейчас они нам помогут..." Но командующий быстро прекратил всякие шутки, приказал всем построиться, снять головные уборы. Священники отслужили молебен -  и пошли с иконой к передовой. Мы с недоумением смотрели: куда они идут во весь рост? Их же всех перебьют! От немцев была такая стрельба - огненная стена! Но они спокойно шли в огонь. И вдруг стрельба с немецкой стороны одновременно прекратилась, как оборвалась. Тогда был дан сигнал - и наши войска начали общий штурм Кенигсберга с суши и с моря. Произошло невероятное: немцы гибли тысячами и тысячами сдавались в плен! Как потом в один голос рассказывали пленные - перед самым русским штурмом "в небе появилась Мадонна" (так они называют Богородицу), Которая была видна всей немецкой армии, и у всех абсолютно отказало оружие - они не смогли сделать ни одного выстрела. Тогда-то наши войска, преодолев заграждения, легко сломили (рукопашное) сопротивление и взяли город, который до этого был неприступен, и мы несли такие потери! Во время этого явления немцы падали на колени, и очень многие поняли, в чем здесь дело и Кто помогает русским!"
• Молитва под гусеницами танка. По-настоящему верующим человеком о. Олег (Олег Викторович Киселев) стал в годы Великой Отечественной войны. В 1944 году, уже пройдя немало фронтовых дорог, он оказался под Ленинградом. Немцы отходили с тяжелыми боями и большими потерями, но дрались ожесточенно. « […] Была долгая вражеская артподготовка, - вспоминает отец Олег, - потом пошли немецкие танки, наши подбивали их из орудий, а я с напарником - из противотанкового ружья. Подбили мы два танка, но немцы прорвались и стали "утюжить" наши окопы: наезжали на окоп и, пройдя по нему гусеницами, пытались раздавить солдат, оружие, разрушить окоп... Мы стреляли по танку, но он двигался вперед: земля осыпалась, танк ревел, заглушая все. Я оказался под ним, гусеницы почти задевали меня, окоп оседал, оседал также и танк. Меня засыпало землей, танк ворочался надо мной. Вот-вот буду раздавлен. Не страх охватил меня, а беспредельный ужас! И тогда вспыхнула в моем сознании молитва: "Господи Иисусе, Сыне Божий! Пресвятая Богородица! Спаси и помоги!" Всю свою душу вложил я в эту неистовую мольбу к Богу и Пресвятой Богородице. В сотые доли секунды пронеслась вся моя жизнь передо мною, но особенно четко пронзила мысль о Боге, моей вине перед Ним. А далее...Танк, проутюжив окоп, пополз дальше, но был подбит - об этом я узнал позже. Меня солдаты отрыли, вытащили, влили в горло водку - и я быстро пришел в себя. Подошел лейтенант и удивленно воскликнул: "Ребята! Взгляните на Киселева, он весь седой!" Действительно, за несколько минут, проведенных под гусеницами танка, я поседел. Там же, на поле боя, дал я обет Господу Богу и Пресвятой Богородице стать после войны священником, что и исполнил».
• Сталинградское Евангелие. В начале войны рядовой Павлов (будущий архимандрит Кирилл) задавался вопросами: "Почему война, почему воюем?" И вот в Сталинграде с ним случилось чудо. Вот как это описывает сам отец Кирилл: " […] После освобождения Сталинграда нашу часть оставили нести караульную службу в городе. Здесь не было ни одного целого дома. Был апрель, уже пригревало солнце. Однажды среди развалин дома я поднял из мусора книгу. Стал читать ее и почувствовал что-то такое родное, милое для души. Это было Евангелие. Я нашел для себя такое сокровище, такое утешение!.. Собрал я все листочки вместе (книга разорвана была), и оставалось то Евангелие со мною все время..." И вдруг все непонятное ушло, все волновавшие вопросы стали отпадать сами собой: "Когда стал читать Евангелие - у меня просто глаза прозрели на все окружающее, на все события... Я шел с Евангелием и не боялся. Никогда. Такое было воодушевление! Просто Господь был со мною рядом, и я ничего не боялся. Дошел до Австрии. Господь помогал и утешал, а после войны привел меня в семинарию - возникло желание учиться чему-то духовному..." Сегодня архимандрит Кирилл является одним из наиболее известных служителей Русской Церкви, он духовник Свято-Троицкой Сергиевой Лавры и духовный наставник множества людей. Однако на вопрос, что же все-таки было самым важным в его жизни, старец неизменно отвечает: сталинградское Евангелие! Та самая книга, которую он пронес через всю жизнь
•  «Письмо солдата к Богу». Ветеран боевых действий Андрей Ефремов писал: « [..] В сборнике «Свет и жизнь» (Брюссель. 1990г.) было опубликовано письмо простого советского солдата Александра Зайцева, погибшего в бою с немецко-фашистскими оккупантами. Это письмо было найдено в кармане простреленной шинели. Меня это письмо потрясло тем, что оно отличается от всех других подобных писем». И далее Андрей, не понаслышке знающий войну, замечает: «На Войне можно привыкнуть к страху смерти и даже не замечать его. Но мысли о том, что в любую секунду ты можешь потерять жизнь, конечно же, приходят. И чаще всего приходят такие мысли именно в минуты или часы полного затишья — это хорошо отражено в письме. Ещё это письмо отличается от других подобных тем, что оно обращено не к матери, не к отцу, не к любимой, а к Богу». В последние часы, а может быть, минуты своей земной жизни солдат вдруг осознал бытие Божие. Вот отрывок из этого уникального письма:

 Послушай, Бог… Ещё ни разу в жизни

С Тобой не говорил я, но сегодня

Мне хочется приветствовать Тебя,

Ты знаешь, с детских лет мне говорили,

Что нет Тебя, и я, дурак, поверил.

Твоих я никогда не созерцал творений.

И вот сегодня ночью я смотрел

Из кратера, что выбила граната,

На небо звёздное, что было надо мной.

Я понял вдруг, любуясь мирозданьем,

Каким жестоким может быть обман…»

И таких обратившихся к Богу было много. Например, монах Алипий (Воронов) до военных событий придерживался атеистических взглядов. А потом его судьба радикально изменилась. Личный героизм служителей Церкви и верующих мирян, их реальные достижения, заметные всем, кто был тому свидетелем, а также божественные чудеса и знамения приводили к увеличению числа верующих.

Война эта явно имела духовный смысл. По итогам переписи 1937 года, две трети сельского населения и одна треть городского, отвечая на вопрос анкеты, не побоялись признать себя верующими в Бога. Патриотическая деятельность Церкви завоевывала признание и уважение все большего числа советских людей. «Об этом писали в адрес правительства СССР бойцы и командиры действующей армии, работники тыла, общественные, религиозные деятели и граждане союзных, дружественных и нейтральных государств». Благодарственные письма приходили и в адрес церковных иерархов. Так, Владыку Алексия (Симанского) поздравил с 1-м Мая 1944г. боец 2-й партизанской бригады А.Г.Голицын. Он писал митрополиту: «Ваш агитационный листок сыграл немалую роль среди оккупированного населения в деле оказания помощи партизанам, а вместе с этим и борьбе против фашизма. Этот листок – среди населения - как Божье письмо, и за него немецкие коменданты в своих приказах грозили смертной казнью, у кого он будет обнаружен».

4.3. Советское руководство и православная церковь.

Постепенно и советское руководство стало понимать значение роли РПЦ в военных событиях. Кроме того, политический облик СССР в глазах западных союзников портила его богоборческая политика  - большинство американских и английских политиков были христианами. «Планы президента США Ф.Рузвельта объявить войну Германии […] встретили возражение со стороны американского Совета церквей Христа, который [… ] вынес резолюцию о том, что участие США в войне на стороне Советского Союза недопустимо уже потому, что Советский Союз – безбожное государство». По этой же причине в британском Парламенте не желали установления союзнических отношений с СССР.

Конъюнктурные соображения требовали от руководства СССР новой религиозной политики в отношении РПЦ. Нужен был диалог «во имя единства верующих и атеистов, борющихся с одним врагом Родины – фашизмом», необходимо было нейтрализовать религиозный фактор, использованный германскими оккупационными властями, надо было убедить союзников, что положение Церкви в СССР соответствует демократическим стандартам. Это проявилось в следующем:

• Уже в 1941 г. государственная атеистическая пропаганда была минимизирована. Деятельность Союза воинствующих безбожников была свернута. Журналы «Безбожник», «Антирелигиозник» и другие издания СВБ не выпускались, якобы из-за отсутствия бумаги. В то же время бумага отличного качества нашлась на отпечатанный в 1942 г. в типографии СВБ 50-тысячный тираж книги «Правда о религии в России».
• Уже с осени 1941 г. репрессии против клириков Московской Патриархии сократились. За 1941–1943 гг. из лагерей на свободу вышли десятки священнослужителей, шесть архиепископов и пять епископов.
• В марте 1942 г. власти разрешили проведение собора епископов в Ульяновске. На нем было осуждено создание автокефальной Украинской Православной Церкви и запрещен в служении епископ Поликарп (Сикорский). Возобновились архиерейские хиротонии. В ноябре 1942 г. митрополит Николай (Ярушевич) вошел в состав Чрезвычайной государственной комиссии по расследованию немецко-фашистских злодеяний. Появилась возможность открыть несколько новых приходов. С начала 1943 г. на освобожденных территориях открытые в годы оккупации храмы в большинстве случаев уже не закрывались, а духовенство, служившее в них при немцах, СМЕРШ (военная контрразведка) зачастую не трогал. Согласно докладу Г.Г.Карпова, по данным на 1 июля 1945 г., в Украинской ССР было 6072 действующих храма, а в РСФСР – 2297, в Белорусской ССР – 633, в Молдавской ССР – 615, в Прибалтике – 343, в остальных союзных республиках – 8379. В Винницкой области действовало 822 церкви, в Киевской – 604, в Ровенской – 438, на Тамбовскую область приходилось 16 церквей, на Архангельскую – 11, в Московской области 14 районов не имели ни одной церкви (хотя в одном Раменском районе их было 14), а на Дальнем Востоке и в Сибири целые края и автономные союзные республики имели от одного до пяти действующих храмов. « […] В 1945 г. функционировало 104 монастыря (вместе с 22 закарпатскими), в которых проживало 4632 насельника».

Конечно, машина репрессий всё равно продолжала работу: «В 1943 г. было арестовано более 1 тыс. православных священников, из них расстреляно 500», но уже не в таком масштабе, как раньше. « […] В 1944–1946 гг. количество смертных казней ежегодно составляло более 100 человек». «Следует указать, что в 1944–1945 гг. на освобожденных территориях также проводились многочисленные аресты духовенства «за сотрудничество с фашистами», в подавляющем случае без всяких реальных оснований. Только на Северо-Западе России было арестовано не менее 50 священнослужителей, в том числе уже утвержденных в должностях архиереями Патриархии и даже иногда назначенных благочинными».

• В идеологии большевистской партии завершался начатый еще в 1930-е гг. переход от революционного интернационализма к советскому патриотизму, не чуждому русских национально-патриотических традиций, главной хранительницей которых была РПЦ. Имена святых князей Александра Невского и Димитрия Донского теперь упоминались в положительном контексте. Были введены новые ордена и медали в честь русских полководцев. В кабинете Сталина появились портреты Суворова и Кутузова. В Пасхальную ночь 1942 г. в Москве, Ленинграде и ряде других городов отменили комендантский час и разрешили крестные ходы с зажженными свечами.
• Однако действительная нормализация церковно-государственных отношений нуждалась в более решительных шагах со стороны руководства СССР. И они были сделаны в 1943 г.  5 января 1943 г. митрополит Сергий (Страгородский) отправил в Кремль Сталину телеграмму, в которой сообщал, что по его почину начат сбор пожертвований на танковую колонну имени Дмитрия Донского и собрано уже 500 000 рублей. В связи с этим он просил открыть в Госбанке специальный счет. В ответной телеграмме Сталин передавал привет православному русскому духовенству и верующим и «благодарность Красной армии за заботу о бронетанковых силах Красной армии». В конце было прибавлено: «Указание об открытии специального счета в Госбанке дано». Так, в начале третьего года войны государство де-факто признало за РПЦ статус юридического лица, которого Церковь была лишена весь советский период. Вышеупомянутые телеграммы были опубликованы в том же году в книге «Русская Православная Церковь и Великая Отечественная война».
• 5 сентября 1943 г  состоялась судьбоносная встреча Сталина с тремя митрополитами (Патриаршим местоблюстителем Сергием (Страгородским), Алексием (Симанским) и Николаем (Ярушевичем). На встрече присутствовали также В.М.Молотов и Г.Г.Карпов. Беседу начал Молотов. Он сказал, что Правительство хочет знать нужды Церкви. В одной из современных публикаций воспроизводится описание этой беседы, сделанное А.Э.Красновым-Левитиным, который о содержании ее мог узнать со слов митрополита Николая (Ярушевича):

 «Митрополит (Сергий) заговорил спокойно, [… ]  деловым тоном человека, привыкшего говорить о серьезных вещах с самыми высокопоставленными людьми. Митрополит указал на необходимость широкого открытия храмов, количество которых совершенно не удовлетворяет религиозные потребности народа. Он также заявил о необходимости созыва Собора и выборов Патриарха. Наконец, он заявил о необходимости широкого открытия духовных учебных заведений, так как у Церкви отсутствуют кадры священнослужителей. Здесь Сталин неожиданно прервал молчание: «А почему у вас нет кадров?» - спросил он, вынув изо рта трубку и в упор глядя на своих собеседников.  Алексий и Николай смутились [...], всем было известно, что кадры «перебиты» в лагерях. Но митрополит Сергий не смутился. Старик ответил: «Кадров у нас нет по разным причинам. Одна из них: мы готовим священника, а он становится Маршалом Советского Союза». Довольная усмешка тронула уста Сталина. Он сказал: «Да, да, как же. Я семинарист. Слышал тогда и о Вас». Затем он стал вспоминать семинарские годы... Сказал, что мать его до самой смерти сожалела, что он не стал священником. Разговор Сталина с митрополитом принял непринужденный характер. Затем после чаепития началась деловая беседа, затянувшаяся до глубокой ночи. В ней, помимо Сталина и Молотова, участвовали также технические эксперты. Беседу эту можно назвать в полном смысле этого слова исторической... В тот момент, после десятилетий террора, направленного против Церкви, новый порядок являлся, несомненно, прогрессивным шагом, так как означал возможность легального существования Православной Церкви».

• Сразу же после встречи в Кремле церковная жизнь стала меняться действительно большевистскими темпами. Уже три дня спустя, на праздник Сретения Владимирской иконы Божией Матери, в 11.00 в зале заседаний при Московской Патриархии собралcя Архиерейский собор  (19 епархиальных архиереев РПЦ во главе с Патриаршим Местоблюстителем). Собор единогласно избрал митрополита Сергия (Страгородского) Патриархом Московским и всея Руси. Затем приступили к избранию Священного Синода. Постоянными членами Синода были избраны митрополиты Алексий (Симанский) и Николай (Ярушевич), а также архиепископ Горьковский Сергий (Гришин). Временными (на полгода) членами Синода были приглашены – архиепископ Куйбышевский Алексий (Палицын), архиепископ Красноярский Лука (Войно-Ясенецкий) и архиепископ Ярославский Иоанн (Соколов). 14 сентября постановлением Совнаркома СССР был образован Совет по делам РПЦ. Наряду с центральным аппаратом Совета, располагавшимся в Москве, создавался институт уполномоченных при Совнаркомах союзных и автономных республик, при край - и облисполкомах.
• 19 сентября 1943 г. делегацию Англиканской Церкви во главе с архиепископом Йоркским С.Ф.Гарбеттом  принимал сам Патриарх Сергий в своей новой резиденции в Чистом переулке. Члены делегации несколько раз встречались с иерархами Русской Церкви, осмотрели разрушенный фашистами Ново-Иерусалимский монастырь в городе Истре. «23 сентября участники делегации присутствовали на молебне «О даровании победы войскам союзников и Красной армии», состоявшемся в Богоявленском соборе. Их потрясло огромное множество верующих, пришедших в храм, – свыше 8 000 человек». О своих впечатлениях члены делегации обещали рассказать на родине. Их удалось убедить в том, что «в России есть свобода отправления религиозного культа». Следовательно, открытие второго фронта становилось чуть ближе.
• Начиная с осени 1943 г., к награждению государственными орденами и медалями стали представляться священнослужители и активные верующие. Духовенство и верующие получили заслуженные награды – «почти 40 представителей духовенства были награждены медалями «За оборону Ленинграда» и «За оборону Москвы», более 50 удостоены медали «За доблестный труд в Великой Отечественной войне», несколько десятков – медали «Партизану Великой Отечественной войны». Покровский женский монастырь, который  исключительно своими силами организовал госпиталь, получил несколько письменных благодарностей от администрации, а настоятельница была представлена к ордену.
• Главными событиями в церковной жизни 1944–1945 гг. были, несомненно, кончина Патриарха Сергия и Поместный собор 1945 г, на котором новым Патриархом был избран исполнявший на тот момент обязанности Патриаршего местоблюстителя митрополит Алексий (Симанский). Собор открылся 31 января 1945 г. Общее число членов и гостей его составило 204 человека. Среди гостей присутствовали Патриархи: Александрийский Христофор, Антиохийский Александр III, Грузинский Каллистрат, представители Вселенского и Иерусалимского Патриархатов, делегации Сербской и Румынской Церкви. Епархии Русской Церкви и Экзархат Московской Патриархии в Америке представляли 4 митрополита во главе с Патриаршим Местоблюстителем, 13 архиепископов и 29 епископов, 87 клириков и 38 мирян, назначенных Правящими архиереями. Распределение церквей и молитвенных домов по стране было крайне неравномерно.
• Точных данных о числе священнослужителей РПЦ за 1944–1945 гг. нет. Очевидно, что Церковь испытывала нехватку как в епископах, так и в священниках, для служения на новых приходах. Пополнение епископата происходило различными путями: за три года (1943–1946) были хиротонисаны 36 человек; 17 человек были освобождены из тюрем и лагерей; назначение на кафедры получали епископы, находившиеся на покое. Получила распространение практика рукоположения вдовых священнослужителей, получивших постриг за несколько дней перед епископской хиротонией. Только за время местоблюстительства с мая 1944 по январь 1945 гг. митрополит Алексий (Симанский) совершил 10 епископских рукоположений. « […] К осени 1944 г. епископат Русской Православной Церкви насчитывал уже около 50 Правящих архиереев». Сходным образом пополнялся штат священнослужителей, за исключением того обстоятельства, что большая доля священнических хиротоний совершалась на оккупированных территориях. Из 264 священников, хиротонисанных в РСФСР в годы Великой Отечественной войны, 240 было рукоположено в областях, занятых немцами. Зачастую иерейские хиротонии получали самоучки из мирян для срочного замещения должностей приходских священников. Безусловно, духовно-образовательный уровень духовенства оставлял желать лучшего. Возобновление духовного образования стало неотложной задачей церковного руководства.
• Получив разрешение от властей на восстановление духовного образования в СССР, Патриарх Сергий поручил архиепископу Саратовскому Григорию (Чукову) разработать проекты «Положения о Православном богословском институте в Москве» и «Положение о богословско-пастырских курсах в епархиях». Открытие богословского института и пастырских курсов состоялось в день памяти святого мученика Иустина Философа 14 июня 1944 г., в помещениях Новодевичьего монастыря. Первым ректором института и курсов стал протоиерей Тихон Попов. К преподаванию были привлечены настоятели и священники московских храмов, окончившие когда-то Московскую, Петербургскую, Киевскую, Казанскую духовные академии… Патриарх Алексий освятил Успенскую церковь Новодевичьего монастыря, которая стала для новооткрытых духовных школ местом духовного становления, прохождения пастырской и клиросной практики.
• «В «Журнале Московской Патриархии» патриотические материалы стали постепенно отходить на второй план, все больше места уделялось богословско-пастырской теме. С подачи советского правительства возобновилась международная деятельность РПЦ, налаживались утраченные связи с заграницей.
• « […] В 1943–1945 гг. СНК СССР принял около 20 постановлений и распоряжений, касавшихся религиозных объединений. Среди них: о порядке открытия церквей (ноябрь 1943 г.), об открытии текущих счетов епархиальных управлений и приходов в Госбанке СССР (1944 г.), об освобождении от призыва и мобилизации священнослужителей (ноябрь 1944 г.), о порядке открытия молитвенных зданий религиозных культов (декабрь 1944 г.), о предоставлении религиозным общинам права юридического лица в части аренды, строительства и покупки в собственность домов, строений, транспорта и утвари (1945 г.), о порядке обложения доходов монастырей и предприятий при епархиальных управлениях (1945 г.)».
• 10 апреля 1945 г. произошла вторая встреча Сталина с иерархами Русской Православной Церкви. В ней с церковной стороны участвовали Патриарх Алексий, митрополит Николай (Ярушевич) и протопресвитер Николай (Колчицкий). Встреча продолжалась 55 минут. « […] В беседе обсуждались вопросы, связанные с патриотической деятельностью Церкви на завершающем этапе войны; Сталин говорил, что Русской Церкви предстоит внести огромный вклад в дело укрепления международных позиций Советского государства, в налаживание внешних контактов. Обсуждалась также возможность расширения сети духовных школ и создание Церковью своей издательской и полиграфической базы». Планы властей относительно РПЦ гораздо откровеннее высказал К.Е.Ворошилов в разговоре с Г.Г.Карповым: «[…] У Русской Церкви – большое будущее. Она наш козырь в Прибалтике, Восточной Европе, за границей вообще». И до того момента, пока советское руководство не поменяло свои планы, для Русской Церкви продолжался период относительного благоприятствования.

Таким образом, РПЦ не только спасла нашу страну от захвата её фашистами, но и определила дальнейшую её судьбу, смягчив гонения на православную веру и определив дальнейшее возрождение церковной жизни, без которой невозможны ни сохранение культурных ценностей, ни дальнейшее духовное развитие русского народа. Ведь именно православные традиции как основная часть русской культуры определяют то, кем мы являемся, нашу историю, прошлое и будущее. И, забывая эти традиции, мы теряем свою самобытность и уникальность, своё национальное «я». Возрождение духовной жизни позволило нашей родине не только выстоять в войне, но и развиваться дальше как суверенное, независимое государство со своими духовными идеями и богатой самобытной культурой.

  

Заключение.

В ходе исследования моя гипотеза о том, что  церковь не только внесла свой вклад в победу, но и сыграла решающую роль в военных событиях, подтвердилась.

Как же оценить вклад Русской Православной Церкви в дело Победы? Вот какой замечательный ответ на этот вопрос дает в своей статье протоиерей Александр Ильяшенко: «[…] Чтобы оценить реальный вклад Русской Православной Церкви в Победу в Великой Отечественной войне, сначала надо ответить на вопрос: кто победил в ВОВ?

В советское время считалось бесспорным, что победу одержал обладавший самым справед­ливым социальным строем и самой совершенной идеологией великий Советский Союз под муд­рым руководством коммунистической партии и советского правительства. Но даже сам товарищ Сталин считал иначе. Выступая на приеме в Кремле в честь командующих войсками Красной Ар­мии, 24 мая 1945 г. он сказал:

- Товарищи, разрешите мне поднять еще один, последний тост. Я хо­тел бы поднять тост за здоровье нашего Советского народа и, прежде всего, русского народа (Бур­ные продолжительные аплодисменты, крики «ура»). Я поднимаю тост за здоровье русского наро­да потому, что он заслужил в этой войне общее признание как руководящей силы Советского Союза среди всех народов нашей страны. Я поднимаю тост за здоровье русского народа не только потому, что он - руководящий народ, но и потому, что у него имеется ясный ум, стойкий харак­тер и терпение…».

Нельзя не учитывать, что фашистская Германия, с которой русскому народу пришлось вести смертельную схватку, была исключительно сильным и беспощадным врагом.   Но «разве есть на свете та­кие огни и муки и сила такая, которая могла бы пересилить русскую силу?» Так что же это за Сила, которую никакая сила пересилить не может? Она носит характер мистический, таинственный, поэтому ответ нужно искать в духовной сфере…» (20 сентября 1944 г.).

Интересно отметить, что глубокий ответ прозвучал в творчестве талантливого советского поэта Константина Симонова:

«Как будто за каждою русской околицей,

Крестом своих рук ограждая живых,

Всем миром сойдясь, наши прадеды молятся

За в Бога не верящих внуков своих».

Ни классовая борьба, ни ненависть не могут сплотить людей. Преодолеть ненавистную рознь мира сего может только святость. В годы между событиями 1917 года и Великой Отечественной войной пролег крестный путь Русской Православной Церкви и русского православного народа. В этот трагический период для Церкви многие тысячи, сотни тысяч верующих людей своей жизнью и своей смертью засвидетельствова­ли верность Христу и Его Святой Церкви и увенчались венцами мученическими. Благодаря их подвигу, принявших на себя натиск богоборческой власти и ценою своих страданий и крови, жизни и смерти одержавших нравственную победу в неравной борьбе с фашистами, русский народ вновь обрел себя, ощутил свое духовное и национальное единство. То, что в результате революции было опорочено, осмеяно, поругано, вновь обрело свой смысл и значение. Потому и встала «страна огромная», как один человек, на «священную войну», что «прадеды», по­бедители в борьбе за веру и правду, вымолили у Господа верящим и не верящим в Бога «внукам своим» силу и стойкость победить в Великой Отечественной войне.

Великая Отечественная война - это не борьба идеологий или социальных строев, а борьба за веру и правду. Вклад Церкви огромен, он не поддается количественной оценке и не может быть выражен в материальном эквиваленте. Удивительное самоотвержение, великодушие, беспример­ный подвиг, который явил наш народ в период Великой Отечественной войны, и есть вклад РПЦ в Победу над богоборческой, чудовищной по своей жестокости силой германского фашизма.

Список литературы

1. Цыпин Владислав, прот. История Русской Церкви, 1917–1997 // История Русской Церкви. М., 1997. Кн. 9. С. 251, 254, 263, 296, 299, 317, 328, 329, 336.

2. Шкаровский М.В. Русская Православная Церковь в XX веке. М., 2010. С. 4., 133, 135, 146, 147, 149, 153, 154, 155, 156, 157, 164, 187, 190,  206, 217, 221.

3. Дамаскин (Орловский), игум. Гонения на Русскую Православную Церковь в советский период // ПЭ. РПЦ. С. 186, 187.

4. ГУГБ – Главное управление государственной безопасности. Лубянка: Органы ВЧК–ОГПУ–НКВД–НКГБ–МГБ–МВД–КГБ, 1917–1991: Справ. / Сост. А.И.Кокурин, Н.В.Петров. М., 2003. С. 247.

5. Жиромская В.Б. Религиозность народа в 1937 году: (По материалам Всесоюзной переписи населения) // Исторический вестник. М., 2000. № 1(05). С. 107.

6. По терминологии А.Л.Беглова – изоляционистов и конформистов. (Беглов.А.Л. «В поисках безгрешных катакомб». Церковное подполье в СССР. М., 2008. С. 100.)

7. Поспеловский Д.В. Православная церковь в истории Руси, России и СССР. М., 1996. С. 280, 283.

8. История России. XX век: 1939–2007 /Под ред. А.Б.Зубова. М., 2009. С. 117.

9. Нуждин Ю.Ф., контр-адмирал. Армия и Церковь: Уроки войны для настоящего и будущего // Материалы церковно-общественной конференции «За други своя». М., 2005. С. 20.

10. Правда о религии в России. М., 1942. С. 89, 410.

11. Одинцов М.И. Великая Отечественная война (1941–1945) и религиозные организации в СССР // ПЭ. Т. VII. М., 2004. С. 411, 413, 414.

12. Русская Православная Церковь в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.: Сборник документов /Сост.: Васильева О.Ю., Кудрявцев И.И., Лыкова Л.А. М., 2009. С. 40–43, 55-57, 66, 96, 103–104, 180, 262, 268,  269, 362, 477, 480, 504.

13. Правда о религии в России. М.,1942. С. 89.

14. Святитель Афанасий (Сахаров), исповедник и песнописец /Сост. инокиня Сергия (Ежикова). Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 2003. С. 159.

15. Алексеев В.А. Иллюзии и догмы. М., 1991. С. 336.

16. Цыпин Владислав, прот. РПЦ в новейший период. 1917-1999// ПЭ. РПЦ. – М.,2000. С.149.

17. Цыпин Владислав, прот. Русская Православная Церковь в Великую Отечественную войну // Материалы церковно-общественной конференции «За други своя». М., 2005. С. 33.

18. На приеме Сталина. Тетради (журналы) записей лиц, принятых И.В.Сталиным (1924–1953гг.). Справочник / Научный редактор А.А.Чернобаев. М., 2008. С. 417. С. 451.

19. Одинцов М.И. Русские патриархи ХХ века. Судьбы Отечества и Церкви на страницах архивных документов. М., 1999. С. 254, 283, 285-288, 290.

20. Якунин В.Н. Внешние связи Московской Патриархии и расширение ее юрисдикции в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. Самара, 2002. С. 41.

21. Трофимчук.М.Х. Академия у Троицы. Воспоминания о Московских духовных школах. Сергиев Посад, 2005. С. 9–14.

22. Светозарский А.К. Послевоенный рубеж в истории Русской Православной Церкви и Московской духовной академии: 1948 г. Актовая речь на торжественном годичном акте Московских духовных школ 14 октября 2008 г. http://www.bogoslov.ru/text/357184.html

23. Н.Агафонов. Ратные подвиги православного духовенства. – М.: Благовест, 2013. Стр. 199-256, 296-315.
24.Н.Скоробогатько.  Чудеса Божии на фронтах Отечественной войны. Свидетельства очевидцев – М.: Белый город. Стр. 4-11, 13-14, 20-22, 30-31.
 
Интернет-источники:
1. Протоиерей Александр Ильяшенко: статья «Русская Церковь и война: только 1 колонна танков и 300 миллионов рублей?»

2. http://www.jmp.ru/jmp/43/04-43/00-c.htm Журнал Московской Патриархии. 1943, №4.

3. http://www.jmp.ru/jmp/03/09-03/01.htm  Первый номер ЖМП вышел тиражом 3 000 экземпляров. «Со второго номера за 1943 г. тираж ЖМП был увеличен до 5 000 экземпляров, а начиная с № 9 за 1944 г. – составлял 6 000 экземпляров». Любартович. В.А. У истока возрождения издательского дела Московской Патриархии//ЖМП. 2003. №9.

4. http://www.jmp.ru/jmp/43/04-43/00-c.htm Журнал Московской Патриархии (далее – ЖМП). 1943. №1. С. 18.

5. http://www.jmp.ru/jmp/03/09-03/01.htm По уточненным данным – 15 сентября. Любартович. В.А. У истока возрождения издательского дела Московской Патриархии//ЖМП. 2003. №9.

6. http://www.jmp.ru/jmp/44/01-44/06.htm ЖМП. 1944. №1.

7. http://www.jmp.ru/jmp/44/04-44/02.htm ЖМП. 1944. №4.

8. http://www.jmp.ru/jmp/44/07-44/08.htm ЖМП. 1944. №7.

9. http://www.jmp.ru/jmp/44/09-44/12.htm ЖМП. 1944. №9.

10. http://www.jmp.ru/jmp/43/04-43/12.htm ЖМП. 1943. №4.

11. Схиархимандрит Иоанн (Маслов): статья «Вклад Русской Православной Церкви в победу над фашизмом»
12. Протоиерей Николай Крячко: статья «Русская Православная Церковь и Великая Отечественная война 1941-1945 гг.»

13. «Житие преподобного Серафима Вырицкого»

14. http://www.ikona.ru/bm_kaz.html Материал сайта

15.  http://orth.narod.ru/articles/o_luka/  Материал сайта

16. http://planetam2006.narod.ru/Projekt/VMD/Vmd_s_pdf/b_197_242.pdf  

17.  http://www.krotov.info/spravki/persons/21person/yakunin_v.html

18. http://ru.wikipedia.org/wiki/ Николай (Кутепов)

19. http://www.nne.ru/events. Свет православия. Русская православная церковь. Нижегородская митрополия. Рафаил Маркелов.

20. http://rusbiathlon.ru/ Священники и монахи — ветераны Великой Отечественной войны.