75 лет назад, 22 июня 1941 года, фашистская Германия вероломно напала на Советский Союз. Великая Отечественная война унесла более 20 миллионов жизней наших соотечественников, и мы не должны забывать эту страшную дату. Тем более сейчас, когда многоликий фашизм возрождается и снова выходит на политическую арену.

Исторические даты мы, конечно, помним. Гораздо сложнее обстоит дело с осмыслением фашизма как культурно-исторического и духовного явления.

Одни воспринимают фашизм как набор внешних атрибутов (свастика, «зиги» и т. д.). Другие дают длинные и заумные определения фашизма по ряду второстепенных признаков. Третьи готовы обзывать фашистами любого неприятного им человека, низводя этот термин до банального оскорбления и тем самым лишая его всякого смысла.

Рискну дать простое и емкое определение: «Фашизм – это богоборческое отрицание единства рода человеческого». В этом самая суть фашизма. Поэтому любое учение, которое утверждает фундаментальное (т. е. непреодолимое) разделение человечества на касты по тем или иным признакам, содержит в себе вирус фашизма. И если мы рассмотрим происхождение и истоки германского фашизма в этом ключе, то увидим, что он не был случайным позорным эпизодом европейской истории, а имел богатую предысторию.

От Платона до Гитлера

Идея неравенства людей была знакома еще в античности. Так, например, в «Государстве» Платона (IV век до н.э.) предлагается разделить людей на сословия: правителей (философов), воинов (стражей) и низшего сословия (ремесленников и земледельцев). Мечтания Платона, к счастью, не были воплощены в реальности.

С самых первых своих шагов христианство боролось за единство рода человеческого, против его разделения на касты. В первые века христианства святые отцы вели непримиримую борьбу против гностических ересей (Симон волхв, Маркион, Василид). Гностики, усвоившие идеи платонизма и восточных мистических культов, разделяли людей на «духовные расы» – пневматиков (обладающих высшим мистическим знанием), психиков (людей, не лишенных души и разума, но имеющих лишь веру, а не «подлинное познание») и гиликов (плотских людей, живущих в рамках сферы чувств). По гностическим представлениям, это разделение носит фундаментальный характер, и пневматики должны быть господами, вершащими судьбы бесправных гиликов, на которых они смотрят, как на неодушевленных животных.

Духовный расизм гностиков первых веков получил продолжение в средневековых ересях катаров, альбигойцев, богомилов и ряда других, которые также разделяли людей на духовные расы. Церковь вела с этими ересями многовековую борьбу.

Гностическим духом оказалось частично заражено и протестантство. Так, Макс Вебер в своей классической работе «Протестантская этика и дух капитализма» пишет о том, что на развитие капитализма оказало большое влияние учение Кальвина о предопределении. Подобно Лютеру Кальвин, исходя из ложно понятой идеи о всеведении Божием, учил, что одни люди от рождения предопределены ко спасению, а другие – к погибели, и человек не может это изменить. Богатство воспринималось им как видимое подтверждение богоизбранности ко спасению, из чего Вебер выводил стремление кальвинистов к накоплению капитала, давшее толчок к развитию капитализма. И хотя кальвинизм не является в полной мере проповедью духовного расизма, он содержит в себе большой соблазн в него впасть.

Гностические идеи оказали значительное влияние и на некоторые средневековые католические ордена, в первую очередь – тамплиеров. В результате конфликта тамплиеров с королем Франции и Папой этот орден был разгромлен. Однако некоторые современные гностические секты называют себя тамплиерами.

Духовный расизм гностиков получил продолжение в этническом расизме нового времени под псевдонаучным соусом антропологии. Людей стали разделять уже не на духовные, а биологические расы, измеряя форму черепа.

Важной вехой на пути к германскому фашизму стала философия Ницше, который выдвинул ряд взрывных идей, например, «бог умер» – и поэтому все можно. Ницше создал образ «белокурой бестии», сверхчеловека, который находится вне моральных норм, существующих лишь для обычных людей, «недочеловеков». Согласно Ницше, люди делятся на «тварей дрожащих» и «право имеющих», которым все дозволено. Неслучайно это был один из официально почитаемых философов гитлеровской Германии, который пришелся ко двору нацистам. Ему были присущи яростный антисемитизм и антихристианство. Одна из книг Ницше так и называется – «Антихристианин», в ней автор доказывает, что христианство – религия больных и слабых, которая должна быть отвергнута «сверхчеловеками».

Наконец, нельзя не вспомнить идею происхождения немцев от «арийской расы», которой бредило руководство Третьего Рейха. Чем же так привлекала фашистов эта идея? Арии – древний народ, сведения о нем скудны и носят легендарный характер. Однако известно, что у ариев была жесткая кастовая система, разделяющая людей на высшую касту брахманов (священнослужителей), кшатриев (воинов), вайшьев (торговцев, скотоводов и земледельцев) и бесправную касту шудр (слуг и разнорабочих). Кастовая система, как считается, унаследованная от арийцев, в Индии просуществовала до середины XX века, пока не была частично отменена под давлением христианской проповеди. Здесь уместно вспомнить, что и духовный лидер индийского народа Махатма Ганди, и впоследствии его дочь Индира Ганди были убиты брахманами за то, что выступали за отмену кастовой системы. Думается, именно кастовая система была тем идеалом, к которому стремились германские фашисты. Они видели себя в роли высшей касты, которая господствует над всеми народами.

Однако, признавая тот факт, что германский фашизм вырос не пустом месте, надо признать и то, что европейская цивилизация также всегда содержала в себе и мощное антифашистские начало, связанное прежде всего с христианством. И сегодня антифашисты на Западе – наши союзники, т. к. остановить неофашизм можно только общими усилиями.

Самая антифашистская книга

Важно отметить, что Россия во всех своих исторических образах, от древней Руси до Российской империи, и от Московского княжества до СССР, всегда противостояла идеям фундаментального неравенства людей. Поэтому св. князь Александр Невский сделал тяжкий выбор между тевтонскими рыцарями и Ордой в пользу союза с Ордой. Ордынцы, конечно, грабили, но признавали право Руси на свою веру и образ жизни. А тевтонцы не только грабили, но и хотели насильно обращать в свою веру одних и уничтожать других.

Отторжение шло и на идейном уровне. Например, в книге Достоевского «Преступление и наказание» содержится явная полемика с модной тогда ницшеанской философией. Родион Раскольников, зараженный западными идеями Ницше, убивает старуху процентщицу не столько из-за денег, сколько из желания доказать себе, что он не «тварь дрожащая», а «право имеет». И все бы сошло с рук, но совесть не позволила Родиону скрыть убийство и воспользоваться деньгами. Достоевский отвечает Ницше примерно так: «Вы говорите, что Бог умер, и все дозволено? Но у человека есть еще совесть, которая не даст ему превратиться в бездушную белокурую бестию». В русской классической литературе содержится мощный антифашистский заряд, обусловленный христианской культурой и верой.

В своей жизни я не видел более антифашистской книги, чем Библия. Библейские повествование начинается с сотворения мира и человека: «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их» (Быт. 1:27). Бог сотворил Адама и Еву как единого человека. Тем самым утверждается единство мужчины и женщины (для сравнения, во многих языческих культах мужчины и женщины имеют разное происхождение, а потому фундаментально не равны). От Адама и Евы произошли все люди, все народы, и уже поэтому люди – братья, по единству происхождения.

До своего грехопадения первый человек Адам был духовно единым с Богом и со своей женой. Слова «И были оба наги, Адам и жена его, и не стыдились» (Быт. 2:25) подтверждают это духовное единство. Нагота здесь означает открытость друг другу, беззащитность: до грехопадения Адам и Ева не видели в другом чужака, не боялись друг друга, и не чувствовали нужды защищаться друг от друга одеждой.

История грехопадения – это история все более углубляющегося разделения некогда единого человечества. Сначала человек отделил себя от Бога: «и скрылся Адам и жена его от лица Господа Бога между деревьями рая. И воззвал Господь Бог к Адаму и сказал ему: [Адам,] где ты? Он сказал: голос Твой я услышал в раю, и убоялся, потому что я наг, и скрылся» (Быт. 3:8-10). Вместе с грехом человек познал страх и отчуждение. Отделив себя от Бога совершением нераскаянного греха (Быт. 3:1-24), человек отделился и от ближнего своего. Сначала разделились Адам и Ева: «И открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги, и сшили смоковные листья, и сделали себе опоясания» (Быт. 3:7). Следующим шагом разделения человечества стало первое братоубийство, совершенное Каином: «Восстал Каин на Авеля, брата своего, и убил его» (Быт. 4:8). Зависть Каина к Авелю стала причиной первого братоубийства, а следствием его стало изгнание Каина и его отчуждение от остального человечества: «И сказал [Господь]: что ты сделал? голос крови брата твоего вопиет ко Мне от земли; и ныне проклят ты от земли, которая отверзла уста свои принять кровь брата твоего от руки твоей» (Быт. 4:10-11).

Дальнейшее повествование рассказывает нам о все более углубляющемся разделении человечества: на идолопоклонников и монотеистов, праведных и развращенных, господ и рабов, богатых и нищих. О крови, смерти и горе, которые вошли в жизнь человеческую вместе с грехом.

Все было бы беспросветно, если бы не надежда, которую Господь дал человеку по милости своей. Этой надеждой на приход Спасителя, приникнут весь Ветхий Завет, и она воплотилась в Новом Завете, в Евангелии, в пришествии Иисуса Христа.

Ветхозаветные пророки постоянно утверждали единство рода человеческого, противостоя племенному и национальному чванству. Например, Иоанн Креститель встретил фарисеев такими резкими словами: «Порождения ехиднины! кто внушил вам бежать от будущего гнева? сотворите же достойный плод покаяния и не думайте говорить в себе: «отец у нас Авраам», ибо говорю вам, что Бог может из камней сих воздвигнуть детей Аврааму» (Матф. 3:7-9). Эти слова явно направлены против идеи исключительности по кровному признаку, которой были заражены фарисеи, считавшие себя выше других. Мысль Иоанна заключается в том, что не происхождение, а личное покаяние и праведность ценны перед Богом.

В своей проповеди Иисус Христос также неоднократно утверждал единство рода человеческого. Вспомним, например, притчу о добром самарянине (Лук. 10:29-37). В ней истинным праведником назван самарянин, т. е. чужак и иноверец для окружающих его иудеев, который оказал помощь попавшему в беду незнакомцу, невзирая на его происхождение и социальный статус, в то время как священник и левит прошли мимо чужой беды.

О единстве рода человеческого говорили и апостолы. Апостол Павел призывает: «А теперь вы отложите все: гнев, ярость, злобу, злоречие, сквернословие уст ваших; не говорите лжи друг другу, совлекшись ветхого человека с делами его и облекшись в нового, который обновляется в познании по образу Создавшего его, где нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос» (Кол. 3:8-11). Таким образом, Евангелие признает разделение людей тяжким следствием людских грехов и пороков, которое преодолевается во Христе, в обновленном христианской верой человеке, который видит в ближнем не чужака, а брата, в котором запечатлен образ Божий.

Более того, идея разделения человечества на «достойных» и «недостойных» отвергается в Евангелии как богоборческая. В притче о семенах и плевелах Иисус явно запрещает делать такое разделение: «Господин! не доброе ли семя сеял ты на поле твоем? откуда же на нем плевелы? Он же сказал им: враг человека сделал это. А рабы сказали ему: хочешь ли, мы пойдем, выберем их? Но он сказал: нет, чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы, оставьте расти вместе то и другое до жатвы; и во время жатвы я скажу жнецам: соберите прежде плевелы и свяжите их в снопы, чтобы сжечь их, а пшеницу уберите в житницу мою» (Матф. 13:27-30). Эта притча означает, что любой человек, который объявляет «недостойными», а потому не имеющими права на жизнь какие-либо народы, социальные группы и другие человеческие общности, преступно присваивает себе полномочия Бога, лишь только которому принадлежит право в конце времен отделять семена от плевел, праведных от неправедных, достойных от недостойных. Человек, посягающий на это право, является богоборцем – что бы он сам о себе ни думал.

Духовный источник фашизма

Вирус фашизма коварен и многолик. Идея разделения человечества возникает то под видом «духовного расизма» гностического толка, то под видом биологического или этнического расизма, то под видом радикального национализма, то под видом социального расизма, как например, социал-дарвинизм, утверждающий, что бедные слои общества не имеют права на голос и даже на жизнь. От вируса фашизма не застрахован никто – стоит только расслабиться. Кто бы мог подумать еще три года назад, что город-герой Одесса будет свидетелем массового сожжения людей, а по городу-герою Киеву будут бродить толпы «зигующих» неонацистов? Вирус фашизма подстерегает любого из нас, стоит только дать волю своей гордыни.

Духовным источником фашизма является в конечном счете непомерная, не знающая пределов гордыня. Есть грехи естественные, происходящие от немощи человеческой плоти, такие как лень, обжорство, пьянство, сладострастие. Эти грехи отдаляют человека от Бога, но еще не окончательно и бесповоротно. Собрав свою волю, человек, по милости Божией, еще может отбросить свои грехи и исправиться. Но противоестественные, нечеловеческие грехи исправить гораздо труднее. И главный из них – гордыня, самовозвеличение и самолюбование. Лукавый, как известно, никогда не ест и не пьет, грехи плоти ему не присущи. Однако он обладает такой гордыней, что бросает вызов самому Творцу. Вот этот дьявольский грех гордыни и толкает человека к фашизму. Как соблазнительно считать себя выше других! Исправление греха гордыни весьма затруднительно, потому что гордец раскаиваться не хочет и высокомерно отвергает руку помощи, которую Господь всегда готов протянуть кающемуся грешнику. В этом состоит особая тяжесть духовной болезни под названием фашизм.

Часть нашего общества тоже, увы, не свободна от этой болезни. То, например, Ю. Латынина поделит граждан на «дельфинов» и «анчоусов». То В. Шендерович объявит своих оппонентов «представителями другого биологического вида», разговаривать с которыми бессмысленно. Все это шаги туда, в бездну фашизма.

Не надо путать антифашизм с мягкотелой слабостью. Тема антифашизма неразрывно связана с борьбой, в том числе вооруженной. Потому что противник не шутки шутит – он готов убивать невинных людей. Иисус говорил своим ученикам: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Иоан. 15:13). Этим утверждается наше право и обязанность защищать ближних, в т. ч. от вооруженных убийц. И здесь мы должны признать, что христианская добродетель состоит не в трусливом бегстве с поля боя, а в великодушной милости к побежденному врагу. Христос учил молиться за врагов, но не учил трусости и потаканию злу. Вспомним, например, изгнание Христом торговцев из Храма (Иоан. 2:13-17). И в день 75-летия начала Великой Отечественной Войны мы не можем не вспомнить, что Церковь не стояла в стороне, а в лице Святейшего Патриарха Сергия (Страгородского) первой возвысила свой голос, поднимая народ на борьбу с фашистским захватчиком и была в этой борьбе вместе со своим народом.

Нет у нас лучшей духовной защиты от вируса фашизма, чем наша христианская вера, которая утверждает единство рода человеческого и недопустимость его разделения на касты. И лучшее, что мы можем сделать для борьбы с фашистской заразой, – это твердо держаться христианского учения Церкви. Если мы пребудем в вере и единстве с Богом и ближними, то не сокрушит нас никакой враг.