Святая Гора Афон – так называется высшая точка узкого гористого полуострова, с трех сторон омываемого морем и соединенного с материком узким перешейком.

Это уединенное место в течение многих столетий освящено монашеской молитвой. Своего рода монашеская республика из двух десятков мужских монастырей, куда не так просто попасть. Женский пол не допускается вообще, а нам пришлось получать специальное разрешение – пропуск «Диметрион». Число паломников ограничено, в день 100-200 человек. Получив это разрешение, купили билет на паром, доставивший нас к пристани Дафни. Здесь нас ждали. Отец Лев связался по сотовому телефону со знакомым иеромонахом Симоном из русского Пантелеймонова монастыря, и тот заказал машину, которая будет нас возить по Афону. Конечно, хотелось бы пешком, почувствовать эту землю, но времени мало, наш визит и так урезали до 2 суток. Итак, машина №4, водитель Николай, единственный русскоязычный среди его коллег. Знакомимся. «Вы Николай?» «Ну, я Мыкола.» Судя по говору, с восточной Украины. – «Русский?» – «Был». Называет себя гражданином мира. Говорит на 7 языках. На Афоне 5 лет. Знает здесь, похоже, все и всех. – « Кое-что видел». Он действительно очень помог нам в выборе маршрута.

Первый пункт нашего путешествия – Карея – административный центр Афона, представляет собой  фактически одну улочку, на которой находятся официальные учреждения, магазинчики, кафе. Здесь в ближайшем храме мы встречаемся с первой афонской чудотворной иконой «Достойно есть». Радостно вспоминается рассказ об ангеле, который под видом странника-монаха явился отшельнику и научил славить Богородицу. Этот гимн он написал пальцем прямо на камне, как на мягком воске. В храме тишина и благоговение, как и везде на Афоне. Нет привычной сутолоки, толкотни. Как и во всех греческих храмах, обстановка простая и строгая, без мрамора, позолоты. Небольшие крестообразные храмы, строгая живопись. Нет привычных подсвечников перед иконами – в храмах свечи практически не жгут, берегут драгоценные фрески, иконы.

Теперь едем к о.Симону в скит Ксилургу. Но это название здесь не в ходу. Когда останавливаемся перед шлагбаумом при въезде на территорию монастыря Ватопед, водитель говорит привратнику как пароль: «Богородица». Так называют скит на Афоне все, иначе могут не понять: «ксилургу» по гречески «древоделец», а столярка есть в каждом монастыре. Место, куда мы едем, особое: по преданию, это древнейшая русская обитель в мире, основанная в X веке в честь Успения Богородицы дружинниками просветительницы Руси, Святой равноапостольной княгини Ольги, принявшей крещение в Константинополе. Первым делом направляемся в храм и передаем икону прп. Серафима, которую привезли в подарок. Знакомимся с о. Симоном. Высокий, стройный, движения порывистые и точные, такая же манера говорить. Держит себя просто, и очень быстро возникает чувство, что знал его давно, может, даже где-то видел. За завтраком обсуждаем с ним планы. Наше стремление посетить в первую очередь Пантелеймонов монастырь и Великую Лавру не находят у него поддержки. Времени у нас очень мало, а Лавра находится в стороне от остальных обителей, к русскому монастырю дорога не достроена, мы рискуем застрять и потерять драгоценное время. Предлагает начать с близлежащих обителей, а там что Бог даст. Основная проблема – ночлег. Наша группа по местным меркам большая, не везде могут принять на ночь столько  паломников. «Бронировать» места здесь не принято. Сегодня ночуем в скиту, а от следующего ночлега зависят планы на второй день.

Первая наша цель – Ватопед. Это один из крупнейших монастырей, как по размерам, так и по значению. Несколько чудотворных икон, великие святыни…В том числе уже знакомый нам Пояс Богородицы. В Дивеево прикосновение к нему было как мгновенная вспышка фотоаппарата, а здесь святыня перед нами в пустом храме, и мы никуда не торопимся. А рядом честная глава свт. Иоанна Златоуста! Даже не верится. Принимающий нас иеромонах, узнав, что мы из Сарова, тут же откликается «Дивеево!». Мы близки друг к другу, хотя с трудом находим английские слова для общения. На душе радость встречи. Нас одаряют поясками, маслицем,  обещают молится о родных. Наверное, так же встречал приходящих батюшка Серафим.

Из Ватопеда направляемся в другой известный монастырь, Иверион, расположенный вблизи моря. Мощные крепостные стены с башнями производят сильное впечатление. Поклонившись почитаемой на Руси чудотворной иконе «Вратарнице», выходим на берег моря, где на месте обретения приплывшей по морю иконы находится часовня и святой источник. Удивительно, что вода в нем пресная и очень вкусная, хотя до соленого моря всего несколько метров. В монастыре нам неожиданно предлагают приют на следующую ночь, и мы, посоветовавшись с о.Симоном, соглашаемся.

В этот день мы посетили еще один монастырь – «Ставроникита». Он гораздо меньше предыдущих по размеру, но покорил нас своей гармоничностью и живописностью, все в нем продумано, чисто, красиво, здания, цветы, бассейн с рыбками, ласточкины гнезда, под которыми для чистоты заботливо подложены салфетки – все сделано с любовью, во славу Божию. Ужинали в скиту. Отец Симон специально для  нас приготовил осьминога. Хотя сетовал на отсутствие лука-порея, без которого блюдо «не то», было очень вкусно. После ужина немного помогаем по хозяйству на кухне и огороде чтоб хоть немного оправдать наше присутствие. День клонится к закату. Неяркий теплый свет и такое же тихое радостное настроение. «Хорошо нам здесь, Господи!». Сделать бы шалаш и остаться.

Второй день оказался еще более заполненным впечатлениями. Сначала короткая утренняя служба в Успенском храме скита, а затем о.Симон показал свое хозяйство: огород, келии, трапезная, хозяйственные постройки, водостоки и хранилища дождевой воды. Как и во многих местах на Афоне, древность уживается с современной цивилизацией. Сотовая связь, электричество, водопровод… и развалины болгарского храма на территории скита, дизельный генератор под вековыми каменными сводами и солнечные батареи во дворе. Все это хозяйство и прием паломников на плечах одного иеромонаха Симона (еще один старенький монах помогает ему на службе в храме). Мы очень благодарны ему. Прощаемся и снова садимся в машину. Направляемся  в Андреевский скит, который по революции тоже принадлежал русским, но в годы советской власти после  смерти последнего русского инока перешел к грекам. По размерам этот скит  гораздо больше Успенского, смотрится как полноценный монастырь. Как будто попали в Россию. Просторный светлый храм, высокий иконостас с красочными иконами XIX века. Знакомые нам образы, что особенно приятно – прп. Серафим. По словам о.Симона, грекам очень нравятся наши храмы: «Византийщина надоедает». И для нас их культура интересна, открывает что-то новое.

Далее посещаем скит пророка Илии и три монастыря: Пантакратор, Филофей и Каракал. Каждый из них по-своему интересен, с неповторимым обликом и своими святынями, в каждом из них при возможности хотелось бы провести несколько дней. Однако наше посещение проходит по заведенному обычаю: осмотр храмов, святынь, посещение церковной лавки и в конце приглашают архондарик – комнату для гостей. Здесь небольшое традиционное угощение перед дорогой: рахат-лукум, холодная вода, кофе и глоток «узо» – традиционной анисовой водки, которую пьют с водой. Не ради пьянства: в местном жарком климате это очень помогает от обезвоживания и желудочных болезней. Отношение к паломникам приветливое и внимательное (нигде, как подчас у нас, нет надписей «посторонним вход запрещен»), но строгое: пребывание в монастыре ограничено. К пяти часам приезжаем в «Иверион» на вечернюю службу. Все устраивается лучшим образом, нас селят и заказывают на утро машину для отъезда. Гостиница для паломников похожа на хорошее общежитие старого типа.  Просторная светлая комната с высокими потолками на 4 человека. Умилило то, что около каждой кровати стоят тапочки-шлепанцы – отношение как к родному. Туалет и душ в коридоре, но это никого не смущает – ностальгия по студенческим временам. В 6 часов служба – вечерня, а в 7 – ужин. Скромная монастырская трапеза: тарелка фасолевого супа, оливки, хлеб, чай и яблоко. Гораздо меньше, чем мы привыкли есть, но вполне хватает. После ужина – акафист перед иконой Божьей Матери. После – свободное время. Спать ложимся рано – подъем в 3 ночи, в 3.30 начало ночной службы. Есть некая тревога: как выдержим длинную ночную службу? – она кончается в 7 утра. Нас будит колокол за полчаса до службы. Встаем, умываемся, в темноте идем к храму. Там тоже непривычно темно: лишь несколько лампад горят. Как будто машина времени перенесла нас на тысячелетие назад, в Византию. Полунощница начинается в притворе, затем переходим в храм. Нет привычного хора: на правом и левом хоре два монаха попеременно читают и поют. Из греческого языка удается выхватить лишь отдельные знакомые слова. По ним стараешься ориентироваться в службе. Ранний подъем дает о себе знать: внимание рассеивается, хочется присесть. В греческих храмах это пожалуйста: стоят деревянные сиденья – стасидии. Но у монахов они имеют особую конструкцию: высокое подлокотники, откидывающееся сидение, так чтобы можно было стоять облокотившись, и даже присесть на узенькую доску (сидят на откинутых сиденьях только совсем немощные). Пробую все положения, но в любом тело через несколько минут затекает, приходится вставать и делать несколько поклонов. Византийский распев сначала кажется непривычному уху унылым и монотонным, но постепенно втягиваешься. Он очень соответствует обстановке. Поток службы как бы вовлекает тебя, становится легче и стоять, и молиться. Литургия совершалась в другом храме перед Иверской иконой. Тут уже почти все было понятно: русская служба по форме  почти один в один повторяет греческую. Греки служат очень сосредоточенно, «по-деловому», с минимумом внешних эффектов. Все предельно строго и просто. И служба далась легче, чем ожидал. А ночное богослужение на Афоне полностью  оправдано не только аскетическими соображениями, ночь дает  живительную прохладу, днем в здешнем  жарком климате все отдыхают, спасаясь от солнца. После службы нас напоили чаем, и мы двинулись в обратный путь на пристань Дафни, куда приплывает паром. Вот и оканчивается короткая поездка на Афон. За неделю перед этим я побывал на острове Корфу и подумал, что попал в рай, настолько прекрасна была окружающая южная природа. «Если только жив я буду, Чудный остров навещу, У Гвидона погощу», – вспоминались строки из детства. Но после Афона  понятие о рае изменилось, рай – в сердце, а сердце осталось на Афоне.