В Ардатовский социально-реабилитационный центр для детей мы приехали с Пасхальными поздравлениями. Как всегда привезли подарки, показали детям сказку, поиграли с ними в игры, надарили много призов, подарки… Однако делали все это с тяжелым сердцем. Учреждение, которое отметило в этом году свое 18-летие, внезапно было приговорено к ликвидации.

Руководством центра многое было сделано за два последних года, чтобы привести учреждение в достойный вид. Был сделан ремонт жизненно важных помещений. Что говорить о нашей малой лепте, хотя и она была заметна: подушки для детей, компьютеры, игры и книги… Мы могли им реально помочь и старались это сделать.

Но наверху решили сэкономить, оптимизировать, а для этого – ликвидировать.

Год назад, меня как журналиста позвали в село Аламасово, где хотели закрыть сельскую среднюю школу и жители забили тревогу. Я была свидетелем, как сельский сход, мнение которого по закону должно быть  основополагающим, требовал школу сохранить. Но ее «реорганизовали», оставив только начальные классы.

Здесь же, при закрытии муниципального казенного учреждения, вообще никто ни у кого мнения не спрашивал, даже для видимости. Еще в первых числах апреля на счет учреждения  были перечислены средства на летний лагерь, на ремонт помещения… А неделей спустя вдруг пришел указ о ликвидации и все средства были сняты. Удивительный цинизм.

О таких событиях не сообщают по телевизору. Все идет своим чередом – школы закрывают, села пустеют. Не принято говорить и о том, что происходит и в системе детских социальных учреждений, которые разбросаны в провинции.

В год через этот центр проходило около полутора сотен детей из семей в трудной жизненной ситуации. Сотрудники центра не только заботились о детях, проживающих у них – стараясь подкормить ребенка, подлечить, развить способности. Они ездили и по семьям, беседовали с родителями, выясняли причину трудностей, старались помочь с оформлением пособий, поиском работы, настойчиво объясняя: если папа и мама не возьмутся за себя, не  станут заботиться о ребенке должным образом, их лишат прав… Хотя это не частая практика. Показатель возвращаемости детей в родные семьи высокий – более 95%.

Работа – самая тяжелая проблема небольших сельских поселений. Жилье свое – только в деревне. Переехать нет возможности, а жить нечем  – нет работы. Нет ее и в самом Ардатове. И тридцать пять сотрудников центра внезапно становятся безработными. Теперь не исключено, что и их семьи попадут в трудную жизненную ситуацию. При увольнении они получат два среднемесячных заработка, а потом им какое-то время будут выплачивать по 4900 руб. в месяц, что ниже прожиточного минимума по Нижегородской области… Обязанность трудоустроить сокращаемых сотрудников возложена на ликвидационную комиссию, которую должен возглавить директор, который сам становится безработным… сэкономленные благодаря ликвидации учреждения средства будут направлены на повышения заработной платы "отдельным категориям работников". Вот так - отнимут у одних обездоленных, чтобы помочь другим обездоленным...  Но вернемся к детям.

Примерно 280 семей по району находились под наблюдением специалистов  центра. Если двадцать детей, нуждающихся в реабилитации,  можно направить, например, в Арзамасский реабилитационный центр, то кто будет отслеживать ситуацию в семьях? Причем не в одном только Ардатове закрывают реабцентр. Подобная судьба и у других. Одно дело родителям навестить ребенка в Ардатове, и совсем другое – в Арзамасе, куда добираться гораздо дальше и дороже. Способствует ли это воссоединению семьи?

 Громко у нас в стране говорят о защите прав детей, о необходимости решать демографическую проблему, о противодействии насилию и жестокости… А разве не проявление насилия и жестокости по отношению к этим детям, для которых реабилитационный центр – второй дом – его ликвидация? А по отношению к сотрудникам центра, чье материальное (и моральное) состояние в одночасье резко ухудшается?

 Коллектив обращался с просьбой о пересмотре решения по ликвидации к губернатору (через главу местного самоуправления), в прокуратуру, писали и Президенту России… Однако ничего не изменилось.